Диего за спиной викинга виновато развел руками.
— Этот демон выхватил тебя и исчез, а меня как будто вытянуло обратно сюда.
— Я была вроде как… в царстве мертвых.
Серж взлохматил волосы и присел на кровать рядом с Настей.
— Серьезно? И как там?
— Не так весело, как здесь, — улыбнулась Настя.
Граф Виттури тихо свистнул.
— Так, достаточно на сегодня, все на выход, нам с Настей надо поговорить.
Нехотя, ребята вышли за дверь.
Лика выходила последней, колеблясь, она посмотрела на графа.
— Да не сделаю я ей ничего. Пять минут.
Ангел закрыла дверь.
Но вместо разговора, граф присел на край кровати и устало закрыл лицо ладонями. Настя вся сжалась. Сейчас опять будет ругать.
— Как ты догадалась меня позвать?
— Ты сам говорил, помнишь? Когда я пришла воровать шкатулку? Я захотела тебя видеть, и ты понял, что я у тебя в доме. Я надеялась, если позову тебя про себя, ты почувствуешь…
— Это какая-то неподвластная мне связь. Столько раз пытался ее оборвать и все впустую. Но теперь она пригодилась. Без нее я бы никогда тебя не нашел.
Настя поежилась.
— И я бы осталась там навечно? Это ужасно!
— Да уж. Бедняга Белиал, ему бы не повезло.
— Почему это?
— Ты б ему все царство разнесла, — граф, смеясь, посмотрел на нее. В его карих глазах вспыхивали золотые песчинки.
— Вовсе нет. Он сказал, ты погибнешь из-за меня! — вдруг вспомнила она.
— Не волнуйся. Белиал болтлив и лжив. Ты умрешь первой.
Настя отшатнулась.
— Ну, спасибо.
— Это всего лишь правда, смертная, — возразил граф.
Он взял ее нежно за руку, развернул ладонь, провел пальцем по линиям судьбы.
— Ты в этом мире лишь гость. Уйдешь, а я останусь.
Он так нежно и по-доброму сказал это, что Настя поняла. Он говорит правду. Он же бессмертен.
Она взяла его руку, развернула ладонь и увидела, что у него нет линий судьбы.
— Не бойся за меня, — он легонько щелкнул ее по носу. — Я демон. А теперь отдыхай, Настя.
Граф наклонился, поцеловал ее в лоб, и девушка тут же уснула.
Едва она отключилась, миролюбивое и спокойное лицо демона исказилось от еле сдерживаемого гнева. Ему срочно нужно было поговорить с Матерью.
Едва он оказался в гостиной своего особняка, он бросил в яркий огонь, гудевший в камине, щепотку земли из Настиного леса. И сел ждать, крутя в бокале виски со льдом.
Старуха заставила себя ждать. Явилась только через четверть часа, уродливая, как всегда, с трубкой в почти беззубом рте. Она сидела в языках пламени и попыхивала лесными травами.
— Чего тебе?
— Что ты с ней сделала, старая ведьма? — демон в ожидании старушенции весь почернел от злобы. — Я привел ее в лес, чтобы она почерпнула силы и храбрости, думал, ты лишь это дашь ей.
Старуха визгливо расхохоталась и пригрозила ему костлявым пальцем с длинным, загнутым и пожелтевшим ногтем:
— Что, думал, ты один такой умный, демон? И твой Творец? Только я хитрее, древнее и злее вас всех. Ты сам мне ее подал на блюдечке, сам отдал! Ты был уверен, что я сделаю так, как ты хочешь, привык считать себя хозяином всех! Но ты просчитался!
— Зачем Азазелло вызвал ее, если не явился, не знаешь?
На лице старой ведьмы мелькнуло сомнение.
— Азазелло? Он-то здесь при чем?
— По его вине она провалилась в преисподнюю, а достать оттуда живого… Сама знаешь, чего мне это стоило.
— Ты спас ее, зная, что потеряешь много сил? — в голосе Матери Самаэль услышал радость. — Может, и Азазелло было интересно, насколько далеко ты зайдешь ради нее.
— Она слишком нужна нам, — уклончиво ответил он. — Так в чем дело? И что это за фокус с мечом?
— О, я приготовила немало сюрпризов для тебя, демон.
— Ты подписала ей смертный приговор.
— Ложь! Ты знал, что она обречена. Но теперь расстаться с ней труднее, не правда ли? Как отправить на смерть ту, от которой кипит кровь? Ты ведь этого испугался, Самаэль? Что земная тебя вдруг стала тревожить. Кошки-мышки с ней уже не так просты.
— Ведьма! — демон выбросил руку вперед, но Старая Волчица оградила себя стеной из огня.
— Ты проклят, Самаэль! — захохотала она, и ее лицо стало еще уродливее в всполохах огня. — С ней сила Великой Матери, а древнее и притягательнее этой женщины нет никого на земле. Ты заплатишь за свою гордыню!
— Да что я сделал тебе? — он вскочил и всполохи света за его спиной четко очертили огромные крылья на стене.
— Защищал тех, кто разрушает мое! Заступился за людей! Теперь человек тебе отравит жизнь, девчонка встанет костью в горле!
— Убить их было капризом, я не позволил уничтожить Его творение…
— Капризом? — глаза Матери злобно вспыхнули. — Люди уничтожили природу, духов, по их вине появилась Ноктурна. От людей одни беды! Надо было ему убить их, как я велела, а не слушать тебя. Но ты еще наплачешься, Самаэль. Обещаю!
— Будь ты проклята! — демон выплеснул содержимое бокала в огонь. Ведьма с хохотом исчезла.
Алкоголь вспыхнул, а от льда пламя зашипело словно от боли.
Самаэль от ярости еле сдерживался, чтобы не призвать Тьму. Он совершил ошибку. А платить будет Настя.
ГЛАВА 4
Из дневника Насти: «С графом Виттури творится что-то странное. Смотрит на меня волком, огрызается, демонстративно уходит, едва прихожу в агентство. Ну, что за странный тип! А так хочется поговорить с ним о том, что произошло, что они все имеют в виду, когда говорят, что я земная? Явно не то, что я по земле хожу. Почему загорелся мой меч? И что делать теперь, когда мы знаем, что Ноктурна наращивает силу, отыскивая артефакты, в которых она заключена?
Цезарь с Сержем и Итсаску уехали, как только стало известно, что украденный в США артефакт был замечен в Ирландии. Его можно активировать возле каких-то камней, ребята и агентство Великобритании сейчас там, пытаются найти воров и отбить у них артефакт.
Лика и Диего много времени проводят со мной в агентстве. Джонни, Ильвир и Рита больше в особняке графа ошиваются. Мы ищем следы второй картины художника. Если выйти на нее вперед Ноктурны и уничтожить, это нанесет урон ее силе. Но пока следов почти никаких не найдено.
Я подумала, что если поискать в реестрах произведений искусств, которые любили составлять раньше, то, может, наткнемся на эту картину, уж очень она необычная. Но пока просмотры реестров Вены и Берлина (Джонни), Флоренции и Венеции (я), Парижа и Мадрида (Лика) не дали. А их много, очень много, есть даже частные. Но больше идей нет. Итсаску излазила весь интернет, современные реестры молчат об этой картине. Так что мы смотрим старинные, Джонни даже на три дня в Берлин летал ради одного. Но пока ничего.
Диего книжные копания не любит совершенно, но в отсутствии Итсаску на нем связь, и он почти все время у компьютера и что-нибудь жует, переписываясь с ребятами и другими агентствами. А потом все выключает и тащит нас с Ликой в спортзал.
Ильвир на днях улучил момент, когда я сидела в кабинете у Цезаря одна. Карлик вошел, осторожно закрыл дверь и неуклюже забрался ко мне на диван.
— Настя, нам надо поговорить.
У него одно веко чуть больше опущено, чем другое, он такой рыжеватый и неуклюжий. По выражению лица никогда не понять, о чем он думает.
— Я должен попросить у тебя прощения за тот день, когда Локи… ну, ты понимаешь. Он даже не мог произнести «вырвал Рите сердце». Его лицо дернулось от нервного спазма.
— Все в порядке, Ильвир, честно.
— Ты не понимаешь, я так глупо поступил. Ты ведь совсем не виновата, что Кали наложила на тебя проклятие. Но тогда, когда ты вошла, мне было очень больно. Я ведь думал… что потерял…
Я с болью смотрела, как он сжимает маленькие руки. Просто удивительно, что он может делать прекрасное оружие с его маленьким ростом. И еще более удивительно, что Рита — его дочь.
— Я бы тоже была в панике, — мягко ответила я.
