Мирабелла покачала головой:
- Ох, Августа, прости, но… Но это мне не по душе.
- Вот как?
- Я… мне все это не нравится. Я в этом ничего не понимаю и покорно прошу – отпусти меня в обитель Живиных сестер.
- Ты хочешь снова стать послушницей?
- Монахиней, Августа. Я хочу полностью посвятить себя служению Живе. Я привыкла к такой жизни и мечтаю вернуться обратно в обитель.
Августа покачала головой. Все-таки они с Мирабеллой были слишком разными. Еще в детстве им нравились разные игры, они пели разные песни, носили разные платья и по-разному были украшены их комнаты. Августа была живой, активной, непоседливой девочкой, а Мирабелла предпочитала тишину, она могла часами сидеть на одном месте, рассматривая книжку с яркими картинками. Она и читать выучилась раньше сестры, и писала лучше. А когда девочек отправили в монастырь, Мирабелла удивительно быстро и легко прижилась в нем. Она не бунтовала, в отличие от старшей сестры и покинула обитель, больше подчиняясь ее авторитету. Правда, и во дворце она тоже легко и быстро прижилась, но, оказывается, это было все временно. И принцесса спала и видела вернуться назад.
- Но ты не можешь этого сделать, - пролепетала Августа, чувствуя, как силы изменяют ей. – Ты нужна мне. У меня… он у меня уже шевелится! – Августа положила руку на живот. – Еще четыре месяца… даже уже три с половиной – и я рожу, - она всхлипнула. – И я могу умереть, ты же знаешь! И я чувствую, что умру! И на кого тогда останется мой ребенок? На нашу мачеху? На этого глупого Богумира? На посторонних? Нет! Ты должна будешь заменить ребенку мать! Ты – единственный по-настоящему близкий мне человек! У меня никого не осталось, кроме тебя и ребенка! Не будь такой жестокой, Мира! Не предавай меня!
- Не говори глупостей, - не выдержала Мирабелла. – Я люблю тебя. Ты же знаешь, ты – единственное, что держит меня здесь, в миру. Да, я хочу вернуться в монастырь, но…
- … но только если я останусь жива, - сказала Августа. – Если я выживу при родах и произведу на свет живого и здорового ребенка, ты в тот же день и час сможешь покинуть дворец и переселиться в обитель. А если я все-таки умру…
Мирабелла взяла сестру за руку:
- Договорились.
- А… потом? Если я все-таки…
- Не думай об этом, - Мирабелла решительно закрыла сестре рот ладонью. - Как бы то ни было, я буду с тобой до конца.
- До конца!
Августа порывисто притянула ее к себе, и сестры горячо обнялись.
Они все еще не размыкали рук, чувствуя тепло сердец друг друга, когда за дверью послышался кашель и деликатное постукивание лакея.
- Ваше величество, - промолвил тот, дождавшись разрешения докладывать, - там… пришел один человек… из рода Беркана! – слуга понизил голос до шепота. – Он сказал, что хотел бы поговорить с… с ее высочеством, принцессой Мирабеллой.
Сестры переглянулись. Еще один Беркана? Сколько их всего?
- Ладно, - помедлив, сказала королева. – Но ты сам будь подле. На всякий случай.
Мирабелла кивнула и выступила вперед:
- Пригласите.
Через минуту порог комнаты, где отдыхала королева с сестрой, переступил юноша в камзоле, перетянутом темно-синей, с белой каймой, перевязью для меча. Оружие он, согласно приказу, оставил снаружи. Сделав два шага, он поклонился, на пару секунд замерев со склоненной головой:
- Моя королева. Ваше высочество.
Сестры переглянулись снова.
- Э-э… встаньте, - произнесла Мирабелла. – Встаньте… сэр Беркана.
Юноша выпрямился. Высокий, стройный, темноволосый, с правильными чертами лица и ясным взглядом. При дворе таким кавалерам цены бы не было – фрейлины передрались бы на дуэлях за один его взгляд. Взгляд, который сейчас предназначался принцессе Мирабелле. Августа, оказавшаяся чуть сбоку, видела краем глаза и лицо сестренки. Вернее, выражение ее глаз.
- Что вам угодно? – спросила та.
- Вы… не помните меня, ваше высочество? – юноша растерялся.
- Почему же. Отлично помню. Вы – милсдарь Родольф Беркана. Брат сэра Яго Берканы…
- Сводный брат. Мы выросли вместе, до какого-то момента считали друг друга родными братьями, поскольку наши матери обе скончались…Но вот уже несколько месяцев как мы практически прекратили всякое общение.
- Вот как, - принцесса по-прежнему была холодна, как лед, и королева боролась с собой, чтобы не обернуться и не впиться в ее лицо пристальным взглядом. – А что же вы хотите от нас сейчас?
- Только одного, - юноша вскинул голову, тряхнув волосами, и сердце Августы на миг замерло. Великие боги, как он красив, оказывается! А эта дурочка ничего не замечает! И ведь у него нет практически внешнего сходства с Яго. Только то, что оба темноволосы. Но если Яго производил впечатление могучего дуба с развесистой кроной, то сейчас перед сестрами словно высился молодой тополек.
- Я хотел вам сказать, что отправляюсь добровольцем в ополчение, - сказал Родольф Беркана. – Его сиятельство граф Анджелин Мас только что согласился зачислить меня в свою роту… поскольку остальные герцоги Беркана отказались выступать.
- Вот как, - подала голос Августа. – Отказались?
Родольф обернулся в сторону королевы и коротко поклонился:
- Только что было получено официальное сообщение от главы рода, сэра Робера Берканы. Семья приняла решение сохранять нейтралитет. Они не будут помогать Яго, но и выступать против него не станут тоже.
- А вы? Вы ведь тоже Беркана?
- По матери. Кроме того, мой отец здесь. Подле вашего трона, ваше величество.
- Вы незаконнорожденный? – догадалась Августа, мысленно перебирая всех своих лордов.
- Да, моя королева.
- И кто же… кто же ваш отец?
Впервые с начала разговора юноша опустил глаза. Но тут же вскинул их снова, встрепенувшись, словно дал себе мысленную пощечину.
- Мой отец, - голос его дрогнул и зазвенел, - мой отец – пра Груви.
Лицо принцессы Мирабеллы на миг исказилось.
- Великий Инквизитор? – не сдержалась Августа. Сестры в третий раз обменялись взглядами. Младшая сестра не казалась удивленной. Скорее, наоборот, ее немного раздосадовало то, что старшая сестра все слышала.
- Да, ваше величество. Мой отец – мастер Згаш Груви, пра Груви, инквизитор и… наставник принца Богумира.
- А вы…
- А я буду служить в роте графа
