оказаться под ним. Он закинул мою оголенную ногу на себя и не переставал впиваться в нее шершавыми пальцами. Его губы были настойчивыми, они подчиняли и не позволяли вернуться к реальности. Я чувствовала себя маленькой и хрупкой, которую необходимо защищать и оберегать. Казалось, тело больше не принадлежало мне, им управляли, странно воздействовали, не позволяя разуму взять контроль над мыслями и поступками.
Мужчина на секунду отстранился, пробежался глазами по моему лицу, разметавшимся на траве волосам, усмехнулся каким-то своим мыслям, а после снова припал к губам. Это было настоящим наваждением, ведь я его даже не знала, видела от силы пару раз и даже толком не разговаривала. Однако это не мешало льнуть к нему, обнимать за широкие плечи, сжимать в кулаке его волосы. Я сама себе казалась изголодавшимся животным, которому так не хватало обычного поцелуя и той же руки на своем бедре, медленно продвигающейся вверх.
Лишь на мгновение, когда Тиррен прикоснулся к повязке на ноге, я вспомнила о трех монетах, которые ни в коем случае нельзя потерять, но не подумала, что сейчас делала что-то не так, впиваясь в его губы и не позволяя оторваться от себя.
В какой-то момент он все-таки отстранился, наклонился к моему уху и прошептал:
— Я хочу тебя.
По телу пробежала крупная дрожь, глаза сами закрылись, а из груди вырвался тихий стон. То ли слова, то ли обжигающее дыхание на меня так подействовали. Тиррен навис надо мной, дожидаясь ответа. Он ненадолго опустился, снова поцеловал в губы, а затем и вовсе прикусил нижнюю, слегка оттянув ее.
Я готова была разрешить, позволить делать со своим телом все, чего бы он ни пожелал. Но так сложно оказалось разговаривать. Трудно стало переплести даже пару букв между собой, когда мужчина вот так дразнил и играл, опалял кожу своим дыханием, заставлял смотреть в глаза, даже улыбался. А его рука на моей ноге сводила с ума. Я даже ощутила, насколько он хочет меня, мысленно уже отдалась и представила, как восхитительно было бы в тот момент.
Тиррен не продолжал, он ждал разрешения, именно словесного. И я открыла все-таки рот, чтобы сказать «да», когда вдалеке послышались крики и топот копыт.
Мы замерли, впились друг в друга глазами, словно нас только что застали за чем-то непристойным.
— Нет, — схватила я его за плечо, когда он собрался подняться. — На прощание.
Но он не услышал или не понял просьбу, резко встал. А в следующую секунду маг взял меня за руку и дернул на себя, поднимая и сразу же хватая в свои объятья. Тиррен поцеловал, а мое тело поплыло, ноги не удержали. Я казалась самой себе воском под воздействием огня, которому суждено лишь сползти по стенкам свечи и остаться внизу застывшей лужицей.
— Все, — прошептал мужчина и напоследок еще раз прикоснулся к моим губам.
Он отпустил меня, сделал шаг назад. Мне же пришлось слегка встряхнуть головой, чтобы прийти в себя. Вновь появившиеся крики мужчин, зовущих тэйра, стали как ушат холодной воды, резко вернувшей осознание, кто он такой и что меня ждет в ближайшем будущем.
Я сперва растерялась, затем хотела убежать, но вместо этого метнулась к кинжалу, надеясь хоть с помощью него обрести свободу. Мужчина оказался быстрее: он не только поднял с земли холодное оружие, но еще и в считанные секунды добрался до своих камней, сразу же выпрямляясь и поворачиваясь к скачущим в нашу сторону стражникам.
Но была секунда, краткий миг, когда Тиррен странно взглянул мне в глаза и хотел что-то сказать. Я заметила этот порыв и сжалась в страхе. Его слова полностью расстроили бы меня или, наоборот, придали бы сил.
— Тэйр, к воротам Шигарда прискакала ваша лошадь, и мы сразу же пустились на ваши поиски, — отчитался стражник, остановившись перед палачом.
Я чувствовала себя неуютно. Пока солдаты слушали приказы и разъяснения Тиррена, затем встречали остальных, также пустившихся на спасение такой важной персоны, как первый палач империи, у меня присутствовало стойкое ощущение гнетущей тяжести.
Мне не понравилась собственная реакция на этого мужчину, пусть и не совсем обычного. Там словно была другая Эйви, распутная и горящая желанием продолжить начатое безумие. За три года я ни одному представителю сильного пола не позволяла ничего подобного, старалась держать всех на расстоянии. Дальше флирта, целью которого являлась собственная выгода, не заходило ни разу. Я приближалась к грани, но не смела ее нарушать. Лишь натянутая улыбка, легкие прикосновения и ничего более. Моими спутниками давно стали миам, одиночество, ткани, вышивка и редкие прогулки по лесу. Я не была затворницей, но и не жила с душой нараспашку — смерть любимых людей вынудила уйти в тень и отдалиться от остального мира.
По приказу палача один из стражников подошел ко мне и положил руку на плечо, заставляя слегка согнуться под ее тяжестью. Из груди почти вырвалось возмущение, но потом я поймала на себе мимолетный взгляд Тиррена и прикусила губу, снова вспоминая его поцелуй.
Он мог посчитать меня развратной девкой, судя по тому поведению, но почему-то для моего странного состояния это сравнение сейчас не выглядело оскорбительным. Я прищурилась и слегка наклонила голову набок, наблюдая за палачом, почти полностью скрытым под черным плащом. Десять лет назад при нашей мимолетной встрече он уже занимал эту высокую должность, выглядел отстраненным, черствым, строгим, но не менее красивым. Помнится, я поделилась своим наблюдением с подругой, а та рассмеялась в ответ, заверив, что такие, как он, всегда остаются одни — рядом с ними сложно и невыносимо.
Разве?
Голос Тиррена был резким и строгим. Я вслушивалась в его звучание, не различая коротких фраз, и улыбалась. Разум пытался успокоить сердце, вторил, что ничего серьезного не произошло, но в груди почему-то зародилась тревога и что-то еще, крохотное, еле различимое, почти неосязаемое…
Силы магические, почему нельзя повернуть время вспять?
Тиррен развернулся, уверенным шагом направился ко мне и одним лишь кивком приказал стражнику убрать руку с моего плеча. Никто не проронил ни слова. Рядом появилась лошадь, палач посадил меня на нее и вскоре расположился сзади. Его движения были четкими, быстрыми, карие глаза даже на мгновение не встретились с моими, хотя я ловила его взгляд и пыталась заглянуть в них, чтобы понять для себя хоть что-нибудь.
«Что ты творишь, женщина? Это безжалостный убийца, палач!»
Разум все-таки взял верх над эмоциями, поэтому я перекинула одну ногу через коня и выпрямила спину, собираясь максимально
