— Я вам правду рассказала, — очередная попытка что-то уточнить доконала дарха.
— Сущий Оп и Милостивый Маанти, Сатор, ты что, совсем дура? — в сердцах возмутился Табурет, — Дожив до двадцати семи лет тебе не пришло ни разу в голову покопаться в хрониках и узнать, кого ты убила?
— А вдруг это хороший человек? — в моих словах просквозило отчаянье, что копилось все эти годы, — вдруг у него осталась жена с маленькими детьми? Может, он не желал ничего дурного?!
— Добрый дядя в переулке конфеты раздавал, — закатил глаза Мурес, — знаешь, это даже в некотором смысле смешно. Мне на тот период было пятнадцать лет, и я грезил карьерой детектива. Отец же практически требовал, чтобы его чадо занялось семейным делом — разведкой. Однако, дархом он был весьма продуманным и предложил сделку. Если мне удастся вычислить похитителя детей из трещбольдского квартала — смогу стать сыщиком.
Капитан неожиданно отлип от стола и направился к одному из шкафов вдоль стены. Открыл ящик, присев на корточки и недолго порывшись, выудил из бумаг довольно толстую папку. После чего вернулся к столу и протянул ее мне. До конца даже не верилось в то, к чему явно клонил дарх. Поэтому за предложенные документы я схватилась, не раздумывая. Стоило только открыть папку, как передо мной сразу же оказалась газетная вырезка с громким заголовком: “В Маковом переулке найден труп трещбольдского маньяка. Справедливость восторжествовала”.
— Тридцать один убитый ребенок, Сатор, — с грустью добавил мужчина, — ты могла стать тридцать второй. Я, конечно, рад, что этой участи тебе удалось избежать, но должен заметить один нюанс. Отравлять жизнь случайных людей вы начали еще в ваши восемь лет.
Запустила папкой в усмехающегося мужчину скорее от обиды. У меня тут может одно из самых важных событий в жизни происходит, а он издевается. Капитан поймал неожиданный снаряд и рассмеялся.
— Мне жаль, что ваша детская мечта не сбылась, — искренне добавила я.
— Не переживай, Сатор, — папку Мурес отложил на стол, — в разведке полно своих детективных историй. Мне иногда даже надоедает роль вечного сыщика.
Почему-то именно после этих слов дарха на душе полегчало. Сделалось как-то свободно и очень светло. Сложно сказать, что за чувства я испытывала, вспоминая эту ужасную историю из раза в раз. Но то, что она серьезно повлияла на мою жизнь и решения — неоспоримый факт. Поступление в Спецтьму и желание быть стражем, чтобы спасать людей, имело корни из этой истории. Мне сложно было себя в чем-то винить, я ведь и правда, не хотела убивать этого, как оказалось, мерзавца, но все равно мучительное чувство причастности испытывала. Пока новый поворот событий пытался каким-то образом уложиться в голове и латал старые душевные раны, начальство не теряло деловой хватки. Под нос мне опять сунули контракт со словами:
— Подписывай, Сатор.
Документы, наконец, перекочевали ко мне на колени и судя по оформлению, для подписания с меня потребуется очередная “кровавая дань”. Мозг, кажется, постепенно возвращал себе возможность мыслить здраво и отказывался понимать, зачем капитану еще раз заключать со мной такой контракт. Я и после первого была в полном его распоряжении. Почуяв неладное, внутреннее чутье забило тревогу.
— Мой отец в порядке? — с беспокойством подняла глаза на дарха.
Табурет устало потер лицо и хмыкнул. Потом и вовсе неодобрительно на меня уставился, заставив почувствовать себя глупой. Будто я не понимаю какой-то очевидной и простой вещи. Мой растерянный вид окончательно допек начальство, и мужчина с нотками сарказма сообщил:
— Твоего отца задержали всего на два часа, Сатор, — мой мгновенно рассвирепевший вид, заставил Муреса раскрыть всю картину произошедшего, — видимо, твоя матушка быстро сообразила, куда пропал ее муж. Со мной связался господин Волкан, почти сразу после того, как ты вероломно сбежала от своего начальника телепортом, сверкая коленками. Естественно, отказать начальнику тайной канцелярии в маленькой услуге я не мог, с удовольствием сделав одолжение и замяв конфликт.
Убить рогатого гада захотелось второй раз. Он провел меня, как ребенка, заставив выложить все, что хотел знать. Шумно втягивая носом воздух, даже не нашлась, что сначала сказать. А Табурет и вовсе развеселился, увидев мою реакцию. Еще и клятву ухитрился стребовать, бессовестно пользуюсь моим деморализованным состоянием!
— Но вы же сказали, что он арестован! — пытаясь, хотя бы уличить коварного мужчину во вранье, воскликнула я.
— Добавить, что уже освобожден, ты мне возможности не предоставила! — самодовольно развел руками Мурес.
— Вы хоть представляете, какое чувство вины я испытала?! Мы не виделись тринадцать лет! — силилась что-то донести до бесчувственного куска бревна, — И вместо того, чтобы попросить у них прощения, от меня они получили унизительный арест и тюремную камеру?
— Зато ты теперь точно знаешь, что им не все равно, — легко парировали он в ответ, — к тому же, я не очень понимаю, в чем ты виновата.
Мурес вновь скрестил руки и, сдвинув брови, задумчиво на меня уставился. Нажитый за пару месяцев опыт подсказал, что оставлять начальника наедине с вопросами не стоит. “Я знаю все о своих сотрудниках”, — кажется так мне первый раз заявил дарх, смекнув про обмороки. И хотя восстановившиеся внутри спокойствие не располагало к очередным откровениям, решила рассказать очевидную для меня вещь:
— Родители никогда не выгоняли меня из дома, никогда не говорили, что я какая-то не такая, — сделав паузу, провела рукой по контракту, лежащему на коленях, — они действительно любили меня. Думаю, они даже не в курсе, что у их ссор был свидетель. В целом, мои мама и папа хорошие и заботливые. Семеро из восьми их детей выросли успешными и благополучными эльфами. И по итогу — это я от них сбежала и бросила свою семью. А не наоборот. Ко всему прочему, отец знал о моей работе, зарплате и бесился из-за вашей репутации. Уже тогда было понятно, что ему не все равно.
— В любом случае, Сатор, это не повод устраивать мордобой в моем ведомстве, — весомо ответил дарх, — и никак не отменяет твоей клятвы. Должен заметить, сегодняшней глупой выходкой ты сильно облегчила мне задачу. Не использовать такой расклад с максимальной пользой — непростительное упущение.
В глазах мужчина зажглись подозрительно самодовольные огоньки, вернув меня к ощущению беспокойства. Раз отец в порядке, стало страшно представить, на что меня подписал господин Коварство, решивший все обставить таким образом. Конечно, Табурет не мог спрогнозировать, что я на него брошусь со смертельными заклинаниями… Но вот в среднем на то, что приду просить за родителя, наверняка рассчитывал. С холодеющей душой открывала первый лист, где содержалась информация о сути контракта. Остальные страницы скорее были типовыми и однажды уже были мной прочитаны.
— ВЫ ИЗДЕВАЕТЕСЬ?! — я даже с дивана вскочила, — НЕТ! НЕТ! И еще раз НЕТ! Это… Это унизительно! Шесть лет в Спецтьме и такое назначение? Вам самому как?
От стола капитан отлип и даже руки на груди скрещивать перестал. Похоже подготовился к очередному нападению.
— Тебе нельзя заниматься оперативной работой, Сатор, — похоже, меня пытались этими словами успокоить, — а висеть в воздухе в качестве вечного консультанта нельзя с точки зрения отдела кадров и нашего законодательства. Ты слишком эмоциональна для разведки, уволить я тебя не могу, желания казнить вообще никогда не имел, даже в отношении самых мерзких преступников. Их проще убивать на месте, не ознакамливаясь с деталями личности. У каждого, самого закоренелого негодяя найдется убивающаяся в рыданиях мать или заслуживающие уважения мотивы для мерзких поступков. Могут просто найтись симпатичные коленки и красивые глаза, кстати. Если у тебя есть неоспоримые доказательства злодеяния — безжалостно убивай. Это тебе, так скажем, информация к размышлению.
Дарх на секунду уставился в окно, будто ушедший в свои собственные безрадостные воспоминания, а затем вновь воззрился на меня. Задумчивый взгляд сменился снисходительным, и разведчик продолжил:
