— Я под номером четыре, если еще не в курсе. Всегда на связи, в любое время суток. Располагайся, Ева, сейчас кофе сварю.
Да, в кладовке оказалось тесное и крошечное все — мойка, плитка, гостиничного типа холодильник и дверь в кабину биотуалета. Сурово он жил… я прошла в середину комнаты и внезапно увидела то, чего не ожидала никак! Открылся слепой от входа кусок стены, на котором висело фото — гигантское, размером с афишный постер. На нем Вилли стоял в расслабленной позе абсолютно голый: темный фон с зеленью, на теле оливковая драпировка, но складки прикрывали плечо и пупок, немного руку — а все остальное — прекрасно видно. Во всей красе!
— А, это я в образе бога Эрона. — Он вышел с пачкой и туркой, встал рядом. И внезапно добавил: — В клинику меня не пускают, а я всю жизнь хотел посмотреть на настоящего некромага живьем и потрогать. Так здорово, что теперь ты прямо рядом стоишь! Можно тебя потрогать?
— Ну, потрогай…
И парень меня приобнял:
— А пахнешь как вкусно! — Он отстранился как ни в чем ни бывало, качнул туркой: — Кофе с сахаром, сливками?
— Только со сливками. Спасибо.
— Отлично. Сейчас сварю, попьем, и перейдем к делу. Мне тебя всем снабдить нужно.
Вот и еще одно чудо — новый знакомый не просто не брезговал, а всю жизнь хотел посмотреть и потрогать! Больной, не иначе! Пока Вилли все внимание держал на том, чтобы не убежал кофе, я разглядывала его обнаженный фотопортрет. Эстетика, искусство, откровенная эротика! И какую нужно смелость иметь чтобы вот так встать перед объективом?
Я вспомнила слова Нольда: «Ты, главное, Вилли не искушай». Так у него с головой не ладно? Свои безобидные, но все же ненормальные заморочки?
За следующие полчаса Вили снабдил готовыми тестовыми заданиями, которые я должна была выполнять на практике Инквиза, чтобы по-настоящему не ломала голову и не тратила время, все равно большую часть сдавать электронно. Предупредил, что будет заранее сигналить о практиках, готовить шпаргалки с ответами, если вдруг решат тестировать очно. Сменил мне телефон на более дорогую модель и объяснил, что программа меняет номера каждые сутки, оставляя для меня в списке контактов уже привычные — ноль, один, два и далее. Все для подстраховки с потерей телефона или чтобы кто нехороший нашу цепочку не выявил. Пояснил, что, если понадобится стереть все разом — список контактов, историю звонков и сохраненные сообщения, какое сочетание клавиш нажать.
— А это уникальная штука. Такие пока только на востоке делают, опытные образцы. У нас даже не разнюхали. Троица достал, когда в командировке был, за какую цену и по какому блату — никто не знает! — Вилли протянул сигаретницу. Коробочка побольше, чем была у меня, но работала по тому же принципу нагрева табачной палочки. — Если эту кнопку жать больше двадцати секунд, гаджет делает так…
Коробочка отщелкнула боковинку, показав маленький экранчик и панель. Кнопку включения обычно фиксируют на пять секунд, дальше идет сигнал и нагрев. Никто не станет давить двадцать — на то и рассчитано, попади устройство в чужие руки.
— Маяк — можно ставить метку на нужных местах, карта запоминает и информация доступна команде. Голос — оставить сообщение к метке или так, на случай потери телефона. Следующие две кнопки для навигации меню. Последняя — тревога. Можно так нажать, а если нет времени открывать сигаретницу или мобильность ограничена… — Вилли защелкнул все обратно и сжал коробочку всей ладонью. — Дави со всей силы на ребра жесткости. «Sos» отправится сразу всем. Игрушки у нас пока не больше двух месяцев, к счастью, еще никому полный функционал не пригодился. Держи. Береги. Запасная одна, и достать негде.
— Спасибо. Так мне что, теперь постоянно курить надо?
— Я незаметно таскаю, не дымлю для конспирации. Но у меня с собой всегда в комплекте вскрытая пачка палочек. Давай поделюсь, еще где-то валяется одна.
— Давай. А то я на юге весь запас выкинула.
— Ноутбук нужен? Фотоаппарат, камера, тепловизор?
— Нет, куда мне такие мощности. Я Смерть другими методами вычислять собираюсь.
— Тогда вроде бы все. Но если что-то понадобится — только дай знать! Достану.
— Спасибо. Слушай… а кто под номером два? Под номером пять, вроде богач какой-то. А двойка?
— Двойка — семейное. Я сколько ни пытался выяснить, аккуратно, конечно, подробностей не узнал. Нольд планировал свою сестру включить в команду, но с ней что-то случилось.
— У него сестра есть?
— Ему и Ян родственник — пятиюродный, шестиюродный, через сколько-то там веток, брат.
— Про Яна в курсе.
Я кофе давно выпила, а Вилли сварил себе вторую чашку и сидел с ней за рабочим столом, устроив меня на диване напротив. Берлога-берлогой, и бардак в технике присутствовал, но, к счастью, я чисто по-человечески нигде не ощущала противных запахов запущенного жилья. И на тот же диван села без брезгливости — старый, но убранный, со сложенной к подлокотнику постелью. Грязных вещей, немытой посуды, липких полов, засохшей еды и прочей гадости — в бункере Вилли не было. Молодой мужчина, холостяк, а чистюля под стать северянам. Почти, процентов на семьдесят.
— Он на тебя точно запал.
Я посмотрела на Вилли с немым вопросом, а тот склонил голову на бок и схмурился озадаченно:
— Вот если бы тебя Ян нашел, то понятно — он бабник и любовниц у него, как перелетных птиц. А Нольд избегает женщин. По нему сохнут все, кого знаю, вся женская половина Инквиза, но он и на пушечный выстрел ни одну не подпускает. Даже очень молодых и красивых. Не хамит, не грубит, не то чтобы ненавидит — игнорирует, как каменный. Делает все, чтобы ни с кем даже по рабочим вопросам не общаться. С ориентацией по классике, есть какая-то для постели, не больше. И вдруг — ты, да еще такая красивая. Нольд на тебя запал, только это все объясняет.
— Я некромага.
— И что?
— Что? Этой причины мало? На некромагок, если знают, не…
— Чушь какая. Это не про нас, мы нормальные. Я — от тебя просто в восторге!
Я не удержалась и хмыкнула, ударив по сидушке ладонью:
— А чего сам тут рядом на диванчик не подсаживаешься, если в восторге? Или меня все в команде уже к Нольду приписали, и ты поэтому робеешь?
Не искушать… но я внезапно захотела и отыграться, и испытать Вилли, за сказанное — и без того загнала поглубже мысль о чистом северянине так глубоко, как только могла, стараясь не думать всерьез о том, что могу понравиться ему как женщина. Парень сам не понимает, как жестоко предположение.
Вилли не смутился. Улыбнулся по-доброму, явно раскусив фальшивость приглашения на диван.
— Не веришь, да? А вот посмотрим, обаяшка! Даже поспорить готов на что угодно. А для меня — дело не в том, что ты некромага, дело в том, что ты — женщина. — И вот тут он резко покраснел. Замолк растерянно, будто ляпнул совершенную глупость, и суетливо поднялся: — Давай еще по чашке, и я тебя до станции провожу. Или до корпуса, если хочешь. Может, чай? А, у меня нет чая… я быстро.
И сбежал в кладовку. Странности Вилли для меня резко встали на место, когда обнаружилась причина, которую парень не собирался выдавать. Ему нравились мужчины. И будь я трижды самой обаятельной и привлекательной, дело действительно не в том, что я — некромага.
— С сахаром сделай! А если есть что пожевать, угощай, я после первого кофе есть захотела.
— Ага!
Вили выдохнул так радостно — гроза разоблачения прошла мимо. Я ничего не «услышала» и тем более не «поняла».
Глава десятая
Следующие два вечера после траты часов в Инквизе, где сидела запертая с невыносимой вонью в четырех стенах, я уезжала не в корпус, а в разные районы города. Изучала личными маршрутами, а не одной только картой в голове, старалась сразу запоминать все — как огромные куски территорий, что к чему примыкает и с какой стороны света находится, так и маршруты основных линий метро. Прав был отец, когда рассказывал, что некромагы избегают городов такого масштаба и такого развития. Многолюдность сама по себе мучительна, количество замкнутых помещений, транспорт — а никуда не доберешься просто так пешком, только метро, или автобус, или такси. Патрулей здесь за два дня я увидела больше, чем за два последних года на юге — и не реагировать страхом на них, стало отдельным испытанием. Я не могла тщательно гримировать руку, прикрывалась одним пластырем, под которым никаких нарисованных царапинок не было. В неудобной одежде ощущала невозможность рвануть со всей скоростью, если начнут ловить. Нервировало количество камер слежения, количество людей в вагонах, загазованность воздуха и отсутствие тишины.
