Да, довольно много. Две с половиной тысячи золотых монет — не так уж и мало по меркам этого мира. Составив полный список необходимого для той авантюры, на которую я согласилась, я поняла, что денег хватит. Даже если выбрать самое лучшее. Молчун оставил хорошее наследство, и спасибо ему за это.
В дверь постучали. Сбросив мешочки в сумку, я спросила:
— Кто там?
— Это Лилия, меня Наставница прислала посмотреть вашу рану.
А я и забыла о ней!
— Заходи. Вообще-то, она практически зажила, так что хлопот быть не должно.
Лилия пришла с большой сумкой лекарственных трав, мазей и настоев и пока я стягивала рубаху (да, пуговицы здесь ещё изобретены не были, к сожалению), она разместилась на крышке сундука. Повязку я не меняла уже дней семь, с самой стоянки. А как я в чистом поле это сделаю? Но, похоже, к таким пациентам Лилия уже привыкла.
— А это правда, что вы будете выполнять заказы? Как остальные бродяги? — не удержавшись, спросила она, осматривая рану.
— Правда. Вообще-то я уже пять лет их выполняю.
— Это, наверное, опасно. У вас столько шрамов. Я бы не решилась. Даже если бы и могла.
— Почему?
— Ну, я ведь женщина. Обо мне муж заботиться должен. Я то как поймёт, что я и сама за себя заступиться смогу, так и решит, что я ему не нужна. Это ведь его забота. — как то невнятно и сбивчиво ответила она.
— Значит, здесь просто жениха ищешь? — шутливо сказала я.
А она чуть баночку с мазью не выронила. И лишь спуся некоторое время спросила:
— А у вас жених есть?
— Нет, жениха у меня нет.
— Почему?
Вот теперь пришла пора мне самой удивляться. А действительно, почему?
— Интересный вопрос. Как думаешь, Чёрная? Почему?
Та тихо заворчала в своём дальнем тёмном углу. Лилия аж подскочила.
— Наверное именно потому, что я — бродяга. — почти серьёзно ответила я. — А значит, для того, чтобы стать чьей-то женой, должна буду полюбить. А полюбить кого попало не смогу. Хотя, если честно, над этим вопросом я ни разу серьёзно не задумывалась. Ну как, жить буду?
— Будете. Она действительно почти зажила. Завтра я опять сменю повязку, а через неделю от неё вообще можно будет отказаться.
— Спасибо. И удачи в поисках жениха.
— И вам. Того же. — совсем неуверенно ответила она, слегка покраснела и ушла.
Странно, но о том, чтобы выйти здесь замуж я и не думала. Во время путешествий я встречалась со многими мужчинами, некоторые даже слегка нравились, но чтобы кто-нибудь нравился настолько, чтобы выйти за него замуж… Нет, такого не было. Странно.
После примочек Лилии мне захотелось спать. Одев чистую рубаху, я завалилась на кровать, даже как следует не разобрав её.
К Белому пятну (как я любовно обозвала эту загадочную долину) я подъезжала уже в начале весны. Рядом с моей Летуньей семенила невысокая крепкая лошадка, везущая все мои припасы. Последнюю деревню (по-моему, она называлась Ручеёвка, кажется) я миновала ещё неделю назад, оставив после себя лёгкий шок у всего местного населения. Бродяги в этих краях показывались редко, а таких хорошо экипированных отродясь не видали.
Один лишь вид чего стоил: тёмный плащ светло-серого цвета с большим капюшоном на крепкой застёжке, тёмно-зелёный костюм: тёплая куртка поверх кольчуги, юбка-солнце с запахом, которую можно было сорвать лёгким движением руки, да брюки, заправленные в сапоги, напоминавшие ботфорты. Хауберг я предусмотрительно спрятала подальше, как и наручи с поножами. Ну, кольчугу снимать я не решилась. Деревня деревней, но всё-таки… Ах да, я почти забыла упомянуть о моёй особой гордости — жилетку со специальными кармашками для десятка метательных лезвий из чёрной матовой стали. Он тоже дожидался своего часа рядом с наручами.
Самострел и колчан с болтами, а также длинный и короткий кинжал из голубой стали с клеймом звезды (стоивших приблизительно столько же, сколько всё остальное вместе взятое) я прятать не стала. Поверх коричневых кожаных перчаток, закрывавших руку до середины предплечья я надела специально для меня созданное изящное колечко с голубой каменной каплей посреди языка пламени из красного золота.
Такие вольности с символом Содружества бродяг были общеприняты для ветеранов. У Ворона каплю держал ворон из чёрной матовой стали, у Наставницы она была сердцевиной тюльпана. "Каждый из нас лишь капля в море людей" — говорила капелька, а остальное — отвечало твоей сути — ведь хоть и говорят, что капли похожи, на самом деле это не так. Был у капли ещё один смысл: вода есть везде, где есть жизнь. Даже если ты её не видишь, хоть одна капля, но есть.
Старые карты немного врали: горной гряды здесь не было и в помине. Были высокие, поросшие густым лесом, крутые холмы, заметно мешавшие передвижению. Но Карвин и Чёрная помогали мне выбирать правильный и безопасный путь, так что через неделю я была уже в самой долине. Здесь царствовал лес. Чем дальше я пробиралась, тем выше становились деревья. И ни малейших признаков человека. Гиблое место… Интересно, почему? Ладно, раз уж тут, то исследуем эту местность вдоль и поперёк.
— Предложения имеются? — спросила я.
— Предлагаю убраться восвояси. — высказался Чёрт.
— Я имею в виду предложения по поводу дальнейших продвижений по долине.
— Лучше уж из долины. Я предупреждаю. Ты опять меня не слушаешь.
— По-моему, ты опять паникуешь.
— Ничуть. Пожалеешь.
"Думаю, вглубь леса лучше не забираться" — сказала Чёрная — "Во всяком случае, пока". Карвин был с ней согласен.
— Значит, будем двигаться вдоль гор к океану, а там посмотрим. Согласны?
Через два дня мы наткнулись на что-то, отдалённо напомнившее остатки каких-то зданий. После того, как мне удалось отколупать полуметровый слой мха всё-таки оказалось что это-таки стена. Вернее, остатки каменных стен большого здания.
— Что это такое?
— Развалины. — глубокомысленно изрёк Чёрт с недовольной миной на мордочке.
— А подробнее?
— Ты же меня всё равно не слушаешь. Вот теперь и разбирайся сама.
Но разбираться было не с чем. И мы продолжили путь. Ещё пару раз на нашем пути встречались такие же места, то побольше, то поменьше, но ничего нового там не было. Значит, здесь когда-то были поселения. Но вот что случилось потом?
Через две недели мы вышли на возвышенность, просто усеянную крупными каменными блоками между одиноко возвышающимися колоннами, густо оплетёнными лианами. Посреди её было подобие арки, уцелевшей каким-то чудом, а за ней — как будто огромный каменный постамент, абсолютно нетронутый ни временем, ни растительностью.
Я приблизилась к постаменту. Надписей я не поняла (то ли Чёрт подшутил, то ли язык был ну уж очень древний), но вот картины… Это были картинки из жизни людей, живших здесь когда-то давно. Высокие прекрасные здания, башни, рвущиеся ввысь, люди в красивых и простых одеждах. И ещё. На каждой из четырёх сторон постамента (а то, что это постамент — я была уверена даже без статуи) в центре был расположен символ из семи капель в виде лепестков цветка.
