Крылатая на всю голову (СИ) - Соломахина Анна "Fjolia"

По крайней мере, в воздухе он пока летун недолгий. Разве что некромантская магия в нём сильна, но насколько она может соперничать с гизарской? Конкретными данными не владел никто, не считая Стражей Границы, где в патрульные группы входили обе расы, но у тех была клятва молчания. По крайней мере, двадцать пят лет назад совершенно точно!

Малианта забыла, как дышать.

Этот мужчина волновал её. Перед глазами так и стояла картина, как он рубит монстров своим смертоносным мечом, а это ничуть не легко – она успела убедиться в этом на собственном опыте. Его голос, кричавший: «Спасайся! Я задержу их!» — так и стоял в ушах. А ещё она была поражена той честностью, с которой он изъяснялся с её отцом. Ничего не скрыл, не попытался увильнуть от ответственности, несмотря на то, что она попробовала его выгородить. За спасение.

А теперь он проникновенно смотрел на неё, отказался от каких-либо дел с самим Повелителем и намекнула на…

Это точно, или она ошиблась? Он действительно имел в виду интерес к ней? Так открыто, без стеснения и какого-либо смущения? О, это будоражило почище любовных серенад от некоторых поклонников, не говоря уже о чопорной надменности жениха. Разве что образ Андра мелькал на периферии, напоминая, что он тоже крут и выручал её филей не раз и не два.

Но что там Андр по сравнению с этой горой мускулов! Этим жёстким, по-настоящему мужским взглядом, сильными руками и полным бесстрашием он вызывал трепет в районе желудка, а так же заставлял сердце биться быстрее.

Глубоко задумавшись, она не сразу сообразила, что именно говорит Повелитель – потенциальный свёкр, не приведи Хэриот! А он лил желчь, как крыльями махал – уверенно и бодро.

— За похищение будущей королевы гизар ты заслуживаешь самой мучительной смерти, — Даргон явно наслаждался моментом, хоть и держался строго – уж Малина-то знала его, как облупленного! – Но, в виду некоторых обстоятельств, – намёк на героическое спасение и чистосердечное признание,– ты приговариваешься к тюремному заключению на пятьдесят лет.

С учётом срока жизни некромантов – довольно существенная цифра, десятая часть жизни. Не то, что для гизар, живущих тысячелетиями.

— Не вопрос, — Варок вскинул свой упрямый подбородок и холодно поинтересовался: — в какую камеру мне пройти?

— В пятую, — Даргон, несмотря на внешнюю холодность, одобрил мужественное поведение, так отличавшееся от большинства некромантов, коих он имел несчастье когда-либо лицезреть (Велириант не в счёт, как и Андр).

Посему он отправил его в самую благоустроенную камеру, где имелся даже целый матрац! И магический горшок.

— Папа, а разве вы не собираетесь узнать, кто его отец? – не выдержала трепетная девичья душа, едва Даргон ушёл собственноручно запирать занимательного пленника.

Занимательного, потому что мелькали в его лице знакомые черты. И если подозрения Фаргона подтвердятся, то отца этого ждрыха стоит только пожалеть, ибо жена того точно прикопает…

— Доченька, давай мы не будем эту тему сейчас поднимать, — попытался увильнуть от ответа Фаргон. – могу с уверенностью сказать, что точно не мой, ведь у меня никогда не было отношений с местными женщинами.

Бордели не в счёт.

— Правда? – на её глаза навернулись слёзы, ведь она чувствовала, что он абсолютно искренен. – Ты ждал свою единственную?

На этот вопрос Фарг отвечать не стал, просто кивнул, ибо причина на самом деле крылась в том, что когда-то он потерял хвост – одно из главнейших достояний гизара. Морская плотоядная тварь откусила его по самое основание, сделав тем самым из него изгоя общества. Ведь, несмотря на всё лекарское мастерство, именно хвост восстановлению не поддавался. А это – главный признак мужественности и самцовости! Хорошо, что после обретения пары, он вновь отрос, хотя после всех заслуг Фаргона перед гизарами, и без него он был бы восстановлен в своём статусе.

Как герой войны без ноги, к примеру.

Вернувшийся Даргон нахмурился, увидев слёзы на лице будущей снохи. И, разумеется, истолковал по-своему.

— Неужто этот мужлан лучше моего сына? – его отцовская гордость страдала от того, что Малианта чурается Заркона.

А ведь тот большой молодец: учится отлично, всех победил на ежегодном турнире, а уж как летает! Достойный сын своего отца.

— Она не по этому поводу плачет, — поспешил ответить Фаргон, дабы не обидеть своего дядю. – У нас тут свой разговор про эксперименты с луррианками.

— Послушай, — Даргон приобнял Малианту за плечи и твёрдо заглянул в глаза, — мы были на грани вымирания. У нас не было выбора – мы искали хоть какие-то варианты, дабы наш род не исчез.

— Но п-почему вы отказывались от своих детей? – от такой несправедливости у Малины задрожали губы. – Это же ведь ваша плоть и кровь!

— Их матери не были нашими парами, — словно это объясняло несправедливую судьбу отпрысков. – Мы не чувствовали к ним ничего. А дети от них оказались далеки от ожидаемого результата.

— Поэтому их надо было бросить на произвол судьбы? — не сдавалась Малианта, ибо и не такие взгляды отхватывала от старшего родственника.

Особенно когда её ловили на детских шалостях.

— Это было нерационально, — пожал плечами Дарг. – К тому же мы давали матерям столько платины, что хватило бы и на безбедную жизнь, и на образование ребёнка.

— Конечно, а то, что их считали низшим сортом, бастардами – это такая мелочь! – Малианта скривилась и вновь заплакала.

От бессилия, от мужской жестокости, от того, что взрослый мир такой несправедливый.

— Их матери знали, на что шли, — продолжал гнуть свою линию Повелитель. – От них не скрывали, что в случае неудачного исхода, они вернутся домой. Но вы, женщины, вечно забиваете голову всякими глупостями и пустыми надеждами.

— Конечно, надо ведь смириться и делать то, что говорят мужчины, — её голос был пропитан горечью и отчаянием.

— Наконец-то ты это поняла! – не обращая внимания на интонации, Дарг всё повернул в свою пользу.

— Так, ладно, мастер Гардон уже прибыл, надо подняться к нему, чтобы он осмотрел твои раны и понял, почему они не заживают, — Фарг, видя, что дело скользкое, вспомнил о насущном. – Хорошо, хоть кровь давно остановилась.

— А ему? – встрепенулась Малианта. – У него ран больше, чем у меня, и они тоже не заживают.

— После тебя Гардон посетит и заключённого, — великодушно выдал Повелитель, развернулся и двинулся на выход.

Довольный, гордый, несгибаемый…

Вот только за дверью его ждала дражайшая супруга, которая по внутренней связи пары учуяла, что муженёк пошёл вразнос. Подумаешь, он – повелитель всея гизар, она тоже не лыком шита. К тому же русская ведьма… и этим всё сказано!

Фаргона и Малианту тоже ждала прилетевшая Милолика, и неизвестно, кому из всех досталось больше!

Малианту, несмотря на вопли протеста, заперли в лазарете. Ибо даже мастер Гардон не смог залечить раны от зубов неизвестных тварей. Лишь промыть их и наложить заживляющую мазь. Мазь, которую сделала его жена – земная ведьма, изучившая за двадцать лет местные травы и их свойства. Гардон над ней подтрунивал, ибо лечил исключительно магией, максимум – струёй ждрыха от воспаления хитрости. До сегодняшнего дня. Заключённого тоже облагодетельствовали, ведь он, несмотря на всю свою наглость, спас Малианту от горных монстров.

К слову, оставшиеся в горах Гворд сотоварищи никого в пещере не нашли. Только остатки сгоревшего матраца, точнее мешка с шерстью, обугленный табурет и раскуроченный стол. Ну и по мелочи: расплющенный котелок, изувеченную треногу и крепление для факела.

А ещё обнаружилось полное отсутствие магии. Даже Внутренний Источник, дававший мужчинам-гизарам колоссальную силу, едва теплился. Максимум, что можно было из него выжать – это активацию входа в пространственный карман. То есть самый минимум.

Дойдя до той самой дыры, откуда повылазили неизвестные монстры, гизары тщательно осмотрели камни. Судя по форме некоторых, их… погрызли? Исполосовали когтями? Неизвестно, но глубокие борозды явно свидетельствовали, что не по естественным причинам разрушилась стена.