грот. Неужели мы все-таки отыскали его? Прижав палец к губам, она другой рукой показала куда-то в сторону.
– Там? – шепотом спросил я.
Девушка кивнула и, осторожно ступая, пошла в указанном направлении. Пахло влагой. Было прохладно, намного холодней, чем в туннеле, по которому мы только что шли. С потолка свешивались сталактиты, похожие на щупальца гигантских медуз. Это самое прикольное, что меня удивляло и восхищало в пещерах. Жаль, что в штольнях этого нет. Посветив по стенам, я опустил луч фонаря и увидел сидевшую спиной к нам фигурку. Всхлипы, которые я слышал, стали отчетливыми. Выходит, это она плакала?
– Дима где? – шепотом, практически не шевеля губами спросил я.
Арис молча указала пальцам куда-то в сторону, и я действительно увидел его, крадущегося к рыдающей фигурке. «Зачем он это делает? – подумал я. – Почему просто не окликнет?»
Дима остановился и махнул рукой, подзывая нас. Мы с Арис, стараясь не шуметь, направились к нему. Когда мы встретились за огромным сталактитом, напоминающим колонну, Дима зашептал:
– Ариш, иди, поговори с ней, успокой.
– А почему сам не пойдешь? – так же шепотом поинтересовалась девушка.
– А вдруг я ее испугаю? Увидит мужчину, – он ткнул пальцем в себя, – испугается и даст деру, а нам ее потом по туннелям искать…
Арис с сомнением взглянула сначала на рыдающую фигуру в длинной до пола одежде, потом на Диму, вздохнула и все-таки пошла.
– Давай подойдем ближе, – зашептал мне на ухо Димка, щекоча своей бородой. Я кивнул и так же осторожно, как Арис, двинулся вперед. Мы остановились примерно в трех метрах от рыдающей незнакомки. Арис подошла совсем близко и заняла позицию у нее за спиной. Все эти перешептывания, осторожность и неизвестно откуда взявшийся грот с невероятными по красоте сталактитами в первую минуту сбили меня с толку. Теперь я немного успокоился и стал замечать детали, которые ускользнули от меня: на сидевшей спиной ко мне фигуре была странная одежда, чем-то напоминающая русский сарафан. Это первое. Второе: допустим, что она настолько погрузилась в свое горе, что не услышала наших шагов, но почему она не заметила света фонарей? Почему же она не оборачивается, не ищет источник света, а продолжает рыдать? И тут меня озарило:
– Арис, уходи! – прошептал я, а потом повторил слова, в этот еще раз уже обычным голосом. Девушка остановилась, обернулась и вопросительно взглянула на меня.
– Бежим! – произнес я, хотя мне хотелось не говорить, а кричать. Но, видимо, я еще не готов был к активным действиям. Может, опасался, что мой крик станет своеобразным триггером, хотя в душе понимал, что сейчас, с минуты на минуту, произойдет что-то ужасное. А может, этот мрачный и вместе с тем похожий на зал какого-то подземного дворца грот подавлял меня своей красотой и таинственностью?
– Ты что, сдурел? – одернул меня Дима.
Арис снова повернулась к девушке, освещая ее налобным фонарем. И в эту минуту та повернулась. Арис издала такой вопль, что эхо заметалось по гроту, усиливая и многократного повторяя его. Димка выругался и, как мне показалось, растеряно произнес:
– Как же она может плакать, если у нее нет глаз?
– Бежим! – заорал я. – Пока эта тварь не сожрала нас! Это не жертва, а охотник!
Откуда у меня взялась такая уверенность, что нас намеренно заманили в ловушку, не знаю. Видимо, сработало напряжение последних дней. Ведь подсознательно все это время я ждал чего-то плохого.
Мы с Дмитрием бросились наперегонки к туннелю. Арис мчалась за нами. На входе я остановился, чтобы подождать ее, в то время как Димон лосем промчался мимо. Испуганная и бледная больше, чем обычно, что было практически невозможно, учитывая цвет ее кожи, Арис пробежала мимо меня и следом за Димой скрылась в темноте туннеля. Я нащупал в кармане бубенчик, но внезапно передумал, сдернул с плеч рюкзак и выдернул из бокового кармана Лассо удачи. Размотал веревку и положил ее поперек входа, стараясь, чтобы она касалась противоположных стен. Знаете, я давно заметил, что, когда мне угрожает реальная опознать, мои чувства обостряются, движения становятся быстрыми, а мозг работает, как компьютер, а может, и быстрее.
Разложив лассо, отсекая таким образом пещеру от входа в туннель, я замер, сжимая в руке фонарь. Жительница грота появилась совершенно неожиданно, хотя я ждал ее. Я успел лишь пару раз моргнуть. Безглазое существо стояло на расстоянии метра. Моя рука, державшая фонарь, задрожала, сердце забилось неровно, я почувствовал, как страх охватывает меня, но остался стоять на месте, и, чтобы унять дрожь, вцепился в фонарь сразу двумя руками, продолжая светить монстру в лицо. Оно было одновременно и страшным, и отвратительным, даже не знаю, каким больше…
– Я тебя не боюсь, – сказал я, заставив себя разжать одну руку и засовывая ее в карман, где лежал бубенчик. – Я видел существ похуже тебя, так что отсутствием глаз меня не испугаешь.
Существо двигало головой, поворачивая ее в разные стороны, словно принюхиваясь. Вместо глаз у него были черные дыры. Нос не торчал вперед, а загибался вверх, открывая ноздри. Когда оно приподняло голову, я увидел во рту острые как иглы зубы. Уши были покрыты шерстью. Но самым диким было то, что это существо было облачено в русский сарафан.
«Если убрать одежду, оно будет похоже на летучую мышь-вампира, только невероятно большого размера и без крыльев», – подумал я. Монстр топтался на линии соприкосновения туннеля с гротом и не спешил перешагивать веревку.
«Оно меня не видит! – догадался я. – И не слышит. Так вот в чем особенность Лассо удачи…»
И тут же пришла еще одна мысль: «Надо было попросить у старого антиквара Куриного Бога. Я посмотрел бы в него и смылся бы отсюда. Нет, не получилось бы, – продолжал рассуждать я, теперь уже с легким разочарованием. – Ведь чтобы совершить переход, надо сквозь отверстие в камне посмотреть на солнце, а здесь его нет. Здесь даже света другого нет, кроме отбрасываемого фонарем. Да и ребят я не могу оставить».
Еще несколько минут мы стояли по обе стороны от Лассо удачи. Потом этот ряженый монстр перестал принюхиваться и скрылся в темноте. Снова послышался тихий плач. Я выждал еще несколько минут, занимаясь важным делом: менял батарейки в налобном фонаре.
