интересных результатов в поисковике.
Мой желудок сжался, но я сохранила нейтральное выражение лица.
— Что ж, я уверена, что ты с пользой потратил своё время.
Он понизил голос и наклонился ближе.
— Ты знаешь, что я нашел, не так ли?
Возможно, он блефует.
— Откуда? Я не экстрасенс.
— Нет, ты не экстрасенс, — в его тоне не было злорадства или насмешки, только серьёзность. — Ты слышишь демонов.
Моя рука замерла на дверце шкафчика. Он знал. Что означало, что довольно скоро все остальные в школе тоже будут знать. Затем начинались прозвища и угрозы. После этого люди, увлекавшиеся оккультизмом, приходили ко мне домой и просили меня стать их жрицей.
Я прищурилась, глядя на него.
— Я спасла тебе жизнь. Разве это для тебя ничего не значит?
Его взгляд не отрывался от моего.
— Да, это так.
— Хорошо. Тогда сделай мне одолжение и позволь мне жить нормальной жизнью, хорошо? Я приехала сюда, чтобы убежать от всего этого.
Я рывком открыла свой шкафчик и засунула туда свои книги. Что мне нужно было для первого урока? Я не могла вспомнить.
Он продолжал наблюдать, молча изучая меня.
— Я просто пытаюсь понять тебя.
— Удачи с этим. Ты был бы первым.
Я схватила свой учебник по математике, тетрадь по математике и графический калькулятор.
— Это правда? Ты думаешь, что слышишь демонов?
Вопрос был не в том, слышала ли я демонов. Мне показалось, что я их услышала.
— Почему бы тебе просто не оставить меня в покое?
— Я не оставлю тебя в покое, потому что у меня есть друзья, выздоравливающие после травм, и я думаю, что пикап мог протаранить их нарочно. Либо ты знаешь что-то о том, кто был ответственен за это, либо… ты скажешь мне что-то другое.
Так вот в чём дело. Я должна была либо признать правду, либо он продолжал бы думать, что я что-то знаю о человеке, который сбил машину Оуэна. Я закрыла свой шкафчик и взглянула на проходящих мимо студентов. Непрерывный поток людей пробирался по коридору.
— Отлично. Давай пойдём в какое-нибудь уединенное место.
Он протянул руку, указывая на коридор, ведущий к школьным дверям.
— После тебя.
Мы вышли на улицу и, в молчаливой тишине, направились вокруг здания. Школа была из красного кирпича, двухэтажная и слишком квадратная, чтобы выглядеть иначе, главным достоинством которой была её функциональность. Вдоль участка тянулась полоса ухоженной травы, четкий край, отделяющий территорию школы от близлежащей подъездной дороги.
Как только мы завернули за угол, я остановилась и повернулась к нему лицом. Октябрьское солнце, казалось, отрицало осень, обещая тёплый день.
Волосы Леви здесь казались ещё светлее. Его глаза тоже казались более голубыми, голубыми и подозрительными.
Я огляделась, убеждаясь, что мы одни.
— Сначала ты должен пообещать, что не расскажешь об этом другим людям. Мне уже дважды приходилось переезжать, потому что, когда люди узнают, что ты думаешь, что слышишь демонов, начинают рисовать пентаграммы баллончиком на твоем доме. И если хотя бы раз в ходе этого разговора ты намекнешь, что мне нужно лекарство, мне позволено тебя ударить. Договорились?
Он осторожно посмотрел на меня.
— Подожди, ты часто бьёшь людей?
Я шлепнула его. Не сильно.
— Это достаточно близко к тому, чтобы назвать меня сумасшедшей, чтобы это учитывалось.
— Я не был… Неважно. Просто объясни, почему ты не хотела, чтобы я садился в машину Оуэна. На этот раз я хочу знать правду.
Я скрестила руки на груди, обхватив себя руками, чтобы не дрожать. Я замолчала, не зная, с чего начать.
Глаза Леви были прикованы к моему лицу. Он выглядел серьёзным и задумчивым, так непохожим на то, каким я видела его в классе каждый день. Там он всегда был непринужденным и самоуверенным, управлял школой со своими друзьями-спортсменами.
Я испустил вздох. Лучше было поскорее покончить с этим.
— Иногда я слышу демонов. Не очень часто. Хотя в последнее время…
Я остановила себя, не желая признаваться — не говоря уже о том, чтобы говорить ему — что мои столкновения с демонами в последнее время происходили всё чаще.
— В любом случае, пара демонов пришла в закусочную с вами, ребята. Они…
Я не знала, как это сказать, чтобы это не прозвучало странно для атеиста.
— Они сказали тебе, что наша машина разобьётся?
— Они разговаривали не со мной. Они почти никогда этого не делают. Я только слышала, как они праздновали твою смерть.
Глаза Леви расширились от недоверия.
— Зачем демонам праздновать мою смерть?
— Как следует из названия «демон», они не особенно хорошие.
Он склонил голову набок.
— Так эти демоны, предположительно, были рады моей смерти? Что я им сделал? Я даже не верю в религиозные штучки.
— Демонам, в отличие от ангелов, всё равно, атеист ты или нет.
Леви обдумывал это, наблюдая за мной, взвешивая моё здравомыслие. Наконец он заговорил.
— Что это была за история с Национальным Днём молитвы? Который, кстати, приходится на седьмое мая. Я тоже посмотрел это.
Я пожал плечами.
— Молитва отгоняет злых духов. Я надеялась, что если они уедут, а ты не сядешь в машину, то никто не пострадает. Я ошибалась насчет этого… но, на самом деле, что ещё я могла сделать? Вы бы не поверили правде, и у меня не было возможности остановить вас всех.
— Демоны, — повторил Леви.
— Видишь? Я знала, что ты мне не поверишь. Никто никогда не верит.
Я протянула к нему руки ладонями вверх, как будто могла показать ему свои доводы.
— Тот факт, что ты стоишь здесь живой, является доказательством, но ты всё ещё думаешь, что я брежу.
Мне пришло в голову, с какой-то безнадежностью, что если он не поверит мне сейчас, когда доказательства были ошеломляющими, я никогда не смогу никого убедить. Люди всегда будут думать, что я сумасшедшая.
— Я верю, что ты в это веришь, — он неловко пожал плечами. — Я думаю, наверное, я думаю, что это было счастливое совпадение.
Верно. Мне захотелось ударить его снова. Вместо этого я приподняла бровь.
— Они сказали, что твоя душа была вкусной. Но в том-то и дело, что демоны большую часть времени ошибаются. Я представляю, что твоя душа плоская и безвкусная.
Я прошла мимо него и направилась обратно к школьным дверям.
Леви не последовал за мной.
Когда я поплелась обратно внутрь, я сказала себе, что не должна винить его за то, что он считает меня сумасшедшей. Людям было трудно поверить в то, что выходило за рамки их собственного опыта.
Он не виноват, что его чувства работают не так, как
