вперед когти и, зарычав, встала в незнакомую боевую стойку. (Она знает рукопашный бой?).
— Учти, я сильнее тебя, второй раз со мной этот номер не пройдёт, — с мягкой угрозой произнёс он и выскочил из комнаты.
— Ничего, я использую другой!
Рамсей, согнувшись, шёл в лабораторию, представляя её тело в своих руках, как она его кусает, свирепо рвёт когтями, а он… Он наслаждается.
— Марф! Невероятная женщина! Вот уж воистину, не знаешь, где найдёшь… — обессиленно прислонился к стене. — Этот райз, эта… м-м-м… будет моей женщиной! Моей!! Марф! Да что же это со мной? Разиня! Давно бы имел, как хотел… Марф! Кто знал, что она такая…
В комнате Вера, выпив стакан воды, едва смогла успокоиться, так её трясло.
— Мама дорогая, чуть не изнасиловали! Ну, нет, я не дамся. Хороший мир, — Вера посмотрела на свои когти, потом втянула их и, сбрасывая избыток адреналина заорала. — Хороший! Классная защита! Когти, блин. Я ему глаза вырву в следующий раз!
Она посмотрела на старуху, та, прижав руки к груди, задыхалась от волнения. Мысли перестали скакать, как стая гиен в направлении добычи, и Вера смогла почти спокойно думать. «Может, не стоило так делать? Надо сваливать отсюда и немедленно, завтра для меня, может и не наступить. Как же уговорить Тару помочь? Как там папа говорил, что многое можно заставить человека сделать по собственному желанию! Что не хватает любому старику? Общения. Значит, начинаем общение. Итак, как же начать, чтобы не испугать?» — размышляла она, потом спросила:
— Тара, сколько здесь длится год? У вас что, календарей нет?
Старуха, которая готовилась к тому, чтобы ничего не рассказать этой девчонке, оторопела, ведь ожидала других вопросов.
— Календари есть, их надо было искать на сайтах по планетологии. Год длится пятьсот дней. Десять месяцев по пятьдесят дней каждый, — старуха рассердилась. — Зачем ты его злишь? Ты не понимаешь, кто он?!
— А мне по барабану, кто! Это я его злю? Ты что, спятила? Этот мерзавец… — она с недоумением воззрилась на неё. — Тара, здесь, что все так ведут себя с женщинами?
— Так нельзя себя вести с мужчинами! — Старуха посерела и ушла от ответа.
— Неужели? Ты что не видела, что он чуть не изнасиловал меня? — Веру опять охватила жаркая волна гнева.
— Это… это — просто угроза! — Тара отвернулась, спрятав глаза.
— А это ничего, что он мои яйцеклетки оплодотворил? Это же подло! Я сначала не разобралась, думала, он любил Лилдах, поэтому и спас… — Вера гневно зашипела (ну ничего она не могла поделать с организмом). — Шаш-ша! Подонок! Он измывался над её телом. Это же, как надо ненавидеть, чтобы стать таким мерзавцем!
— Он воспринимает тебя, как Лилдах, — Тара полиловела, ото лжи. Уж она-то точно знала, что это не так! Она сама была поражена поведением своего воспитанника. — Прости его, он никогда так не вёл себя с женщинами. Семья Ройстан умеет воспитывать мужчин!
— В семье не без урода! — посетовала Вера, осознав, что дажн в ращзных мирах при воспитании возникают одинаковые проблемы. — Ладно, проехали! Лучше скажи, сколько здесь живут в среднем?
— Двести-триста лет… в среднем… в зависимости от расы. А зачем тебе, и так понятно, что ты почти ребёнок. Только ребёнок решил бы, что этана сможет победить этана?
— Неужели? — Вера в сомнении поджала губы. Она много тренировалась на Земле и ей всегда говорили, что поражаются её силе, когда она вырубала и вырубала спарринг-партнеров, а те были не слабыми мужиками.
— Конечно! Только молодые так себя глупо ведут, взрослые этаны-женщины скромны и вежливы.
— А мужчины?
— Он разволновался.
Вера угрюмо сжала губы. (Почему же Тара оправдывает поведение Рамсея?) Она понимала, что раздражать старую женщину нельзя, ведь только та может ей помочь спастись от Рамсея.
— Тара, сколько я нахожусь здесь? Мне как-то не хватило сил, посчитать.
— Уже полгода. Я ведь увеличивала твой сон, чтобы не мешать регенерации. Зачем ты спрашиваешь?
— Я хочу уйти. Ты понимаешь, мне оставаться здесь нельзя, — Тара прижала руки ко рту, Вера дёрнула плечом. — Если я останусь, то появится труп, причём не известно чей. Не думай, что я позволю себя сломать. Шаш-ша!! Кстати, а за что Рамсей ненавидит Лилдах?
— Он… мне трудно… даже не знаю, как объяснить.
— А ты попробуй, если хочешь помочь!
Старуха долго молчала, потом, волнуясь и путаясь, заговорила:
— Я ведь его нянька. Ты не злись на него! До гибели старших братьев на Лаяме Рамсей был другим. Он стремился быть лучшим. Он ошибся, — старуха всхлипнула. — Страшно ошибся!
— В чём же? — Вера с трудом заставила себя слушать старую женщину, уверенная в том, что все ошибки Рамсея, связаны с его самовлюблённостью.
Однако старуха ответила совсем не то, что ожидала девушка.
— Зачем жить, если он что-то натворил специально?! Семья не простила Рамсею гибель этанов.
— А при чём тут Лилдах?! — упорно гнула своё Вера.
Тара вздохнула и вытерла глаза.
— Лилдах отказала Рамсею, хотя не имела права.
— Я не Лилдах, но ему тоже бы отказала. Он же только себя любит! Не удивительно, что его из дома выперли. Кстати, а кого он там убил?
После последнего вопроса Тара посерела.
— Я простая реза, и много не знаю. Слышала, что погибли этаны, и с тех пор Рамсей живёт здесь.
— Тара, ты что же, всех братьев воспитывала?
Старуха вздохнула, и слезы потекли по её лицу.
— Только Рамсея и Рэйнера. Ты не представляешь, как младшему было трудно! Он всегда хотел быть лучше, чем старший, но у него ничего не получалось. Рэйнера все любили, он и прошёл обучение в трёх школах выживания, и был одним из лучших нейрофизиологов планеты, и был доримом. Рэйнер всегда любил младшего… а Рамсей… После его гибели Рамсей — сам не свой. А теперь… он никогда так себя не вёл, — она сглотнула не выплаканные слёзы, — я вообще его не узнаю.
Вера обняла старуху, и постаралась её отвлечь от мыслей о Рамсее.
— Доримы — это власть?
Старуха непонимающе воззрилась на неё и переспросила:
— Власть?
— К ним можно обратиться за помощью? — пояснила свой интерес Вера. — Здесь вообще есть, кто следит за порядком?
— Ты, конечно, можешь обратиться в полицию, но что ты скажешь?
— Хм… А если обратиться к доримам? Кстати, кто они?
— Во главе всех владений Восточного Лаяма стоят доримы. Они могли бы помочь, но как ты здесь в Цейре определишь, кто дорим?
— А что здесь их мало?
— Больше, чем в Улеме, но гораздо меньше, чем в Восточном Лаяме.
Этого Вера не ожидала, получалось, что это не представитель
