— То есть, проститутки у вас в мире, где замуж пытаются устроить всех девочек, всё же есть — с сомнением спросила, продолжая смотреть на них детским наивным взглядом.
— Да, — выдохнул Бизмунд, — Аристократ не может взять в жёны простолюдинку, но может выкупить обученную соблазнению и ведению умных бесед простолюдинку.
— Проще говоря, девушки начитавшись сказок про Рубани идут работать в дома наслаждений, желая в будущем найти себе покровителя побогаче.
— Сказка о Рубани? — оживилась я, думаю, это местный аналог нашей Золушки.
— Завтра всё же сходим с тобой в библиотеку, — пробормотал чёрный, отворачиваясь.
— Ардел завтра тебе даст, почитаешь. — подогрел мой интерес Бизмунд, но думаю, читать уже не обязательно, я не против и первого, — Те, кто гонится за деньгами, становятся проститутками, те кто обладает моральными устоями, запрещающее такое, находят себе лучших из предложенных мужей и выходят за них.
— Как интересно… — пробормотала я, когда мне на глаза попался мой корсет, — А зачем девушкам в вашем мире корсеты? Все девушки, которых я видела, были пышечками. Ну там, есть за что подержаться, но без перебора. Так зачем им корсеты?
— Несмотря на то, что у нас красивой считается женщина с определёнными и естественными формами, они между собой пытаться соперничать, — неуверенно начал Биз, отслеживая мой взгляд, — А вот если твой корсет видит кто-то кроме мужа, это уже неприлично. А там что? Вешдар всемогущий, это что, панталоны?
Ардел мгновенно повернул голову в ту же сторону. А я даже угрызений совести не почувствовала. Вот если бы они увидели мои трусы, повертели в руках разглядывая кружавчики, вот тогда да-а… а это что? Это большие шорты.
— Да я смотрю ты бесстыдница… — всё ещё глазея на эти паруса, пожурили меня. Ну как всегда, глаз оторвать не могут они, а бесстыдница я. И где справедливость?
— Так может перестанете глазеть? — раздраженно перевела с одного на другого, будто женского белья не видели, честное слово!
— Держать своё исподнее в общей комнате у нас не принято, — язвительно ответил Ардел, обращая на меня свой взор.
— Где хочу, там и держу, — совершенно по-детски, в какой раз, показала ему язык, вызывая его ухмылку, — вчера днём спешила искупаться, раздевалась по дороге.
Бизмунд резко развернул голову, осмотрел меня и зажмурился.
— Э! Жмурик! Ты чё там представляешь?
— Об этом не принято говорить в обществе, — прокладывал взглядом путь от входа до купальни, что-то мне подсказывает, что тоже не просто так, — об этом говорят пары, любовники. Наедине. Но не девушка двум мужчинам.
На его слова я закатила глаза. Это в моём обществе об этом не то что говорят, фильмы для миллионной аудитории снимают.
— Горничные не убирают комнаты? — наконец выдохнул блондин.
— Убирают, просто я сказала ничего не трогать, — пожала я плечами, довольно скалясь, — я, конечно, люблю порядок, но не люблю, когда трогают мой творческий беспорядок.
— Ты невыносима, — закатил глаза Ардел, его брат скромно молчал, поджав губу.
— Так не надо мне мозг выносить, — передразнила, нахохлившись, — меня надо на ручках носить и лелеять.
— Запомню, — как-то подозрительно радостно улыбнулся чёрный так, что я заподозрила подвох.
— Ардел, сделай десять вестников, — послышался голос Биза, который поделил шкатулки десять на десять, — И пойдём. Я вспомнил кое-что.
В отличие от Бизмунда, Ардел наоборот разговорился. Пока они сидели создавали вестников, засовывая их в шкатулочки Ардел отвечал на мой вопрос.
— Мужчинам в этом мире нравятся пышные женщины, как ты успела заметить. Та самая золотая середина. У неё может быть небольшой животик, пышные бёдра или полные руки, но при этом она может обхватить кисть руки двумя пальцами, у неё обязательна есть талия и её щиколотки или икры ног должны быть изящными и красивыми. — поясняли мне, как маленькому ребёнку. Мягко, спокойно и не торопясь.
— И корсеты им для создания этой самой талии, — догадалась я обязательному наличию именно этой вещи, — что бы почеркнуть её наличие и изящество?
— Правильно, — кивнули мне, создавая седьмой вестник, — Например, ты довольно тощая, если тебя откормить, то фигурой ты станет для многих эталоном.
— Нет, спасибо, мне и с этой массой хорошо, — кашлянула я. Куда больше? У меня бёдра девяносто два-девяносто четыре, грудь с такими же параметрами, а талия семьдесят-семьдесят два. Кто бы что не говорил, а я считаю это идеальные параметры. Хотя бы потому что мне в них комфортно.
— Жаль, — легко согласился со мной Ардел, — Но согласен, так ты тоже смотришься симпатично.
— Несмотря на твою худобу, — боже, где вы были раньше? Вот если бы они мне каждый день такое говорили, у меня не было бы ни комплексов, ни загонов, — Волосы и то, что ты их не заплетаешь обращают на тебя взгляды.
— Волосы?
— Они довольно короткие, у наших женщин нормальной длиной являются косы до пят, — пояснил Биз, продолжая, — и передние пряди… У нас такого не увидишь.
— А это? — и подхватив наполовину жёлтую прядь, объяснила, — Я их обесцвечивала, вот это — показала тёмную, отросшую часть, — отросло за год. Ещё примерно год нужно, что бы исчезло вот это, — показала блондинистую часть. А ведь когда-то они были леопардовой окраски…
— Мы закончили, — констатировал Бизмунд очевидное, складывая шкатулки друг на друга на столике, — Скоро состоится бал. Где тебя официально представят, как невесту Ардела. Не упади в грязь лицом.
— Могу я попросить учителя? По дворцовому этикету. Уверена наши порядки и исторические устои отличаются.
— Хорошо, — кивнул Биз.
— После бала, три дня продляться охотничьи турниры. — на мой взгляд чёрный пояснил, — Традиция. Таким образом тебя встретят и примут в дворцовую жизнь.
— Мне тоже нужно охотиться?
— Нет, просто в компании жениха прогуляешься по лесу. — беззаботно ответил Бизе вставая, — К охоте советую сделать хотя бы одну ленту или платок с вышивкой. Повяжешь на запястье жениху.
— Ну конечно, вышивать же я умею, — моей язвительности позавидовал бы Ардел, который смешно фыркнул.
— Бальное платье уж заказано, меньше головной боли.
— Отдыхай, — посоветовал мне чёрный, тоже вставая.
— Пака, — помахала им ладошкой, собираясь следовать совету. Как только нарисую глазки кукле. Моё счастье, акварельные карандаши у меня не забрали, как и бесцветный лак для проблемных ногтей. Ну те которые расслаиваются, грызутся и просто очень слабые как личности.
Ардел остановился в дверях, улыбнулся, чисто так, что я аж удивилась и сказал:
— Держи голову выше. Завтра поработаю над твоей осанкой.
Непроизвольно сглотнув, представила все возможные пытки, стоило только двери закрыться.
Глава пятнадцатая. Дружеские посиделки в лаборатории
— Ну… да.
— Подожди, ты серьёзно хочешь сказать, что из того самого «философского камня» делали не только золото? — от негодования мужчина даже сорвал с себя фартук и перчатки, отходя от стола с реактивами.
— Не хочу тебя расстраивать, но в моём мире вообще не делали золото. Его только откапывали и обрабатывали. — скептически подняла бровь, отпивая травяной отвар.
— Да как так-то?! — схватился блондин за голову, — Рассказывай!
— Да особо не о чём рассказывать, — вздохнула я, отодвигая кружку, похожую на бамбуковую, — Кто в алхимии вообще придумал этот философский камень — мне не известно, но каждый алхимик мечтал создать или найти его. Считали, что с помощью него можно превратить любой неблагородный металл в золото, но это ты знаешь. Также философский камень называли пятым элементом.
— Да, я в курсе этого, — присаживаясь рядом, мужчина схватил меня за руки поторапливая, — ну, что дальше! Это важно!
— Я надеюсь ты не думаешь, что тот известняк, из которого ты делаешь золото и есть философский камень? — на всякий случай спросила я, подозрительно щурясь.
— Что ты, да не-ет! — слишком неестественно отмахнулся мужчина, отводя взгляд, — Ну!
