в тот ужасный день семь месяцев назад.
И, как и в тот день, ясные голубые глаза приветствовали меня, как глоток воды посреди пустыни.
Серел улыбнулся мне, и что-то внутри меня раскололось. Я бросилась к нему и уткнулась лицом в его загорелую шею, в кожу, которая пахла моим домом, в объятия, которые казались затвердевшими мечтами.
И я плакала всем телом и душой.
ГЛАВА СЕМЬДЕСЯТ ВОСЬМАЯ
Макс
Я стоял в знакомом маленьком сарае, который пах зверями и шуршал звуками крошечных ножек. Кира держала в ладонях маленькую синюю ящерицу. Она скользила между ее пальцами и тыльной стороной ладони, пока она взволнованно рассказывала мне обо всем, что делало ее отвратительным и прекрасным.
— …И после этого он изрыгает трупы, чтобы кормить своих детенышей.
Я прислонился к стене и фыркнул от отвращения.
— Это мило, — сказал я сарказмом в голосе, как будто я был не совсем там, где хотел быть.
Я слушал ее в течение нескольких часов. Обычно к настоящему времени я бы искал предлог, чтобы уйти. Сегодня, почему-то, чувствовалось иначе. Что-то в этом холодном дне казалось мимолетным, словно призрак вот-вот выскользнет из моих пальцев. Я не мог точно определить это ощущение, пока Кира не замолчала и не повернулась, чтобы посмотреть на меня темными глазами, которые были отражением моего собственного взгляда сквозь пелену черных волос.
Ее образ замерцал, словно на мгновение он был сделан из дыма, а затем затвердел так быстро, что я подумал, что схожу с ума.
Комок подступил к моему горлу. Далекая реальность начала посягать на край моих мыслей, но я умышленно игнорировал ее.
— Покажи мне следующую, — сказал я.
— Тебе не нравится эта.
— Все равно покажи.
Не переставай говорить.
Она опустилась на колени и вытащила последний стеклянный корпус с нижней полки, открыла его и потянулась внутрь нежным прикосновением матери, берущей в руки своего драгоценного ребенка.
Когда она обернулась, то одарила меня озорной улыбкой.
— Ты уверен? Я бы не хотела тебя пугать.
Она протянула руки. Зеленая змея смотрела на меня с опаской, обвивая ее руки.
Вот и снова. Вспышка дыма.
Нет. Останься.
— Если ты чувствуешь себя храбрым, ты можешь даже подержать ее, — поддразнила она.
Вид существа вызвал у меня некоторую тревогу в животе. Но я не боялся ее. Не так, как когда-то.
Я протянул руки и позволил змее соскользнуть с ее пальцев на мои, легко обвивая мои предплечья.
— Хм. Ты ей нравишься.
Ее голос звучал далеко. Но я поднял глаза, и она стояла прямо передо мной, глядя на меня с искривленным носом и какой-то странной гордостью. Выражение лица, которое, как и у многих других ее лиц, я признал своим.
У меня болела грудь. Реальность постучала в дверь.
Но я хотел побыть здесь еще одну минуту. Несмотря на то, что она начала уплывать, ее слои растворялись в тумане.
— Расскажи мне, какие отвратительные вещи делает эта, — сказал я, отчаянно пытаясь позвать её.
— Я не думаю, что это что-то отвратительное.
Каким-то образом подул ветер, хотя мы были внутри. Он растрепал ее волосы в клубы пыли. Я потянулся свободной рукой, чтобы схватить ее, но прошел прямо сквозь ее кожу.
Сарай растворился вокруг нас, как разорванный пергамент, обнажив грозовое небо.
— Прекрати, — попросил я. Мои пальцы сомкнулись вокруг плотного куска ткани на краю ее рукава.
Она пожала плечами веселым, некрасивым движением.
— Все нормально. Я уверена, что там есть много интересного.
Нет. Я не был готов. Мне еще так много хотелось ей рассказать — обо всем, об Атраклиусе, о моих родителях, о близнецах…
Я выпалил:
— Это был не я. Мне нужно, чтобы вы знали…
Она издала смешок.
— Вознесенные, заткнись, Макс. Мы всегда знали, что это не ты. — Она посмотрела через плечо. — Я должна идти. Как и ты. Постарайся не так бояться всего и всегда, ладно?
Я не был готов.
Но я все равно разжал пальцы и отпустил ее.
***
Макс.
Моя мечта покинула меня медленными, мучительными укусами.
Мааакс.
Дерьмо. Я был мертв.
Мы оба были мертвы. Тисана и я сгорели вместе. Я полагал, что есть и худшие пути.
Мааааксаааантриииуууус…
Сначала появился звук, мое имя в этом мелодичном голосе. Затем пришла боль, слабое жужжание, которое проникло в каждый дюйм моей кожи, в каждый мускул, в каждую кость. И легкое щекотание по моим щекам.
Я открыл свинцовые веки.
Лицо Тисаны нависло над моим, ее волосы рассыпались по моему лицу, подсветка сзади образовывала золотой ореол вокруг ее контуров. Она была так прекрасна, что не могла быть человеком.
Определенно мертв.
Очевидно, я сказал это вслух, потому что Тисана ответила:
— Ты не умер.
По мере того, как я все больше погружался в сознание, боль усиливалась. Что ж, это подтвердило истинность того, что она говорила. Мертвец, вероятно, чувствовал бы себя по-другому. Я застонал.
— Как нам это удалось?
— Я знаю только часть этого ответа. Некоторые тебе придется объяснить мне, таинственный человек-змея.
Я усмехнулся. Вибрация этого причиняла боль.
— Таинственный человек-змея. Теперь ты всегда будешь обращаться ко мне по этому титулу.
Эта часть его все еще казалась сном, а не воспоминанием или страницей, украденной из чьей-то сказки. Я не мог поверить, что сделал это. Я провел последнее десятилетие, избегая того, что Решай создал во мне, когда оно было вырвано из моей души, отказываясь признать, что часть этого навсегда изменила меня. И я не только признал эту силу, но и использовал ее.
Я не знал, было ли это ужасающим, или освобождающим, или и тем, и другим. Может быть, свобода всегда немного пугала.
Тисана позволила себе
