Покоритель пустынь стоял на террасе, и его силуэт темнел на фоне светящейся дверной арки верхней части дома. Еле удерживаясь, чтобы не закричать от радости, Джим сбросил на руки Эннкетина коробки с подарками, и они вместе с Илидором поднялись на террасу. Сонный Небби даже не открыл глаз, оказавшись в объятиях Рэша, и только почмокал губками, когда тот его поцеловал. Одной рукой прижимая к себе ребёнка, другой Рэш обменялся пожатием с Илидором, а потом привлёк к себе Джима.
— Сладкие мои, родные мои… Соскучились?
Джим не мог выговорить ни слова: счастье так придавило его, что он едва мог дышать. Позади было много отъездов и возвращений Рэша, и сегодняшнее возвращение мало чем отличалось от предыдущих, но ещё никогда Джим не испытывал такого ошеломляющего счастья. Перемолвившись с Рэшем парой слов и поцеловав Джима, Илидор ушёл домой, к Марису, и они остались вчетвером: Джим, Рэш, спящий Небби и Бездна.
— Я думал, ты не приедешь, — прошептал Джим.
Рэш улыбнулся.
— Думаешь, я забыл, какой сегодня день?
Тепло его губ накрыло Джима волной нежности, и он растворился в ней, как порошок асаля в горячем молоке. Сердце Рэша билось рядом с его сердцем, а ещё возле них тихо постукивало сердечко Небби.
— Три года назад мы поклялись друг другу любить вечно. Как у тебя с этим? — спросил Рэш.
— Я люблю тебя, — выдохнул Джим ему на ухо.
Небби спал в своей кроватке, а Рэш высыпал Джиму в ладонь из мешочка горсть невзрачных и бесформенных, тускло поблёскивающих зеленоватых камней. Самый большой из них был размером со сливу, а самый маленький — с персиковую косточку.
— Мы искали воду, а нашли вот это, — сказал Рэш.
— Что это? — спросил Джим.
— Мы открыли месторождение корбонов — редчайших зелёных феонов, — ответил Рэш. — По оценкам минералогов, на их долю приходится только один процент от всех феоновых залежей. На твоей ладошке сейчас лежит целое состояние, детка. Им нужна только огранка.
Джим чуть не уронил камни, а Рэш засмеялся.
— Да, малыш, это не шутки. Представь себе огромную подземную пещеру, в которой этих камушков — как песка в пустыне! Я отколупнул несколько экземплярчиков — тебе в подарок на нашу годовщину.
— Ой, Рэш, а у меня нет никакого подарка, — устыдился Джим.
— Пустяки, моя радость, — проговорил Рэш, привлекая его к себе. — Лучший подарок, который ты можешь сейчас мне сделать, — это немедленно пойти со мной в спальню. Я по тебе соскучился, детка.
Да, это возвращение Рэша было особенным, и по многим причинам. В действительности их были тысячи, а годовщина, камни, приезд Лейлора, Алли — это были лишь немногие из них, остальные же были известны только Бездне и скрыты в её недрах. Выйдя на террасу под утро, Джим пытался их разглядеть на светлеющем небосклоне, но они скрылись от него за блекнущими звёздами. Поёживаясь от ночной прохлады, Джим всматривался в спокойный и непроницаемый лик Бездны и понимал: небо всегда настоящее, а фальшивой глазурью его покрывают люди, и порой нужны большие усилия, чтобы её разбить. Двуречье было погружено в сонную тишину, а над ним молчаливо светлело небо.
Снова почувствовав в груди странное томление, похожее на лёгкий, окрыляющий зов, Джим поднял глаза. В той части неба, где ещё проглядывала фиолетовая глубина, стояла яркая звезда — спокойная и лучистая, недосягаемая и одновременно близкая. Джим долго смотрел на неё, как зачарованный, пока не начал чувствовать некую силу, как бы приподнимавшую его от террасы и окутывавшую его, как незримые объятия. Между его пальцев текли струи прохладного воздуха, похожие на шелковистые пряди волос, а шея и плечи покрылись мурашками, как будто их целовал кто-то невидимый. Звезда, большая и ласковая, гладила его своими лучами, а до его сердца долетали волны её безмолвного зова.
«Ты слышишь меня?» — спрашивала она.
«Да, — ответил ей Джим. — Я слышу тебя. Всей душой».
«Хорошо, — сказала она. — Это всё, что мне нужно».
Джима обняли тёплые руки. Они вернули его на террасу, и Джим с дрожью и вздохом уткнулся в плечо Рэша.
— Ты ещё не замёрз здесь, малыш?
Джим покачал головой. Руки Рэша единственные в этой Вселенной обладали силой, равной силе зова Бездны. Джим слышал Зов, но повиновался рукам Рэша, повиновался с радостью и безоговорочно. Он знал: когда их сила иссякнет, уже ничто в мире больше не сможет удержать Джима здесь, и Звезда возьмёт его к себе. Он поднял глаза к небу: Звезда была там, она ждала его, но Джим не боялся её. Он уже ничего не боялся, он знал: страх — вот что лишает душу крыльев и делает её глухой к Зову.
— Пойдём, детка, — прошептал Рэш. — Здесь холодно.
Окунувшись в тепло его голоса, Джим повиновался его рукам. Они вернулись в постель и прижались друг к другу.
— Ты сегодня никуда не уезжаешь? — спросил Джим шёпотом.
— Нет, сегодня я дома, — ответил Рэш. — И завтра тоже.
Джим закрыл глаза и улыбнулся.
— Это хорошо.
КОНЕЦ
