Быть изгнанным у оборотней — это страшное бесчестье. Блохастые в этом смысле бескомпромиссны: выгнали — значит, не только слабак, но еще и с гнильцой. Тут, правда, кроется один подвох: большинство представителей этой расы страшные интриганы, несмотря на показную мужественность и прямолинейность. Так что получить удар от вожака по лицу можно в самых неожиданных ситуациях и по весьма нелепым причинам. Судя по габаритам этого командира, он, скорее всего, должен был стать новым альфой в стае. Как бы хорошо его соперники не дрались, больший вес в этом деле являлся огромным преимуществом. А значит, подчиненного капитана грамотно подставили и выгнали.
Дверь открылась бесшумно, впуская нас в светлый зал с овальным столом по центру и с четырьмя большими окнами с видом на море. Значит, мы действительно в районе Рогатых скал. Солидный у нас теперь телепорт в университете, однако.
За столом сидел еще один Табурет, только еще более мрачный и с изморозью седины в волосах, и леди средних лет. Лучшего определения для женщины было не подобрать: сталь во взгляде, улыбка ласкового убийцы на лице, темные волосы собраны в строгую прическу, волосок к волоску, закрытое платье цвета клюквы, четко сидящее по фигуре. Отчего-то стало очень жаль будущую жену ректора.
— Добрый вечер, отец, — напряженный приветственный кивок от капитана в сторону мужчины за столом, затем такой же в сторону женщины, — мама. Разрешите представить молодого специалиста-зельевара, госпожу Онику Сатор.
“Папа” тут же сфокусировался на мне, наградив тяжелым взглядом, а вот “мама” явно была шокирована при виде гостьи. Столь яркая реакция даже заставила нервно осмотреть свой брючный костюм, может испачкалась где? С одеждой все было в порядке, правда, такие леди могли легко впасть в полуобморочное состояние, что кто-то не слишком модно одет.
— Госпожа Сатор, разрешите представить вам моих родителей — Василанта и Реолию Мурес, — вернул меня в реальность происходящего Табурет.
Но ответить, как сильно рада знакомству и оказанной мне чести, не успела. Между прочим, ради разнообразия хотела побыть благоразумной девочкой. Только вот светское общение с дархами с ходу не заладилось.
— Молодой специалист? — гаркнул старший Мурес.
— Сын, склонять детей к взрослой жизни — это неприемлемо в нашей семье, мы такого никогда не одобрим! — сильно распереживалась “стальная леди”.
У меня аж челюсти ходуном заходили, но это скорее от того, что кто-то мне предплечье с такой силой сжал, что точно синяк останется. Одни травмы от этого капитана психованного. С какой-то ну очень далекой от меня точки зрения — это даже мило, что его родители против эксплуатации детского труда. Готова носить платья, бантики и говорить “агу”, если эти люди, в принципе, спасут бедного преподавателя зельеварения из цепких лап коварного потенциального начальства. Но вся моя, с таким трудом обретенная благостность мгновенно развеялась после следующих слов дарха:
— Госпоже Сатор двадцать семь лет. И я ее к постели не склоняю, мама, — прошипели у меня над ухом, — она моя подчиненная… будущая. Если справится с поставленными задачами.
Последнее явно со скрытым подтекстом адресовали мне. Вот только до меня уже дошло, что именно имела ввиду родительница Табурета и внутри набирала обороты настоящая буря. Как там господин ректор ставил задачу? Никаких острых слов? Значит, буду использовать самые тупые! Сущий Оп, почему эта женщина вообще решила, что ее сынуля кого-то куда-то должен склонять?! Вот на этом очень важном вопросе я кинула ну очень презрительный взгляд в дарха. Значит, заметочки в статье про повышенную кобелистость не легенда вовсе. Впрочем, учитывая то, что капитан якшается с оборотнями… с кем поведешься, от того блох наберешься.
— Вы просили пригласить мою гостью на ужин — вот она, — нарушил гнетущую тишину Табурет, — госпожа Сатор, прошу к столу.
Захват на моей несчастной руке наконец ослабили и усадили напротив Муреса-старшего, даже галантно стул пододвинули. Сам ректор сел рядом, оказавшись лицом к лицу со своей матерью. И все это в абсолютном молчании. Только вот такой хитрый ход с посадкой не сильно спас ситуацию: отец капитана впился в него разъяренным взглядом, а вот вся заточенная сталь из глаз госпожи Мурес досталась мне. А дарху рядом было как будто вообще плевать. Он педантично расстелил салфетку слева от тарелки и, взяв с центра стола маленький хрустальный колокольчик, демонстративно им позвонил, давая сигнал к подаче блюд.
В зале тут же один за другим начали появляться слуги с подносами и закружились вокруг стола, предлагая их содержимое. Я набрала себе побольше салата из шпината с кедровыми орехами и выбрала кусочек запеченной рыбы. На тарелке капитана угнездился огромный кусок отбивной неизвестного мне происхождения, с корешками Шеня в качестве гарнира. Растение оказалось мне знакомым, исключительно по рецептам некоторых, не особо известных зелий. Чтобы это употребляли в пищу, наблюдала впервые. Сама на такие эксперименты идти не отважилась. Старший Мурес предпочел тоже самое, что и сын, а вот мать этого семейства выбрала жареного в меду перепела и салат с кроличьей печенью. Собственно, я не удивилась столь кровожадной компании за ужином, разве что сделала вывод, кто из них самый опасный. Наши предпочтения в еде иногда могут рассказать больше, чем тщательно собранное досье. Вот и от госпожи Мурес явно стоит держаться подальше. Ее любовь к пожиранию маленького и миленького, легко может распространится и на меня.
Стоило только слугам покинуть залу, оставив разнообразные закуски на столе и разлив всем напитки, как отец капитана продолжил сверлить его взглядом. Дарх же, этот взгляд успешно игнорировал, с блаженным удовольствием приступив к еде. Похоже разгрузочные дни закончились.
— Ты ничего не хочешь нам сообщить, Саарин? — старшему Муресу явно надоело ждать, да и сразу стало понятно, откуда у Табурета талант давить интонациями. Очевидно, это семейное.
— Отличный горный козел, папа, — указал на опробованный кусок мяса ректор, — охотился на днях?
“Каннибализм какой-то”, — едва не ляпнула вслух, вспоминая изображение прародителя дархов из сборника легенд всех рас. Полубожество изображалось с огромными кожистыми крыльями за спиной, витыми рогами на голове и хвостом. Нижняя часть была покрыта шерстью и заканчивалась копытами, руки изображались с длинными когтищами, вытянутая морда пугала клыкастым оскалом и горящими глазами. Считалось, что другие изображения были уничтожены во время великого прилива, который нанес огромный урон жителям Рогатых скал, едва ли и вовсе не стерший их с лица земли. Но, если даже сохранилось что-то еще, дархи не торопились этим делиться и вели очень закрытый образ жизни, не особо приветствуя появление чужаков на своих землях. В общем, наличие рогов и копыт однозначно натолкнули меня на мысли о каннибализме. По сути, поклонение такому образу для существ живущих в горах, где полно козлов, логично. Но с другой стороны, они должны здесь быть чем-то вроде священных животных, а не национальным блюдом. Погрузившись в свои размышления, пропустила начало разгорающегося между мужчинами скандала и пришла в себя лишь на словах Муреса-старшего:
— Когда ты собирался сообщить, что тебя отравили, Саарин? — в гневе мужчина ударил кулаком по столу, — думал, что до меня не дойдет информация о переполохе в твоем ведомстве?
— Саари, о приливные духи, тебя кто-то опоил? Чем?! — в ужасе воскликнула ошарашенная новостями женщина.
А я серьезно напряглась, раздумывая, знают ли эти уважаемые господа, кто главный подозреваемый по этому делу, и не пора ли мне делать ноги отсюда. Пометку об упоминании морских духов поставила скорее по привычке фиксировать полезную информацию. Странно было для явно богатой леди с высоким социальным статусом молиться, будто бывалый моряк. Капитан помрачнел не меньше моего.
— Из моего ведомства, — особенно сильно подчеркнув кому принадлежит контора, начал Табурет, — ты получить эту информацию не мог. Кто донес?
