достопочтенный господин Варис Виксне есть хранитель тайны Врат в данной реальности. И подался он в бега через портал. Но не порядок— хранители разбегаются как тараканы! А почему, а потому что нарушили одну из заповедей, прописанной в пергаментной рукописи: хранитель не должен вмешиваться в политическую жизнь (в рукописи было написано по-другому, но очень уж замудрённо и Пётр перевел почти целое латинское предложение фразой «политическая жизнь») государства, на территории которого находятся Врата. Ну если Карла Берга по-человечески можно понять— спасал друзей от смерти, то какого лешего Виксне, довольно обеспеченного человека, понесло в террор. Власти захотелось, что ли?»
Пётр решил, не откладывать дело в долгий ящик и наведаться к Маре и застолбить участок, то есть, квартиру, тем более сегодня среда и она должна быть на дому.
Облачившись в «рижский костюм», но напялив свою «даугавпилсскую» шляпу, парень, с трость в руках, бодрым шагом направил свое стопы в вожделенный дом.
На его счастье, Мару удалось застать на месте, в квартире. Представившись, он объяснил цель своего визита. Мара представилась как Мара Яновна Лейтан, – экономка. Пёрт попросил показать ему квартиру. Экономка любезно провела его по всем комнатам и подсобным помещения, разъяснив нюансы пользования оными, объявила условия аренды и оплаты.
Планировка квартиры отдаленно напоминала расположение комнат квартиры его родителей. Все было очень похоже, но как-то иначе. К тому же, она была в три раза больше за счет помещений, в которых в мире Петра жили соседи «через стенку» и которые попадали в свое жилье через другой вход и даже другой подъезд. В этой же реальности, тот «соседский» подъезд являлся черным ходом для прислуги.
Квартира содержалась в идеальном порядке, но, всё равно, чувствовалось, что здесь давно никто не живет. Мара же приходила только на несколько часов.
– Мне нравится. Пожалуй, я сниму эту квартиру.
– Господин здесь будет жить с семьёй? – полюбопытствовала экономка.
– Нет. Пока один.
– Скажите, Мара Яновна, а не желаете ли вы остаться здесь и служить, как и прежде, экономкой?
– Я начала служить в этом доме, который стал мне как родным, еще при старом Виксне, Сауле-отце Вариса Виксне и прослужила тут вот уже тридцать лет. Я с удовольствием осталась бы служить здесь и дальше. А сколько жалование мне пол
– А сколько вы получали при старом хозяине?
– Двадцать рублей жалования и столовалась здесь.
– Что вы делали по дому?
– Вела хозяйство и командовала прислугой.
– Отлично. Мне подходит. Будете служить на тех же условиях, что и прежде. Вы грамотная?
– Да, я ходила в нашу школу при костеле.
– У вас есть перо и бумага? Составим договор.
– Какой договор? – испугалась Мара.
– Не пугайтесь так. Договор о том, что я беру вас на службу. Вы работаете, например, с 7 утра до 5 вечера. Я обязуюсь платить вам пятьдесят рублей в месяц и обеспечивать едой в часы работы. Принимаю на службу с испытательным сроком в три месяца, а потом бессрочно.
– Что это, пожизненная кабала что ли?
– Почему кабала. Вы можете уволиться, когда захотите, но должны будете предупредить об этом за месяц до ухода.
– Ну не знаю, – замялась Мара. – А можно сделать так: мы напишем эту бумагу, а я покажу ее нашему соседу по дому. Он человек грамотный и работает на почте.
– Конечно можно. А после подписания договора, озаботьтесь, пожалуйста, поиском кухарки и приходящей уборщицы. Два раза в неделю.
С понедельника Пётр переселился в снятые апартаменты. После подписания договора найма на один год, парень за восемьдесят рублей стал арендатором шестикомнатной квартиры. Мара пока исполняла обязанности и экономки и кухарки и уборщицы за дополнительную плату в десять рублей в месяц, а её старший четырнадцатилетний летний сын Янка за шесть рублей был мальчиком на побегушках: сходить на рынок, в лавки, принести дров и растопить плиту, выполнять разные другие поручения хозяина или матери.
В первый же вечер, Пётр втихаря перетащил из подвала в свой кабинет рюкзак и баул. Кабинет ему достался от предыдущего хозяина в неизменном виде. Наследники оставили все на своих местах. Зная о колдовской славе своего пропавшего родственника, они побоялись что-либо брать из кабинета, только добротный сейф фирмы Братьев Смирновых был вскрыт представителем этой фирмы в присутствии судебного пристава и наследников. По словам Мары в нем хранилась изрядная сумма в ассигнациях, векселя, акции и всякие договора.
Как и при прежнем хозяине, было установлено правило, что никто без ведома Петра не имеет права входить в кабинет. Пётр даже приказал врезать замок и всегда запирал его на ключ. Только обезопасив свой офис от проникновения посторонних, он перетащил сюда свои иномирные вещи и стал раскладывать содержимое сумок по шкафам, комодам, бюро. Ноутбук, флешки, переносной ленточный мини принтер, с запасом лент, коллекцию монет, оставшуюся после валютного обмена и продаж, оружие, а также все документы двадцать первого века он положил в сейф. Сей металлический несгораемый шкаф сантиметров семьдесят высотой и полметра шириной и глубиной, был довольно вместителен и позволял спрятать от людских глаз все те вещи, наличие которых было несовместимым с этой временной реальностью.
Разбирая рюкзак, Пётр неожиданно обнаружил во внутренних кармашках рюкзака пачки с банкнотами из тайника. Он смотрел на эту кучу денег и не мог поверить в такую удачу. В тот день, когда он обнаружил эти деньги в схроне, он положил их в рюкзак, который всегда брал в экспедиции или использовал дома для хозяйственных нужд, и успешно про них забыл. А вот сейчас он стал обладателем огромной суммы местных денег. Остается только тщательно проверить каждую купюру на подлинность, соответствующий год (трудно будет объяснить дату выпуска купюры, например, в 1915 году, когда на дворе 1913). Но основным аспектом проверки должны стать 100% соответствие исполнения его банкнот деньгам, имеющим хождения здесь.
Парень до поздней ночи с лупой и на свет проверял каждую купюру, изымал года выпуска, которые еще не наступили и посчитал общую сумму. В наличии имелось бумажных денег на сумму тридцать тысяч сто десять рублей.
На следующе утро он пошел в свой банк и попросил выдать ему по одному экземпляру все ассигнации, имеющие хождение в Российской империи, мотивируя тем, что там в Сибири он мало имел дел с денежной кассой их Торгового дома, поэтому большинство банкнот даже в глаза не видел. Здесь же, после открытия филиала Дома, деньгами придется заниматься уже ему. Он, банально, боится быть ошельмованным.
Дома, после ухода всех работников, он вновь заперся в кабинете и с пристрастием изучил под увеличительным стеклом все имеющиеся деньги, сравнивая их с
