— Операции на матке часто заканчиваются смертью, слишком много сосудов. Слишком высок риск заражения, — вещал Брайтен. Хорошо, что Диди спала и всего этого не слышала! — Вы сейчас пошли на риск, нейра. Ойзенберг будет капать на мозг Лейну, пока тот вас не выгонит.
— Меня не так-то просто выставить за дверь. Если что, через окно вернусь.
Я уговорила Брайтена надеть запасные перчатки и тоже обработать руки. А вот Ойзенберг, посмеиваясь, что-то нашёптывал практикантам. По сути ему было плевать на жизнь пациентки, все те, кто не приносил гильдии достаточно денег, были этаким тренировочным материалом для натаскивания новых лекарей. Да и к смерти в этом мире относились спокойнее, потому что “на всё воля богов”. А гибель младенца или роженицы вообще не вызывала ни у кого удивления. Но Диди я никому не отдам, вытащу эту женщину, чего бы это ни стоило.
Меня всё ещё трясло, стресс волновал скопившуюся в теле магию, но я ужасно боялась навредить и не знала, с какой стороны подступиться, куда её направить. Тем более, лекари госпиталя не маги, для них интересней и полезней обычные манипуляции.
Мы вскрыли кожный покров, жировую клетчатку, раздвинули мышцы. Брайтен держал края раны большими зеркалами, я работала. Крови становилось всё больше, на крупные сосуды я ставила зажимы.
Удаление органа — филигранная работа. Подобно исполнению симфонии на скрипке, когда одно неверное движение — и всё пропало.
— Нейра, вы как будто всю жизнь этим занимались, — произнёс Брайтен с уважением. — Знал я одного лекаря, он в другом городе трудится. Так вот, этот умелец так лихо удалял матки, сделать операцию для него — это как салат на ужин настрогать. Правда, выживала только половина его пациенток.
Я перешла на магическое зрение, чтобы убедиться — заражения нет, в опухоли не успел начаться некроз. Ох и размеры у неё были, конечно!
— Ого, ничего себе! — присвистнул Дэрин, почти засунув нос в рану.
— Подай лучше ещё один зажим, — велела я парню. — И будь готов вскоре принять удалённый орган.
Нежно, осторожно, там шовчик, там разрез — шаг за шагом я приближалась к финалу. И вдруг что-то пошло не по плану: кровотечение никак не желало останавливаться, зажим соскальзывал, сосуд рвался. Вот засада!
Спина взмокла от пота, шея разболелась, в ушах сумасшедше стучал пульс. А кровь всё лилась и лилась. Брайтен рядом со мной ощутимо нервничал, Ойзенберг самодовольно посапывал, практиканты шептались.
— Эл, ты же маг, ну! — пискнул тиин. — Добавь немного магии, иначе я тебя тресну. Даже браслет-артефакт на это намекает!
— Я пытаюсь!
Браслет раскалился и обжигал кожу, магия носилась по каналам со скоростью света. Первым делом я попыталась успокоиться и взять себя в руки, восстановить дыхание. И не в такие ситуации попадала, а Диди будет жить, я ведь ей обещала!
Артефакт пульсировал, как живое сердце, забирая себе излишки моей силы, прогоняя их через себя и вливая в пальцы. Кожу кололо от жара, скальпель в руке нагрелся и я увидела, как кончик засветился нежным ало-золотистым светом.
Повинуясь чутью, я коснулась им лопнувшей артерии. Стенки её сплавились — это было похоже на коагуляцию сосуда. Но самое поразительное — кровотечение остановилось!
Колени ослабли, и я чуть не рухнула на пациентку. То ли от слабости, то ли от облегчения. Так вот они, свойства браслета-артефакта! Вспомнились слова Норвина о том, что артефакты порой пробуждают совершенно новые свойства, попав к новому владельцу. А я так сильно хотела помочь этой женщине, так боялась, что она умрёт от потери крови, что браслет с рубинами исполнил моё желание.
— Он точно признал тебя, Эл! Ты молодец! — радовался Пискун.
А дальше всё пошло как по маслу: остановить кровь из сосудов стало проще в разы. Я завершила ампутацию матки, оставив только яичники. Весила опухоль много, её приняли Дэрин с нейтом Брайтеном и положили на поднос.
— Я её исследую, — процедил Ойзенберг. — Будет препарат для моей коллекции.
Изучая медицинские книги, я не нашла ничего похожего на злокачественные опухоли. Их нет в этом мире? Что ж, это немного успокаивает. Мы успели вовремя, ещё чуть-чуть, и отвоевать жизнь больной было бы гораздо, гораздо сложнее.
Дальше следовало закрыть разрез и оставить дренажи для очищения раны. Восстанавливаться Диди будет не меньше двух месяцев, всё-таки вмешательство очень тяжёлое и травматичное.
Когда был наложен последний шов, я вытерла лоб сгибом локтя и тяжело выдохнула.
Сделав несколько шагов, почувствовала, как голову ведёт, а ноги становятся ватными — явно откат после использования магии.
Последней мыслью было — лишь бы не упасть и не разбить себе череп, а то ведь… залечат.
Глава 6
Я снова видела глазами Эллен. Вокруг высились монументальные стены Магической Академии, сновали студенты и преподаватели. Я видела жизнь своей предшественницы как на ускоренной перемотке, лица сливались, не отпечатываясь в памяти.
За все те разы, что мне удалось окунуться в воспоминания Эллен, я успела понять, что девушкой она была скрытной и не слишком уверенной в себе. Она не участвовала в студенческих забавах, порой носящих злой характер, у неё не было близких подруг, только приятельницы и однокурсницы. Видимо, маменька с папенькой хорошо подорвали её самооценку, старались с раннего детства.
И сколько бы я не окуналась в это липкое болото, в конце дорога всегда вела в подземелья, где тоже располагались учебные классы. И что-то там произошло, что-то случилось, но мне никак не желала открываться правда.
Я снова стояла у двери, на пол падала ломаная полоса света. Я (или всё-таки Эллен?) ничего плохого не желала, просто хотела сдать работу. Просто оказалась не в том месте и не в то время.
В этот раз мне удалось услышать одну неосторожно оброненную фразу:
“Всех свидетелей нужно убрать…” — произнёс приглушенный голос, смутно знакомый и в то же время нет.
Убрать… убрать…
Чёрт возьми, надо уносить отсюда ноги!
* * *
— Как вы думаете, долго она проспит?
— Может, ей искусственное дыхание сделать? Или массаж сердца?
— Ну ты и извращенец! Так и скажи, что просто хочешь пощупать.
Голоса взрывали и без того усталый мозг, тело болело, словно я без подготовки целый час занималась фитнесом. Снова этот сон-воспоминание. Подразнит и исчезнет! Клянусь, моё терпение лопнет, если я не узнаю правду.
Стоило мне подать признаки жизни, как воцарилась тишина.
— Что вы там замышляете? — просипела я, принимая горизонтальное положение.
Подо мной был видавший виды диванчик, на стене напротив — доска. На столе стопка книг, чайник, несколько разномастных кружек и обглоданная головка сыра. Судя по всему, это комната отдыха для практикантов.
— Ура! Наконец-то ты пришла в себя! — первым опомнился Пискун.
Пока я спала, он принял своё истинное обличье и успел поболтать с юношами, которые застыли посреди комнаты молчаливыми статуями.
— Я объяснил этим деткам, что у тебя самое банальное магическое истощение, но они мне не верили.
О том, что детки эти были под два метра ростом и шире меня в плечах раза в полтора, умолчим. Мой покой и сон стерегли Йен, Дэрин и рыжий мальчишка по имени Найвер.
— Долго я спала?
— Около часа, — ответил Йен, и тут меня как молнией прострелило. У меня же там пациентка!
— А что с Диди?
— Повязку наложили, она уже должна прийти в себя, — спокойно ответил Йен, и это значило, что всё действительно под контролем.
Я кивнула. Всё равно надо будет узнать, куда её положили, и наведаться, как только меня перестанет мутить. А потом поговорить с нейтом Лейном.
— А где нейт Брайтен, кстати? — вспомнила я о здоровяке-лекаре, любителе редкого инстументария.
— Ушёл. Его вызвали, — ответил Дэрин, лениво потянувшись. Меня раздражала бесцеремонность этого мальчишки, слишком он был языкастым.
Тем временем Найвер предложил мне кружку воды.
