у меня.
Никто из моих терапевтов никогда не спрашивал, почему я могу слышать демонов, в то время как другие люди не могут. Может быть, они не хотели, чтобы я задавала подобные вопросы, потому что боялись, что я приду к выводу, что я — это зло.
Однако я думаю, что знаю, почему у меня есть эта способность. Когда мне было двенадцать, я чуть не умерла. Моя семья была в Ньюпорт-Бич на воссоединении семьи, и я играла в волнах со своей сестрой Чарлой и братом Джей Ди. Чарле было десять, а Джей Ди — семь, достаточно взрослые, чтобы быть независимыми, но не осторожными.
Мои родители были заняты разговорами с моими тётями и дядями, общаясь друг с другом, пока остальные из нас плавали. Я уже бывала на пляже раньше — на ласковой воде в Роки-Пойнт, Мексика, где прибой мирными всплесками плещется вокруг ваших лодыжек, уставших от палящего солнца.
Эти волны были другими. Они вставали во весь рост, как солдаты, и разбивались о песок, прежде чем выплеснуть пену на берег. Несколько моих старших двоюродных братьев были за прибоем, и Джей Ди захотел поиграть с ними. Он встречался с ними ранее тем утром, и всё было в порядке. На этот раз, пока он подплывал к ним, в него врезалась волна. Когда она прошла мимо, он не вынырнул обратно на поверхность.
Я выкрикнула его имя и направилась к тому месту, где был он. Его голова так и не появилась. Я не проверяла, видел ли кто-нибудь из взрослых, как Джей Ди пошел ко дну. Они были слишком далеко, а времени не было. Я была ближе всех. Я крикнула своим двоюродным братьям, чтобы они помогли, но волны были такими шумными, что я не была уверена, что они вообще меня услышали.
Я поплыла в его направлении, открыв глаза в солёной воде, и осмотрела бурлящий океан. Я увидела красные плавки Джей Ди в нескольких футах от себя. Он размахивал руками, как будто не знал, в какую сторону плыть. Я схватила его и вытащила на поверхность.
Он судорожно вздохнул, и я подумала, что всё будет хорошо. Но надвигались новые волны, и он запаниковал, толкая меня вниз, пытаясь удержаться на плаву. А потом я оказалась на дне, не в силах дышать, пока океан тащил меня за собой.
Я хотела накричать на него, потому что я пыталась помочь, а он собирался утопить нас обоих. Его нога ударила меня в грудь, выбив воздух из лёгких, а потом я почти ничего не помню. Свет, проникающий сквозь воду, казалось, переходил от лент к веревкам. Мне приснилось — но это было скорее воспоминание, чем сон, — что я сижу за столом с тремя мужчинами. Я не помню их лиц, только то, что они были одеты в коричневые одежды, как люди из древней истории. Мы говорили о моей жизни, хотя я не помню, о чём мы говорили, только то, что мы обсуждали какие-то планы.
Позже мои родители рассказали мне, что видели, как Джей Ди пошел ко дну, и они вместе с моими тётями и дядями бросились в океан, чтобы помочь. Хорошо. К тому времени, как они добрались до места, Джей Ди всё ещё барахтался, пытаясь откашляться от проглоченной воды, но меня нигде не было видно. Потребовалась вся моя семья, чтобы найти меня в мутных волнах. Течение унесло меня прочь, оставив вертеться на дне. Когда они вытащили меня обратно на берег, я не дышала, а моя мать была в истерике. Мои губы посинели, а кожа была бледной, как молоко. Никто не мог нащупать пульс.
Тётя Шерил, которая в подростковом возрасте работала спасателем, делала непрямую легочную реанимацию и искусственное дыхание рот в рот, пока мой отец звонил 911. Мама говорит, что это были самые долгие моменты в её жизни, когда ничего не получалось, и она думала, что потеряла меня.
Затем рывком — и это цитата моего отца — я выплюнула воду на тётю Шерил. К тому времени, как парамедики добрались до пляжа, я уже дышала самостоятельно.
Это счастливая история, которую моя мама всегда рассказывает со вздохом облегчения и — если она рядом со мной — крепче сжимая мою руку, как будто она боится, что я снова могу соскользнуть в волны и исчезнуть навсегда.
Однажды она сказала мне, что иногда боится открыть глаза и снова оказаться на том пляже с моим телом — что моё выздоровление и последующая жизнь были выдуманной фантазией, потому что она не могла вынести моей потери.
Я сказала ей, чтобы она не волновалась. Я остро чувствую эту жизнь, и она достаточно реальна. Кроме того, если бы всё это было выдачей желаемого за действительное с её стороны, она бы не включала демонов. Первый раз я услышала одного из них несколько дней спустя.
Поначалу эти встречи были редкими событиями. Только после окончания средней школы они стали появляться регулярно. Я не уверена, что было хуже — осознание того, что я слышала злых духов, или осознание того, что они были там всё это время, наблюдали за всеми, строили против нас заговоры и смеялись, когда мы терпели неудачу.
Переехав в Кентукки, я сказала себе, что с меня хватит попыток противодействовать их влиянию на людей. Я зареклась давать людям советы наугад, пытаться решить проблемы, о которых мне не следовало знать, и предупреждать людей об опасностях неправильного выбора. Я уволилась из полиции нравов. Больше никакой дурной славы.
Только теперь, когда Леви знал обо мне, я не знала, возможна ли анонимность. Даже если бы он не высмеивал меня открыто за мою веру в демонов, он мог бы рассказать кому-нибудь обо мне — Адель Хансен, той бедной, помешанной новенькой. Он может даже выдать мои секреты с самыми лучшими намерениями. Он должен был защитить своих друзей от связи со мной, не так ли? Разве он не должен был предупредить их, чтобы они держались подальше от сумасшедшей девчонки?
Весь день я ждала, прислушиваясь к разговорам в коридорах. Я никогда не слышала, чтобы кто-то произносил слово «демон», но люди обращали на меня много другого внимания. Взгляды, ухмылки и пристальные взгляды преследовали меня.
Когда я села за обеденный стол, Жасмин и Хлоя чуть не набросились на меня.
— Ты что-то от нас скрываешь, — сказала Жасмин. — Ты не сказала нам, что уберегла Леви от автомобильной аварии.
Хлоя придвинулась ближе.
— Я даже
