Шли зомбики и девушки со свечами. В большинстве своём огарки отлетели в стороны, но три балахона занимаются пламенем. Их мёртвые, но не покойные обладатели игнорируют угрозу, продолжая неловко барахтаться на земле.
Зло смотрящие друг на друга девушки замечают пожар и одновременно охают.
– Туши! – вопит некромантка с разбитым носом.
– Не могу! Я не стихийник!
– Да нас за порчу пособий убьют!
– Доброй ночи, коллеги! – приветствую я, отвлекая девушек от паники. – Накройте пламя балахонами, должно помочь.
Несколько мгновений, потраченных на созерцание меня – и огонь охватывает уже пять балахонов. Зомби полыхают молча, продолжая бесполезные движения конечностями, и это выглядит жутко. Последний зомби так и стоит на границе аллеи, подёргиваясь, словно зависший робот.
Наконец, треск пламени и его разрастание вынуждает девушек к действию. Стянув балахоны с чёрных платьев, они бросаются к зомби и накрывают их тёмной тканью. Пламя сразу проседает, но по краям накинутых балахонов прихватывается жадными оранжевыми языками. В воздухе плывёт резкий, одуряющий запах трав.
– Нас убьют, убьют, убьют, – причитает девушка с повреждённым носом, стаскивая балахон с крайнего зомби.
– Не надо было брать пособия! Не надо!
Её подружка лишает единственной одежды следующего зомби, но огонь слишком разгулялся, простыми балахонами дело не решить. Рекомендую:
– Расцепите их, чтобы соседние не загорелись!
Слишком уж растерялись эти некромантки. Зомби они растаскивают не повелительным приказом, а вручную, кряхтя и обливаясь потом. Пять загоревшихся вспыхивают ярче. От них разлетаются в сторону цветные искры, удушающе пахнет горечью трав. Глаза щиплет и в горле першит, я поспешно отступаю от дыма.
Вовремя: водопад обрушивается с тёмных небес, заливая полыхнувшее фиолетовым пламя. Задевает и некроманток, окатывает знатно, распутывая причёски и смывая косметику. Выглядят девчонки неважно, этакие попавшие под дождь кошки. И смотрят на меня… зло, словно это я виновата. Или просто раздражены тем, что я их в таком непотребном виде застала?
Мда… ну и знакомство с коллегами. Старательно сохраняю серьёзное выражение лица, собираясь пообещать молчать, как рыба об потолок, но из темноты выныривает охранник в синем плаще – суровый строгий дядька:
– Так, опять несанкционированное паломничество?
– Санкционированное, – возражает пострадавшая носом, – лабораторная у нас.
– Неправда! – доносится из темноты раздражённый голос. Первым в свете появляется резной посох с человеческим черепом в навершии. Затем выступает и его хозяин: белобрысый мужчина неопределённого возраста. – Тему лабораторной я не одобрил.
Вторая некромантка, не пострадавшая лицом об землю, блестя глазами, выступает вперёд:
– Теоретически, постоянные ритуальные призывы…
Посох некроманта щёлкает челюстями, сам некромант, кривясь, перебивает:
– Довольно! Лучшие умы Эёрана работали над этим вопросом. Считаете себя умнее их? – голос полон ядовитого презрения, опускающего плечи девчонок.
Это, получается, у них тут научный спор, юные учёные пытаются доказать свою теорию поперёк научного руководителя? Могу им только посочувствовать.
Некромант продолжает с явным удовольствием их гнобить:
– Или полагаете, ваши мольбы разжалобят великую и всесильную Магарет? Думаете, ваш призыв сильнее призыва жены? Считаете себя настолько особенными?
Научные темы у них такие волшебные-волшебные: мольбы, призывы...
– Но жена профессора – целительница. – Девушка отступает на шажок. – А мы некроманты, имеем право взывать к богине, профессор Огнад наш наставник, связь…
– Я ваш наставник! – некромант кривится сильнее, в его тёмных глазах – ненависть, губы сводит в презрительном изломе. – Радуйтесь, что вам посчастливилось знать благословлённого богиней, но прекратите устраивать по ночам этот балаган! Ещё и с порчей имущества! Вы хоть представляете, что с нами всеми Эзалон сделает?
Вытянувшиеся лица окружающих отвлекают меня от осознания научного упоминании божественного благословения: судя по выражениям, страшилка некроманта впечатляет всех. Даже охранника, оглянувшегося по сторонам и начавшего манёвр ягодичного отступления в сумрак.
Да и у меня возникает не иллюзорное желание раствориться в темноте ночи – а то вдруг и мне на фисташки достанется? Узнает ещё этот Эзалон, что я по деревьям лазила…
Всего лишь маленький шаг назад – и череп на посохе разворачивается, направляя на меня вспыхнувшие фиолетовым глазницы.
Глава 13
Некромант при этом сурово взирает на провинившихся мокрых девчонок. Эксперимента ради шагаю в сторону – череп поворачивает за мной. В другую – опять поворачивается. Ещё шаг в сторону – и опять череп прокручивается на посохе. Интересно, а если обойти кругом, он на все триста шестьдесят градусов развернётся?
– Стоять! – приказывает некромант.
Я шагаю ещё в сторону – черепушка крутится дальше.
– Да стоять же! – некромант ударяет посохом об землю, и я, наконец, поднимаю взгляд на его лицо, останавливаю на гневно раздувающемся носе.
– Это вы мне? – уточняю на всякий случай: вдруг он зомби приказы раздаёт?
– Да, – цедит некромант сквозь зубы.
Ух, какой нервный, расстроенный. Поэтому начинаю с комплимента:
– Симпатичный у вас череп. – Любопытство молниеносно берёт верх. – А он разговаривать умеет? Самостоятельный? На сколько градусов разворачивается?.. И ещё: это добровольное донорство или как?
Ещё интересно, о чём таком они разговаривали, но это лучше выяснять не у этого мужчины и не сейчас.
Становится тихо-тихо: не дрыгаются зомби, не сопят девчонки. Все смотрят на меня, даже почти смывшийся охранник, чей силуэт смутно прорисовывается в темноте.
– Я что-то неприличное спросила? – искренне интересуюсь я. – Если да, то простите, мне инструкцию по общению с некромантами не выдавали.
Сверля меня взглядом сквозь мрачный прищур, некромант ощупью касается запястья. Взгляд его на несколько мгновений расфокусируется, потом становится каким-то… оценивающим, что ли? Некромант осматривает меня от макушки до ног, медленнее проходится в обратном порядке, задержав взгляд на Александре Сергеевиче (а может, и не на нём), шее, останавливается на лице. Аж мурашки холодком пробегают между лопаток.
– Так о черепах спрашивать нельзя? – уточняю повторно.
Некромант, оглянувшись на валяющихся зомби, ближе подступивших друг к другу девушек, морщится. Девушки мужественно вздёргивают подбородки. Некромант резко поворачивается ко мне:
– Позже всё узнаешь, а сейчас возвращайся в общежитие. Мне надо кое-кого наказать.
Последнее получается многообещающе, и девчонки грустнеют. Но правила нарушать надо умеючи.
– Спокойной ночи, или что тут принято желать некромантам, – взмахиваю рукой и обхожу следящих за некромантом девушек, по газону огибаю безвольно лежащих зомби.
Череп на посохе проворачивается, провожая меня сияющими глазницами.
– Ну, что стоите? – недовольно спрашивает некромант. – Поднимайте зомби и ведите на склад. И готовьтесь компенсировать испорченные пособия!
Сзади раздаётся шуршание. Звуки падающих тел…
– Не позорьте имя своего обожаемого наставника, – злится некромант. – Впрочем, уже опозорили: никакой техники, никакой филигранности в управлении. Чему вы учились? Зачем такой позор держали на курсе? Вы же не иномиряне какие-то, чтобы вас здесь при любой степени криворукости учили. Соберитесь, убожества, я хочу видеть в своей группе некромантов, а не всякие недоразумения.
Ну и кто так мотивирует? Не нравится техника исполнения – объясни, как делать. Или не объясняй, но зудеть под руку точно не надо!
Отойдя на приличное расстояние, оборачиваюсь: девушки машут руками над зомби, те снова неловко пытаются подняться, то и дело падают.
Некромант следит за процессом. А вот череп на его посохе следит за мной.
