– Детка, я не знаю, как объяснить то, что произошло. Черт возьми, никакого рационального объяснения тому, что ты вернулась из-за черты в мир живых, нет! Но, будь я проклят, если не уцеплюсь, как клещ в эту возможность! Я собираюсь использовать дарованный нам шанс по полной! Никогда впредь не отпущу тебя, слышишь? Даже если для того, чтобы удержать возле себя, мне придется приковать тебя к кровати.
– Приковать? Когда ты успел полюбить жесткие игры? – улыбнулась я.
– Даша, я ужасный эгоист, – серьезно вздохнул он, не купившись на мое веселье. – И больше не собираюсь испытывать те ужасные эмоции вдали от тебя, поэтому я сделаю все возможное, но обеспечу себе спокойное будущее. Даже если придется пойти против всего мира.
– Кто ты и куда дел Яна Кенгерлинского, которого я знала?
– В смысле? – растерялся он.
– Тот Ян даже под пытками не стал бы рассказывать о том, что чувствует. Он был таким засранцем, которого еще стоит поискать. А ты так легко…
– Детка, поверь, ты умеешь развязать язык.
– Например, как?
– Например, умерев на моих глазах, – нехотя выдавил он. – Потом вернувшись только для того, чтобы вновь попытаться умереть, вытолкнув меня из машины в последний миг перед аварией. Черт, Даша! Что это было за геройство? Это я должен был спасти тебя, а не наоборот! Больше никогда не смей рисковать собой!
Я помрачнела.
– Прости меня.
– За что?
– За то, что причинила тебе боль.
– Милая, – Ян взял мое лицо в ладони. – Если кто и должен извиняться, то только я. Если бы не моя глупая жажда мести, то жнецы никогда не добрались бы до тебя, а Адиса, – он запнулся, скашливая, – не убил бы тебя моей рукой.
– Если бы не твоя глупая жажда мести, мы бы никогда не встретились.
– Тоже верно.
– Я ни о чем не жалею.
– Ты слишком наивная и светлая, чтобы понять, скольких страшных последствий можно было бы избежать, если бы не мои глупости.
– Тс-с-с, – я прижала палец к его губам. – Я не хочу думать о том, что было бы, если бы, да кабы… Хватит винить себя, Ян. Я давно простила все, что только можно было простить.
– Даша…
– Расскажи мне лучше, где Демьян?
– С ним покончено, – я почувствовала, как под моими руками напряглись мышцы Яна. – Он больше не доставит нам хлопот.
– Ты убил его? Отомстил?
– Можно и так сказать, – выдавил сквозь зубы он.
После пробуждения в больнице во мне проснулось нечто новое. Даже не задумываясь, я чувствовала, а то порой и точно знала, что именно испытывает Ян. И в этот раз можно было говорить о том, что этот разговор был ему крайне неприятен. Я не стала давить и докапываться до истины, надеясь, что придет момент и Кенгерлинский расскажет мне все сам. Но некоторые пробелы в знании того, что произошло, хотелось заполнить именно сейчас. Просто потому, чтобы больше не возвращаться к этому.
– Черт, я не могу поверить, что мне так повезло! – неожиданно сознался он, крепче стискивая меня в объятьях. – Тебе ведь даже похороны устроили! Рита настояла, чтобы все было по человеческим законам. Никто спорить не стал. Правда, я на них так и не заявился… Не мог заставить себя поверить, что ты мертва. А потом через три месяца вдруг начались всплески неконтролируемой силы, Заблудшие вели себя странно, переход душ за черту прекратился… Честно, мне было плевать. Я боялся даже предположить, что эти предзнаменования были о том, что на той стороне что-то затевается. Что-то необыкновенное… Но когда Адиса заставил меня поговорить с одной из душ, а Варвара подстегнула в поисках и я случайно наткнулся на тебя посреди шоссе у леса… Черт! Я был таким дураком, что не искал тебя раньше! Я даже боюсь представить, что с тобой произошло за эти три месяца, пока я упивался до поросячьего визга!
Неконтролируемая дрожь прошла по моему позвоночнику. Я приникла к Яну, утыкаясь носом в его грудь, чтобы сдержать неприятные слезы.
– Три месяца… Ян, они словно вылетели из моей жизни. Я не помню, что происходило все это время.
– Что ты помнишь, Даша?
– Последним было то, как Адиса впихнул в меня кинжал, а тьма стала разрастаться перед глазами, поглощая не только мое тело, но и душу.
Ян зарычал.
– Сукин сын!
– Я простила его, Ян. Не надо.
– Он не стоит твоего прощения! Это слишком много для такого дерьма, которым он оказался!
– Ян, – я стала поглаживать его по руке, стараясь принести этими прикосновениями спокойствие в котором, знала, он так нуждался сейчас. – Я простила его и хотела бы сказать это лично.
– Нет!
– Где он? – не обращая внимания на вспышку его гнева, настаивала я. – Если ты мне не скажешь, я все равно встречусь с ним, чтобы поговорить. Ты же знаешь, что рано или поздно я найду способ это сделать.
Кенгерлинский глубоко вздохнул, как мне показалось, даже с некой долей облегчения:
– Не найдешь, детка. Он приходил в больницу, пока ты была в коме. Сказал, что уезжает далеко и надолго. Без сил! Без поддержки! Один! И, признаться честно, я чертовски этому рад. Он получил по заслугам.
– Он же твой лучший друг!
– Бывший друг, детка. Бывший. Это значительная разница.
– Ты к нему несправедлив и сам это знаешь. Когда-нибудь ты поймешь это, Ян.
– Может быть, – наконец признал он. – Но сейчас я не хочу об этом говорить, Даша.
Я потеряла счет времени. Не могла сказать точно сколько прошло с того момента, как две почти крошечные таблетки обезболивающего попали в мой организм. Но именно сейчас меня стало клонить в сон. Сопротивляясь изо всех сил дреме, я старалась продолжить разговор, пока таблетки полностью не взяли надо мной контроль, отключая сознание. Мне хотелось ухватить от этого разговора с Яном максимально возможное. Признаться честно, я еще побаивалась того, что стоит мне закрыть глаза и провалиться в сон, как открыв их – я удостоверюсь в фальшивости всего происходящего.
– Не знаю, что я буду делать, если ты не настоящий, а лишь фантазия моего воспаленного мозга.
– Черт, Даша! Сколько раз мне надо будет убеждать тебя в обратном?
– Я не знаю, Ян. Не знаю, – скривилась я.
– Прости, детка. Я не хотел на тебя кричать. Не плачь. Я идиот.
– Нет. Просто после того, как тьма поглотила меня, я проснулась в ослепительно белом поле, долго пробиралась сквозь сугробы, даже не знаю куда. Там было так холодно, так одиноко и страшно, что несколько раз я почти сдавалась, решив остановиться и замерзнуть в этом снегу.
Ян вздрогнул, сцепил зубы настолько сильно, что я услышала хруст.
– Я была потеряна, напугана и дезориентирована. Не знала куда идти, зачем идти. Только силуэт, что двигался немного впереди от меня, побуждал к действию. Немногим позже я поняла, что это была твоя бабушка, Ян. Она говорила со мной. Сказала, что прощает меня и просила передать тебе, насколько сильно ей жаль, за все то гадкое, что произошло с тобой. – Я перевела дыхание, ожидая хоть малейшей реплики со стороны Яна про Анисью. Но он молчал. Будто я сказала что-то совершенно обыденное. Например, то, что за окном пошел снег. – Если бы она не вела меня все время, я бы никогда не выбралась к шоссе и не наткнулась на твою машину.
