— И что с тобой остается делать? — принялся опять успокаивать меня Табурет, — разве это поступки хладнокровного и взвешенного специалиста? Сначала отравление, которое в конечном счете больше похоже на дурацкий розыгрыш. Затем нарушение прямого приказа, Сатор. Ты раскололась на глазах своих родителей за три предложения. О какой оперативной работе может идти речь? Про нападение сегодня я даже говорить не буду. Но вот побег из моего дома тоже выглядел совершенно несерьезно. С таким подходом и отношением к собственной жизни, тебя быстро расколят и еще стремительнее ликвидируют. Проще на казнь отправить.
Дослушав внимательно успокаивающий монолог, очень сдержанно возмутилась:
— И поэтому вы хотите, чтобы я работала вашим секретарем?!
— В свободное от преподавания время, — с довольным лицом уточнил капитан, — в профсоюзе больше сидеть не нужно, можешь все документы изучать в приемной. Если есть желание, конечно, покопаться в старых делах. Ты дала клятву, Сатор. Давай не будем усложнять, ко всему прочему, думаю последний лист несколько примирит тебя с ситуацией.
Сразу даже не смогла предположить, что там в конце контракта может быть такого сказочного. Потеснив улыбающегося Муреса от стола, положила бумаги на деревянную поверхность, открывая нужную страницу. Быстро пробежалась глазами по строкам и с неверием споткнулась о строку “заработная плата”:
— Триста золотых?!
— Да, — хмыкнули позади меня, — и в отдел кадров академии тоже сходи. Тебе там выдадут новый договор. Оклад, как и у всех, повышен в три раза.
Перед глазами, как живой, встал изящный двухэтажный домик с цветущим садом и большими окнами. Собственная спальня, кухня, спокойные вечера возле камина с книжкой. Почему-то, правда, нарисовался учебник по зельеварению, ну да ладно. Клятву я и правда дала, так что подписывать все равно придется. Сейчас хотя бы приближение покупки своего жилища стало настоящим светом в беспробудном ненастье этой осени. Мурес, предлагая такую зарплату, не может не понимать, что я захочу ее тратить. Так что выглядел в целом этот контракт, как обещание хоть какой-то личной свободы. В пределах верности короне, естественно.
Больше ничего говорить не стала, а второй раз за этот день, рассекла руку, приступая к клятве. Отдав кровавую дань, вручила подписанные документы мужчине. Мне, наконец, одобрительно кивнули:
— Пойдем, провожу тебя, малышка, — Табурет сразу же уверенно направился к двери.
А меня всю внутри перевернуло от ненавистного обращения. Выглянувший было лучик, обещающий, что распогодится, затянулся самыми черными тучами. Может, в чем-то Табурет и был прав насчет моего поведения, но это совершенно не повод относиться ко мне, как к ребенку.
— До двери проводите или до комнаты? — язвительно прошипела, обращаясь к дарху. — А за ручку возьмете? А конфетку потом дадите?
Мурес, замерев почти у самой двери, развернулся ко мне, развеселившись. В глазах у него заплясали смешинки, и мужчина даже откашлялся. Однако, увидев мрачную и недовольную подчиненную, Табурет постарался принять серьезный вид. Но с неоднозначным похмыкиванием просветил:
— Я отчетливо слышу, как за дверью топчется Калири, хочешь остаться с ним наедине? — и широко улыбнувшись добавил, — может, у него и конфетка для тебя найдется.
— Вы так хорошо слышите? — мое удивление было искренним, едва ли кто-то мог похвастаться слухом, способным улавливать звуки, минуя магическую защиту.
— Нет, — замотал головой Мурес, — я просто хорошо знаю своего друга.
Тут вспомнилась грозная волчья морда, бросившаяся убивать меня, во время нападения на капитана. Кажется, тот самый долгожданный повод у блохастого действительно появился. Как бы там ни было, секретарем все же лучше быть живым, нежели дохлым. Всем своим видом стараясь показать, что делаю огромное одолжение, приблизилась к дарху. Мужчина понимающе улыбнулся и вышел из кабинета первым. Выглянув из-за загораживающего меня Муреса, тут же столкнулась с взбешенным взглядом командира.
— Ты после всего еще к ней и спиной поворачиваешься? — воскликнул Калири, — у тебя совсем мозги растаяли? Она едва тебя не убила!
“Чуть-чуть не считается”, — про себя парировала я, благоразумно решив не вмешиваться в разговор. Да и вообще, кто старое помянет, тому и хвост ощипать можно. Меня вот едва не казнили, что ж теперь, каждый день по этому поводу претензии предъявлять?
— Для начала, Викраш, напоминаю, что убить меня не так просто, — при этом Табурет почему-то обеспокоенно посмотрел на меня.
Легко пожала плечами в ответ, мол, не настаиваю, что легко. Я бы вообще уточнила о высоком уровне сложности этой нетривиальной задачи, но кто меня спрашивает… Не могу себе представить хоть кого-то, кто способен пообломать рога этому дарху.
— По-моему, Саарин, ты совсем не в себе, — грубо припечатал друга оборотень.
— Кстати, об этом, — Мурес остался совершенно спокоен, — как по-твоему, госпожа Сатор должна была быть доставлена к нам в ведомство? Ты совсем забыл, кем работаешь? И с каких пор мои приказы выполняются как попало?
Несколько мгновений мужчины сверлили друг друга взглядами. Сдался первым, естественно, оборотень. Блохастый на вопросы ничего отвечать не стал и уставился на меня. Недобро так.
— Я не позволю ей загубить твою жизнь, Саарин, — Калири смотрел на меня и определенно угрожал, — повод она мне уже дала.
— Викраш! — рыкнул неожиданно капитан, — запугивать и угнетать сотрудников моя привилегия. Дай слово, что не причинишь вреда Сатор, пока она верна Мараду.
Мурес реально разозлился и своих эмоций сейчас не скрывал совсем. Что в свою очередь моментально вывело из себя оборотня. Блохастый даже частично перекинулся и зарычал, будто раненный зверь. А вот дарх на это лишь насмешливо фыркнул. Между мужчинами будто шла какая-то параллельная беседа, смысл который мне уловить не удалось. Они, действительно, знали друг друга чересчур хорошо.
— Даю слово, что не убью девчонку, — выплюнул Калири, явно сдавшись, и стремительно покинул приемную, громко хлопнув дверью.
— И ты тоже давай без глупостей, малышка, — бросил мне явно раздосадованный капитан, скрываясь в собственном кабинете.
Зубами я заскрипела уже в закрытую дверь. Фыркнула в неё же. Мы вообще с ней здорово поговорили и обсудили недопустимость фамильярного общения с сотрудниками.
Пар на сегодня больше не было, встреча с Протом и обмывание костей этим двум невыносимым блохастым показалось хорошим окончанием понедельника. Болтали со стариком мы неожиданно долго и почти сразу после беседы я отправилась спать. Идея от библиотекаря о том, что к некоторым вещам в жизни нужно относится проще и придавать им меньшее значение, зацепила и требовала скорейшего обдумывания. А размышления о собственных перипетиях судьбы мне всегда давались лучше всего на сон грядущий.
Утро же встретило хмурыми тучками за окном и огромной обидой на Табурета. Вечерние думы привели меня к состоянию протеста. Я не ребенок!
Косоватое зеркало же, будто издеваясь, показало мне белокурую малолетку. Действие окрашивающей магии закончилось и волосы вернули родной цвет волос. В голове набатом зазвенело противное “малышка”, а вот на губах расцвела ядовитейшая из улыбок. “Значит, я недостаточно взрослая и серьезная, капитан?”.
