class="p">Как смеет этот оборотень приказывать ей? Он не имеет ни малейшего права командовать ей! Он не её альфа. Она не одна из его волков, которыми он может помыкать.
Ярость бурлящей лавой переполняла Октавию.
Ей нужно…
Ей нужно…
Что ей нужно? Красный туман накрыл сознание, ослепляя. Мозги закипали. Слишком горячо.
Её драконица присела, готовясь к броску. Наблюдая. Выжидая. Хищница не спешила нападать, ждала подходящего момента.
Октавия утратила над собой контроль, её губы изогнулись в оскале. В какой-то момент на уме у неё был один только оборот. Она должна выпустить драконицу, расправить крылья и взреветь так громко, чтобы все замерли как вкопанные.
В следующий раз они подумают дважды, прежде чем отказываться помогать… помогать…
Она свела брови. Когда животное начало взяло верх, думать стало намного сложнее. Что её так расстроило? Она знала, что ей почему-то нельзя превращаться, но как бы ни старалась, причину вспомнить не могла.
Кто-то коснулся её ладони.
Рык вырвался из груди Октавии, но тут же стих, когда она увидела перед собой пару знакомых карих глаз.
Ей нравятся эти глаза. Глядя в них, она чувствует себя… в безопасности.
Почему так? Честное слово, она сама не понимала.
— Хей, красавица, посмотри на меня, — выдохнул Флинн. — Я в порядке. Видишь?
Что она должна была видеть? Как-то не похоже, что он в порядке. Его лоб был мокрым от пота, кожа — бледной. Но что-то в выражении его лица успокоило её. Её сердцебиение замедлилось, дыхание стало размеренным, красная пелена отступила.
Секунда за секундой, минута за минутой… её драконица снова задремала.
Когда Октавия вновь стала собой, она перевела взгляд на ведьмака.
— Флинн, с тобой всё нормально?
Он медленно кивнул. Октавия потянулась к нему, но её руку перехватили.
— Ужин окончен, — объявил Альфа, скрутив запястье Октавии. Эта боль ощущалась смутно. — Вы покинете нашу территорию на рассвете, как и было обещано. Сегодня же мы поселим вас в… гостевом доме. — Он нахмурился. — Тщательно охраняемом гостевом доме. За мной.
Не дожидаясь ответа, Альфа развернулся. Он явно не сомневался, что они последуют за ним.
Октавия растерянно смотрела на оборотня. Съеденный ужин ощущался свинцом в её желудке. Никогда она ещё не была так близка к потере контроля над драконицей.
Что с ней происходит?
— Это какая-то ошибка.
Октавия скрестила руки на груди, прожигая взглядом оборотня, стоявшего у входа в так называемый «гостевой дом».
Выбеленный домик был маленьким, сильно отличавшимся от длинных бараков. И хотя внутри было темно, Октавия разглядела следы прохибериса на стенах. Это объясняет, почему высокий светловолосый стражник снял с них кандалы, как только они вошли внутрь. Он казался жестоким мужчиной, в котором нет ни намёка на мягкость и доброту.
Оборотень оскалился, обнажив длинные клыки.
— Уверяю, Альфа велел привести вас именно сюда.
Октавия обвела взглядом хижину и запнулась:
— Н-но… здесь только одна кровать!
И не одна из тех огромных кроватей, которые могли бы быть в Изумрудном Дворце. Нет, это скорее койка, чем кровать. И удобной она совсем не выглядела. Она явно не рассчитана на двоих. Весь этот домик был не сильно больше той хижины в лесу.
Надменная ухмылка растянула губы оборотня. Октавии ещё сильнее захотелось познакомить его лицо со своим кулаком.
— Надо же, какая наблюдательная!
Октавия зарычала:
— Ах ты…
— Октавия, хватит. — Флинн завёл её за свою спину и подтолкнул к стене, а сам встал между двумя скалящимися хищниками. — Нас всё устраивает. Спасибо.
Стражник буркнул что-то на прощание (типа пожелания никогда нас больше не видеть) и захлопнул за собой дверь. А снаружи ещё и крикнул:
— Даже не пытайтесь выйти! За домом будут присматривать до самого утра.
Из-за неё. Хоть они и оказались здесь по вине Флинна, нельзя отрицать, что Октавия своей вспышкой усугубила их положение.
Она стояла с пылающими щеками, не отрывая взгляда от пола. Её поведение было неприемлемо. Особенно для перевёртыша, достигшего Зрелости и пытающегося вернуть расположение старейшин.
Застонав, Октавия откинула сумку в угол комнаты, как можно дальше от двери. Единственный плюс во всей этой ситуации — с них сняли кандалы.
— Покажи мне руки.
Флинн резко втянул воздух, но всё же нерешительно протянул ей ладони. Ей не нужен был свет луны, просачивающийся через единственное окно, чтобы разглядеть красные пятна и мелкие рубцы на запястьях, где были кандалы.
Она провела подушечками пальцев по его коже. У него перехватило дыхание.
— Всё в порядке, не переживай, — хрипло произнёс он. — Как только мы выйдем отсюда, я смогу исцелиться.
Октавия нахмурилась.
— Тебе не обязательно ждать. Может, я смогу уговорить стражника разрешить тебе выйти ненадолго, подальше от прохибериса. Тогда ты сможешь…
— Не надо. — Он шагнул к ней. — Всё в порядке.
Ведьмак продолжал раз за разом повторять это. Октавия уже сомневалась, точно ли ему известно значение этого слова.
— Флинн…
— Октавия. — Её имя прозвучало как тихий рык, сорвавшийся с его губ. — Всё в порядке.
И только теперь до неё дошло, что он пытается сказать.
Она посмотрела на его, их взгляды встретились. Его глаза затуманились. Он глядел на неё так, будто она единственная девушка на свете.
Флинн сделал ещё шаг ближе. Между ними почти не осталось расстояния.
Внезапно Октавия осознала, как тесно в этом доме. Кровать, стул и небольшой шкаф занимали большую часть пространства. Кувшин воды стоял на одном-единственном столике. И всё. Стражник сказал, что туалет на улице, но она не горела желанием как-либо взаимодействовать с мерзким оборотнем или снова надевать кандалы. Она просто… потерпит. Да, это не элитное жильё, но всё же в сто раз лучше клетки.
А Флинн…
Октавия вдруг поняла, что всё ещё сжимает его запястья. Всё ещё смотрит ему в глаза. Всё ещё стоит очень близко к нему.
Но вместо того чтобы отстраниться, она продолжала разглядывать его. Она ничего не могла с собой поделать — просто изучала каждую чёрточку. Он весь привлекал её больше чего-либо другого.
Рыжеватая щетина, чуть светлее его волос на голове, отросла за время их пребывания в лесу. Его грудные мышцы были широкими и твёрдыми. Он такой мускулистый, в отличие от неё. Она же любила плотно поесть; все драконы-перевёртыши отличаются отменным аппетитом. И её фигура была тому свидетельством, чем Октавия очень гордилась.
Флинн выдохнул её имя. Это был лишь хриплый шёпот, сорвавшийся с его губ.
Сердце Октавии скрутило, она сжала бёдра вместе, чувствуя пульсирующее желание. Как одно слово могло вызвать столь сильный эффект?
Она подняла глаза.
— Да?
— Ты уже
