Он до сих пор не мог привыкнуть к чужим прикосновениям и порой с трудом их переносил.
Но Дейна, несмотря на его слабость, прикасаться к нему не боялась. Наоборот, она словно пользовалась возможностью его потискать. Склонялась к нему низко-низко, смотрела огромными глазами, в которых плескались переживание и сочувствие, и с простодушной добросердечностью прижимала к себе, когда он мёрз. Без смущения, без опаски. Со столь бесстрашной заботой, когда не боятся навредить, Ссадаши столкнулся впервые только после знакомства с Тейс и Ваашем. Но тогда он был незрелым юнцом и не мог по достоинству оценить то, как просто и легко они предлагали свою помощь. Хотя здесь уместнее было бы сказать навязывали. А сейчас он мог это оценить.
Ссадаши вспоминал тепло крепкой спины Дейны, вспоминал с какой непринуждённостью она прикасалась губами к его лбу, с какой добродушной улыбкой заворачивала его ворчащее тело в одеяло. Вспоминал как слегка светились её глаза в темноте, когда она склонялась над ним, мечущимся в бреду, и шептала, что всё хорошо. Когда он чувствовал себя более-менее нормально, она сидела рядом счастливая и походила на радующуюся жизни девчонку.
Чувство досады не покидало Ссадаши, он раздражался от осознания, что из-за своей глупости оказался в положении, когда не может никого защитить. Но в тоже время он изумлённо смотрел на эту незнакомую ему ранее радостную девочку, и ему уже было досадно оттого, что раньше он с этой стороной Дейны знаком не был.
— Ты сказала, что раньше была слабее. Как это? Кровь оборотней недавно проснулась?
— Нет, господин, я сильна с детства. Я имела ввиду, — женщина нахмурилась, — что я была доверчивее, наивнее. Была слабее духом. Но я закалюсь и стану сильнее. Если мы встретимся через пару лет, то, возможно, — Дейна улыбнулась, — вы меня не узнаете.
Внутри что-то неприятно царапнуло. В этих словах Ссадаши узнал себя юного. Дейна была похожа на него в стремлении стать сильнее. Ссадаши представил, что через несколько лет она станет похожа на него нынешнего, и внутри разлилось такое острое чувство непринятия, что наг ошеломлённо заморгал.
Ему не понравилось, что Дейна может стать такой же, как и он сейчас. Ссадаши вдруг показался сам себе таким ненастоящим. Нет, ему это совсем не нравится!
— А зачем тебе меняться? — наг прищурился. — Из-за него? Из-за твоего недомужа?
Плечо, на которое он опирался, окаменело, но Ссадаши не остановился.
— Подобные ему будут встречаться в твоей жизни постоянно. И ты будешь из-за таких, как они менять себя? Лучшее в себе?
— Самое слабое в себе, — неохотно отозвалась Дейна.
— Самое слабое может оказаться самым лучшим. Представь, — Ссадаши выпустил её из своих объятий и подтолкнул вперёд, — перед тобой два пути. Один, — он указал налево, — это настоящая ты. Добрая, солнечная, которую любят люди, которая всегда в центре внимания, которая может позаботиться, посочувствовать, почувствовать чужую боль и понять. Такая живая и яркая. А второй, — он указал направо, — это та Дейна, которой ты хочешь стать. Холодная, жёсткая, неулыбчивая, которую сторонятся люди, которая постепенно утрачивает способность сочувствовать, которая уже не осознаёт и не хочет осознавать, что не помнит себя настоящую… Мрачная, безжизненная.
— Вы сгущаете краски. Безжизненная… Скажете тоже. Я просто хочу защищать своих близких и стать ради этого сильнее.
— Но идти по правому пути для этого необязательно.
— Левый путь силы мне не дал.
— Ты просто не понимаешь, что у тебя сейчас сил больше, чем будет потом. Подумай хорошо и выбери свой путь.
Дейна уже подумала. И решительно шагнула направо. Точнее, попыталась. Нога даже ступить на пол не успела, как когтистые пальцы вцепились в её ворот, дёрнули назад, а потом пихнули налево. Ещё и хвостом подтолкнул!
— Неправильный выбор, глупый ребёнок, — ласково пророкотал наагалей. — Чего на меня так смотришь? Топай-топай, а я прослежу, чтобы ты ползла в нужном направлении.
Дейна тяжело вздохнула и решила не спорить с больным господином. Тот подполз и опять навалился на её плечи. Глубоко вздохнул и с улыбкой уставился на её губы.
— Дейна, — с предвкушением протянул наг, — твоё предложение в силе? Я больше не ядовит.
Женщина мрачно посмотрела в глаза господина.
— Вы уж определитесь, ребёнок я или всё же взрослая женщина. На хвосте едва стоите, а уже приключения ищите. Поели хотя бы сперва, силы восстановили.
— М-м-м, твои губки так вкусно выглядят, что я с удовольствием поужинаю поцелуями.
— От поцелуев вы не пожирнеете, — осадила его хранительница и, повернувшись к двери, рявкнула: — Эй! Господин ужинать хочет!
Разъярённый кошачий рык заставил вздрогнуть всех кроме нагов. Те лишь нахмурились и озадаченно осмотрелись. А Дел и Вааш, занятые беседой, и вовсе обеспокоились: так кошки рычали от боли.
— Шириша? — Дел обеспокоенно осмотрелся. — Только же рядом была!
— Шириша!!! — заорал Вааш и прислушался, ожидая, что кошка отзовётся и они поймут, где она.
Но кошка сама выломалась из кустов и, прихрамывая и жалобно прижимая уши к башке, направилась к наагаришу. Из передней левой лапы торчал арбалетный болт.
— Когда успела?! — возмутился наагариш и бросился навстречу раненому зверю.
Тот залился обиженным рёвом, и ворчащий и ругающийся наагариш успокаивающе погладил её руками и хвостом. Вааш присмотрелся к пострадавшей лапе.
— Давай я её подержу, а ты выдерни, — предложил наагалей. — А затем к Лилашею её оттащим.
— Давай.
Вааш обхватил руками и хвостом испуганно зажавшуюся зверюгу, а Дел перехватил лапу. Переломив острый кончик стрелы, он под истошный рёв выдернул болт из лапы.
— Ну-ну, — он успокаивающе погладил кошку по растопыренным от боли подушечкам. — Всё-всё, сейчас сходим к лекарю, и лапка больше болеть не будет. Тёмные, Шириша, ну на кого ты здесь умудрилась так нарваться?
Наагариш досадовал на глупого зверя и злился на неведомого обидчика.
— Ещё и коготь сломала! — раздосадованный и обеспокоенный наг оторвал от когтя, как ему показалось, отслоившуюся часть, и кошка так дёрнулась, будто этот коготь ей выдернули с мясом.
Вааш охнул и уставился на малость изменившегося зверя. Дел просто оторопело смотрел на раздавшуюся в высоту и ширину зверюгу, на её малость изменившуюся морду и позеленевшие глаза. А затем с жутким шипением бросился на зверя.
— Я так и знал!!!
Ошеломлённый Вааш поспешил отпустить зверя и перехватить друга. Тот словно взбесился и яростно шипел что-то по-наагатински, пытаясь вырваться из хватки наагалея или хотя бы достать зверя хвостом. Кошка сперва отскочила и, похоже, думала убежать. Но сообразила, что уже поздно, и понуро прижала уши к башке.
— Я разведусь с тобой!!! — рычал взбешённый наагариш.
На кошачьей морде появилось откровенно ехидное выражение. Лизнув раненную лапу, кошка вытянулась на траве, и раздался хруст оборота. Спина зверя изломилась.
Вааш поспешил отпустить друга, и тот, страшно ругаясь, начал торопливо сдёргивать с себя верхнюю одежду. Набросить её на кошку он успел как раз в тот момент, когда шерсть начала втягиваться в кожу. Через полминуты точащие из-под ткани задние лапы слились в одно целое, вытянулись в длинный изящный хвост, который прямо на глазах стремительно оброс чёрной чешуёй. Из-под ворота распростёртой одежды высунулась женская рука с длинными тонкими пальчиками, и ткань поползла вниз, открывая лицо прекраснейшей женщины, вокруг хорошенькой головки которой пышным облаком лежали смоляные волосы. Прищурив сочные зелёные глаза, она с улыбкой смотрела на взбешённого наагариша.
— Амарлиша!!! — разъярённый наг опустился рядом с ней на траву. — Я же просил тебя, молил!!!
Чёрный хвост стремительно обвился по белоснежному хвосту наагариша, а его кончик пихнул нага в спину, вынудив упасть на женщину сверху. Она тут же прижалась к губам злого мужа поцелуем и соблазнительно пропела:
