любит ее, и сделал это искренне, изо всех сил. Что вместе их может быть достаточно, чтобы бросить вызов судьбе, логике и рассудку. Что он будет бороться за нее… заставит мир остановиться ради нее, если это то, чего им надо было, чтобы быть вместе, даже если всего на одну ночь.
Но ничто из этого им бы не помогло. Ничто из этого не было к лучшему. И они оба знали это. В конце концов, Каллен закрыл рот. Его брови слегка приподнялись посередине. В его глазах стояла вся печаль в мире, когда он воспринял ее слова.
В конце концов, она была права. Что бы он ни чувствовал к ней, этого было недостаточно, чтобы заставить его бороться за нее.
— Мы все еще должны работать вместе, — продолжила Эйра ровным голосом. Что далось ей нелегко, ведь разочарование из-за того, что он ничего не сказал, было трудно не вылить в слова, что выдало бы ее. На самом деле она не хотела, чтобы он сопротивлялся, потому что это было к лучшему. Она понимала, что так лучше.
Так почему же было так больно? Ей нужно было больше времени, чтобы смириться с этим. Но турнир начинался сегодня, готова она была к этому или нет, так что Эйра проходила ускоренный курс, пытаясь восстановиться. Стать сильнее.
— Я знаю, — тихо сказал он, опустив глаза на ее губы. Ей потребовались все силы, чтобы не наклониться к нему. Поцеловать его просто так, чтобы она могла запомнить, какой он на вкус в последний раз. — Я просто… это просто… я хочу… — Она позволила ему замолчать и подобрать нужные слова. Эйра ждала, пока Каллен исчерпает себя надеждой, пока не останется только практичность… как было у нее. — Это то, чего ты хочешь?
— Больше не имеет значения, чего мы хотим. — Эйра покачала головой. — Мы должны работать, жить и сражаться не только за себя. — Он должен был сосредоточиться на Лаветт и своем отце. Она должна была сосредоточиться на Ульварте. И им обоим нужно было поработать над поиском себя. — Итак, друзья?
Он опустил подбородок.
— Друзья. — Одно слово никогда не было таким удрученным, таким беспомощным.
— Хорошо. — Эйра выдавила улыбку, которая была легкой и далеко неискренней. Она была уверена, что он видит ее насквозь. Но это было лучшее, что она могла ему предложить, и Эйра надеялась, что она была где-то близко к оптимизму. — Теперь мне нужно начать готовиться к турниру.
Она обошла его, направляясь к двери. Каждый шаг ей давался с трудом. Эйра вытянула руки перед собой, сжимая и разжимая пальцы, чтобы он не видел, как они дрожат.
Положить конец всякой надежде на что-либо между ними было правильным решением. У них с Калленом не было будущего, никогда не было. По крайней мере, все закончилось быстро.
— Еще кое-что.
Она остановилась как вкопанная. Несмотря на то, что пальцы дрожали, она оглянулась на него. Каллен не двинулся, за что Эйра была благодарна. Она не знала, сможет ли продолжать быть сильной, если он попытается заключить ее в объятия. Она была так близка к тому, чтобы сдаться. Было так опасно легко позволить ему утешить себя. У нее больше не хватило бы сил сопротивляться ему, если бы он прикоснулся к ней снова.
— Как думаешь, ты когда-нибудь простишь меня?
Как только он спросил, она отвела взгляд. Слова были подобны жгучей игле, пронзившей свежую рану, которая все еще зияла в центре груди.
— Даже если ты веришь, что мы не созданы друг для друга как возлюбленные. Как друзья. Сможешь ли ты простить меня?
— Я не знаю, — призналась она себе и ему.
Боль промелькнула в его глазах. Но Эйра отдала должное Каллену, что он не стал возражать или сопротивляться. Он позволил ей продолжить.
— Я хочу сказать тебе да, — призналась она. — Но я не могу, Каллен. Пока нет. — Она надеялась, что если она озвучит свое обоснование вслух, это удержит его от дальнейших попыток спорить с ней по этому поводу. Но она также надеялась, что это поставит черту под тем, почему нужно сделать такой выбор. — Ты был слишком беспечен с моим сердцем, чтобы я могла просто отмести все за один день или пойти по легкому пути.
Каллен поник.
— Я… теперь я это понимаю. — Он провел рукой по волосам. — Я никогда не хотел причинить тебе боль.
— На самом деле, то, что ты не собирался делать, больше не имеет значения. Ты причинил мне боль. Глубокую.
— Мне очень жаль.
Она вздохнула.
— Мне тоже. И, если быть честной, я была неосторожна со своим сердцем. Так что, будучи честной, я также скажу, что понимаю, что, сказав тебе «да, я прощу тебя», было бы легче оставить все это в прошлом. Было бы легче притвориться. Но это было бы нечестно, а нечестность это то, что в первую очередь привело нас в такое положение.
Он прикусил губу, его глаза сияли. Казалось, что ее сердце разлетелось на осколки. Она все еще любила его больше, чем хотела. Больше, чем она могла когда-либо признаться ему или самой себе с этого момента. Но это ничего не меняло. Он был обещан другой. Он шел прямой дорогой к шикарной свадьбе, достойной слухов, и политической жизни, занимающей центральное место на сцене, отдавая дань уважения своей благородной семье. А она…
Эйра еще не знала, куда направляется, но не туда. Она была слишком погружена в тень. Часть ее сомневалась, сможет ли она вообще когда-нибудь вернуться в Солярис. Ее семья была разобщена. Ее имя? Запятнано. Что ей, положа руку на сердце, оставалось делать на земле, на которой она выросла?
— Есть ли что-то еще, что я могу сделать?
— Дай мне немного времени и пространства, когда мне это понадобится, — сказала Эйра твердо, но не резко. Ему нужно было знать, что если он надавит на нее, это, скорее всего, произведет эффект, обратный тому, чего он хотел.
— Я понимаю. — Она надеялась, что он понял.
Эйра открыла дверь. Она остановилась, когда поняла, что он не двинулся с места. Каллен стоял неподвижно, наполовину отвернувшись от нее, глядя вверх.
