А ты?
Она не уклонялась от моего взгляда. Не отвела взгляд. И не ответила — но ухмылка, едва дернувшаяся в уголке ее губы, сказала мне все, что мне нужно было знать.
Нет. Она была такой же слепой, как и мы. Он ее тоже подставил, как и всех нас.
— Почему? — Я спросила. — Зачем ему это делать?
— Я предупреждала тебя о том, какой он.
Обладать или уничтожить. Ты либо инструмент, либо угроза — и в этом случае мы все были и тем, и другим. Он знал, что я — этот Решай — выживу, но он не хотел и не должен был заботиться о том, чтобы выжил кто-то из остальных.
Но…
— Должно быть нечто большее, — сказала я.
— У него есть свои цели, и это все, что имеет для него значение.
— И какие это цели?
Губы Нуры сжались, и я не пропустила, как ее пальцы сжали письмо в руках. Она полностью повернулась ко мне лицом.
— Когда мы вернемся туда, — сказала она тихо, — надеюсь, ты будешь готова сражаться изо всех сил.
Я чуть не рассмеялась.
Я подумал о Максе, о Сереле, о треллианских беженцах, которые отправятся вместе с нами обратно в Ара. Я думала обо всех тех драгоценных душах, которые мне приходилось защищать. Я сражалась как в аду с тех пор, как много лет назад была прикована к телеге, в полном одиночестве. И задолго до этого, когда я бежала из рушащейся родины, которой больше нет. Я родилась в сражении.
Конечно, я не собиралась останавливаться сейчас. Не тогда, когда мне было что терять.
Я даже не моргнула, а одарила Нуру легкой безмятежной улыбкой.
— О да, — сказала я. — Я знаю, что впереди еще много сражений.
Может быть, я представила себе слабое эхо ухмылки, коснувшейся ее глаз. Но она отвернулась слишком быстро, чтобы я могла сказать точно.
***
В ту ночь Серел и я лежали на полу в моей спальне, как и сотни раз за эти годы. Мы вместе смеялись и плакали, потом снова смеялись и снова плакали. Я чувствовала его боль вместе с ним, когда он рассказывал мне о войнах, на которые его посылали сражаться, о том, как после моего ухода поместье погрузилось в хаос и паранойю. Он держал меня за руку, когда я рассказывала ему о своих тренировках, битвах и заключенном договоре. Его лицо озарилось шоком и замешательством, когда я рассказал ему о Решай — в самых вольных выражениях — задавая вопросы, на которые даже я не знала, как ответить.
Я рассказала ему о Максе, хотя и упустила некоторые детали характера наших отношений. Мне почему-то до сих пор хотелось прижать эти моменты к груди, только для себя.
Но темы наших разговоров уходили далеко за рамки наших грустных историй, за что я всегда так любила Серела. Он находил радость и красоту во всем. Он мог рассказать мне о тяжелых потерях в кровавой битве, а в следующий момент загореться, когда рассказывал мне, как прекрасно было вернуться к своим друзьям. Однажды, много лет назад, он сказал мне, что его дедушка говорил, что каждое мгновение жизни — это монета с одной темной и одной светлой сторонами. Они падали на землю одной стороной вверх, а другая всегда лежала под ней, там, но скрытая. Серел всегда видел обе стороны медали, даже когда судьба не сулила ему ничего, кроме тьмы.
Наконец, когда ночь стала настолько поздней, что приближалось утро, я спросила его:
— Ты вернешься с нами в Ара или останешься здесь?
Он не колебался.
— В Ара. Определенно. Мне нужна смена обстановки.
Я вздохнула с облегчением, но тут же почувствовал себя эгоисткой. Ара был на войне. По крайней мере, этот город теперь находился под юрисдикцией Орденов. Как бы нелепо это ни звучало, возможно, теперь это было для него более безопасным местом.
Когда я озвучила эту мысль, он усмехнулся.
— Пожалуйста. Ты больше не избавишься от меня так легко, Тисана. — Он слегка улыбнулся мне и подмигнул так агрессивно, так по-своему, что это выбило меня из колеи.
На мгновение слова ускользнули от меня.
Сколько раз я мечтала, что увижу его снова? Сколько раз я была так уверена, что нет?
— Ты не представляешь, как сильно я скучала по тебе, — пробормотала я, борясь с комом в горле.
Он улыбнулся и сказал:
— На самом деле представляю
***
…Видела…
Было уже поздно, когда я это услышала. Голос. Его Голос. Я открыла глаза в темноту, в старый, знакомый образ белого пространства треллианских потолков.
Рядом со мной я услышала тихое, медленное дыхание Серела.
Мое собственное бешеное сердцебиение.
На мгновение все стихло — я подумала, не вообразила ли я это.
А потом, вот оно. Голос, отличавшийся от того, что был раньше, каким-то образом, который я не мог точно описать, ближе и дальше одновременно.
{Ты видела меня.}
Я больше чувствовала, чем слышала. Это соответствовало моему собственному дыханию, моему собственному сердцебиению.
Да, прошептала я.
Я чувствовала, как оно бурлит во мне, содрогаясь между вздохом, смехом или стоном. Все это казалось намного ближе, чем когда-то, сила, которая двигалась в моей крови.
{Наша история не завершена, Дочь Всех Миров.}
Ласка извивалась вокруг моего разума. И мои губы скривились в улыбке. Не так давно я бы испугалась.
Теперь нет.
Хорошо, прошептал я. Я не решила, как я хочу, чтобы это закончилось.
И я могла бы поклясться, что оно усмехнулось, ускользая во тьму.
ГЛАВА ВОСЬМИДЕСЯТАЯ
Макс
Пять проклятых дней на суше, а я уже и забыл, насколько я не создан для этого. Мы были всего в сорока футах от берега, и меня чуть ли не рвало.
Или, может быть, это была просто физическая реакция на возвращение в
