от вас не денется. — Мадам захлопала в ладоши, прибежали две девушки, помогли Лине раздеться. Девушке стало стыдно за свое удобное, но дешевенькое белье.
— Простите, все так неожиданно, не успела переодеться, — пробормотала она.
— Ничего, все равно белье придется менять полностью. Вас уже ждут, надо только определиться с платьем. Леди, снимайте бюстье! Не стесняйтесь, здесь все привычные! Лина скинула бюстье, и услышала дружное. — Аа-ах!
— Вот, дамы, наконец-то я увидела то, что так давно мечтала: зрелую девственную грудь! Херриэт, где вы откопали такое чудо? Леди, не утратившую девственность до…сколько вам лет?
— 22года. — потупясь, проговорила Лина.
— Не смущайтесь, этим гордиться нужно! Не имела в виду тот клочок ткани, который так ценят мужчины. Я имела ввиду, что эта грудь вообще не знала прикосновения мужской руки! Так, милочка?
Лина кивнула.
— Истинно девственная грудь, при этом, не две кнопки, как у 16-летней девочки, а вполне развитая, готовая к материнству, это, а не так называемая девственность и есть истинный подарок мужу в первую брачную ночь! Нет, леди, вы правы, только темное платье! И никаких бюстье!
На Лину натянули темно-синее платье, цвета августовской ночи, Оно село, как влитое, но мадам все равно обошла ее кругом, отмерила длину, требовалось укоротить, кое-где велела чуть распустить, кое-где — ушить. Наконец платье сняли. И Лина уловила немного смущенный взгляд леди Херриэт.
— Что-то не так, леди? — спросила Лина, — скажите, я очень ценю ваше мнение.
— Все так, девочка, все так, ты прекрасна и затмишь всех дам в театре, Только я боюсь, что перестаралась! Хотя, от судьбы не уйдешь, а ты храбрая малышка, может, все и к лучшему.
— А теперь подберем белье! — Мадам Дидор хлопнула в ладоши, и в зал внесли несколько комплектов белья.
— Бюст не нужен корсет тоже, у леди прекрасная форма, только трусы! Не панталоны! Трусы, причем невидимые! Да уберите уже эти новомодные веревочки! Леди идет в оперу, а не в мюзик-холл. Там надо спокойно сидеть и внимать музыке. Даму постарше я бы отправила вообще без трусов, но молодая девушка будет чувствовать себя неловко! И чулки, я забыла про чулки! Здесь их не на чем крепить. Тут шаг вперед сделала строгая дама и стала что-то говорить мадам на ухо. Та радостно повернулась к Херриэт, что-то спросила, леди ответила.
— Даже так? — удивленно покачала головой мадам и скомандовала: — Несите.
Через несколько минут принесли странную конструкцию — чулки были как бы одним целым с вязаными из тончайшего шелкового трикотажа трусами. Принесли несколько размеров и цветов Дали померить одну пару. Странная конструкция сидела, как вторая кожа. Принесли и почти законченное платье. Угадать, что под ним что-то поддето было невозможно. Все сняли, унесли, и Лине разрешили одеться. За нее взялся обувщик. Перемерили несколько пар, наконец выбрали удобную, со средним каблучком и тремя перемычками на подъеме пару, и маленькую сумочку к ним. Херриэт расплатилась, но тут мадам предложила посетить недавно открытый салон по уходу за волосами и телом, принадлежащий ей же, где девушку вымоют, проведут несколько процедур, и причешут Тут же в салоне ее облачат в платье сделают макияж, и к сроку она будет в полной боевой готовности. В перерывах между процедурами они смогут слегка перекусить. Херриэт посмотрела на часы и согласилась.
К замку подъехали уже только в половине седьмого. Принц ожидал на ступенях лестницы, заметно нервничая. Он рассчитывал приехать пораньше, что бы его появление врозь с королевской семьей не так бросалось в глаза. Но, увидев вылезающую из кареты незнакомку, сделал знак сопровождающим, что бы помогли. Один из стражников, видя, что девушке трудно сойти со ступеньки кареты в узком платье, просто обнял ее за талию и снял. Вслед за ней вылезла леди Херриэт. Тут-тоАрриан и понял свою ошибку, сам подал своей будущей спутнице руку, что бы помочь подняться по ступенькам. В светлом, ярко освещенном холле оба будущих соседа по ложе смогли оценить друг друга. Превратившись из серой мышки в ослепительную красавицу Мейлина оценила восхищение в глазах шефа, и, посчитав его опасным, скромно потупила глаза. Леди Херриэт с тревогой смотрела на замершую пару. Она кашлянула, разряжая обстановку и тихо спросила:
— Арриан, вы довольны результатом? Мы старались.
— О да, Херриэт, вы превзошли все ожидания! Планам моего батюшки будет нанесен просто фантастический удар! Но этому великолепию не хватает одной детали!
Он подал знак и Морис поднес ему коробку красного бархата. Арриан открыл, бросил взгляд на содержимое, на Мейлину, и бросив странное: — Это никуда не годиться. — широкими шагами взлетел наверх, и тут же вернулся, неся уже коробку синего бархата. Он открыл ее и на свету заиграли камни. Нет, не бриллианты, хотя они тоже присутствовали в оправе, сверкали переливающиеся и мерцающие, как звезды в ночи опалы.
— Леди, вы разрешите? — Он подошел к Лине и застегнул на ее шее ожерелье с большой подвеской, на палец одел кольцо, а Херриэт вдела серьги в уши и прикрепила к волосам большой аграф в виде полумесяца. Довершил убранство изящный браслет.
— Арр, но это же…
— Достойное убранство для королевы Ночи. Поехали, а то опоздаем к намеченному времени! Леди Херриэт, я вам благодарен и хочу предложить этот билет на второе представление оперы, завтра. Состав тот же. Я бы мог пригласить вас сегодня, но у вас не было бы такого удобного места. Вторым билетом распорядитесь по своему усмотрению! Они парные! Лина, поехали!
Он помог девушке спуститься, и, подхватив на руки, буквально внес в карету. Сам сел напротив, и велел трогать. В этот раз они двинулись кортежем, впереди гвардейцы с факелами, освещая без того светлую дорогу. Затем — экипаж запряженный шестеркой вороных лошадей, и уже с королевским гербом на дверце, за ним, карета с гербом герцога Нуаре, с горничной Кирой для Мейлины и тремя лакеями для принца — герцога. Мейлина только успела всунуть Кире пакет с запасным комбинезоном из чулок и трусов, шепнув: — Запасные, на всякий случай.
В темноте кареты глаза Арриана странно светились. Мейлин вдруг почувствовала какую-то тревогу. В парадном костюме черного бархата, очень деликатно расшитом золотой нитью, в положенных ему королевских орденах поверх белоснежной рубашки, с отделанным кружевом галстуком и манжетами, он смотрелся истинным сыном короля. Невозможно было вообразить, что только день назад она останавливала ему кровотечение из артерии, и перевязывала страшные раны на запястьях. Интересно, перевязал ли кто-нибудь его сегодня, или он опять сам? Она решила нарушить приличия и тихо
