в старой части поселка.
– Помощь? – не понял мужик.
– С огородом, да по дому. Ну а вам было бы где жить. Разве что с комнатами беда – одна всего. Внизу большой торговый зал, есть лишняя перина, которую можно было бы постелить у камина…
– Я согласен! – незнакомец радостно закивал. – А вы что ж, совсем не боитесь?
– Нет, – хором ответили мы с Майей, одновременно хихикнув. Кого тут бояться? Кожа да кости. На таком комара на спине убьешь, так и мужичка заодно прихлопнешь.
– Да я не про себя, – смущенно сказал он. – Но вы одна с дочерью, а тут мужчина в самом расцвете лет вдруг в доме появился. Осудят ведь, как есть осудят. Бабы-то наши с языками без костей, дай только сплетни пособирать.
– Сплетни меня не волнуют. Хотят собирать? На здоровье. Мы сейчас в тяжелой жизненной ситуации, и все, что я хочу – перекопать огород, посадить на нем овощи и не умереть с голоду.
– А ты смелая… Меня Яном кличут. А вас как?
– Я Арья, а это моя дочь Майя. Ей шесть.
– Ну что ж, – Ян почесал затылок. – Я ведь отказываться-то не буду, не у порога ж мне ночевать, в самом-то деле? Идти больше некуда. Я мог бы к Калояну попроситься, да у того бабка при смерти, не до гостей ему.
Сговорившись, мы отправились в наш с Майей дом. Ян по пути все о себе, да о жене рассказывал, о мисс Марбери упомянул. Говорит, что приехала она еще прошлой зимой, да работу так и не нашла. Приезжих не берут никуда, мол, своим мест не хватает. Разве что в поле подрабатывала, но то лишь весной да осенью, когда посев и сбор урожая.
Так мы и дошли до дома, а когда я отворила дверь и впустила Яна внутрь, мужичок присвистнул.
– Так ты что ль дочка самих Грэков? А я смотрю – дом знакомый! А тут вона чего, стеллажи, которые я сам своими руками делал! Свою работу я с закрытыми глазами узнаю, по запаху!
– Я Арья Грэк, верно, – подтвердила я. – Хорошо знали моих родителей?
– Да кто их не знал? Батя твой с моим дядькой свинью как-то раз резали вместе.
– Ну, располагайтесь. Предложить обед не могу, уж извините. У нас продуктов немного, на ужин приготовить, да и все.
– Тоже голодаете?
– Мы переехали сюда два дня назад без монеты в кармане. Так что да, с провиантом все плохо.
Сама не знаю, почему я вдруг стала все это рассказывать незнакомому человеку. Но я говорила, и мне становилось легче. Майя плыла со мной в одной лодке, да и маленькая она, с ней не обсудишь проблемы и их решение. Встретила Яна, и меня словно прорвало. Да и добродушным он мне показался, равно как мой отец.
– Да ты не волнуйся, – отмахнулся мужик. – Будет у вас и еда, и огород перекопаем! Я за добро плачу добром, вы меня приютили, совсем не зная. Что, думаете, нахлебником стану? Да ни в жизнь!
О Нико я ему не стала говорить. Незачем пугать человека заранее, ну а Нико слаб и труслив – он может поднять руку только на женщину. Даже такой хиленький мужичок, как Ян (в чем только душа держится?), сможет дать отпор. Пусть не кулаками, но и пострадать не пострадает.
Я надеялась на это.
Ян вместе с Майей приволокли перину из чулана в торговый раз. Расстелили ее подальше от камина, туда же бросили подушку, шерстяное покрывало. Рядом поставили столик и стулья.
Наш новый постоялец спросил, может ли он иметь наглость и отгородиться, и я разрешила. Потом с удивлением наблюдала, как ловко Ян вбил в потолок гвозди, натянул между ними бельевую веревку, а на нее повесил старую простыню.
– Вот и комнату сделали, – радостно потирал он руки.
Я за время его работы не успела даже вторую коробку разобрать! Не зря, ой не зря мы Яна пригласили!
– Это еще что, – сказал он. – Вот я сейчас в погреб-то схожу да принесу еды. На ужин мяса пожарим с овощами, или потушим, тут уж как хотите.
– Не стоит! – поспешно отказалась я. – Ваша супруга вас за краюху хлеба из дома прогнала, а за мясо так и вовсе убьет.
– Я домой-то и не пойду, у меня тут неподалеку родители живут. Я у них в погребе продукты храню, он у них большой и холодный, не то что у нас.
– Обирать родных тоже не стоит… – уже с меньшей уверенностью сказала я. Но подумав мгновение, согласилась. – Только немного.
– Я вам теперь должен, так что не спорьте. Не буду же я тут за чужой счет жить?
Ян умчался. Резвый мужичок, хоть и совсем уже не молодой.
– Ой, мама, – хихикала Майя, – дядя Ян мне нравится! Правда, от папы он нас точно не защитит.
– Думаешь?
– Да он же как мальчишка! Ты погляди на него. Мы с ним одного роста.
Дочка покатилась со смеху. Я только улыбнулась – нам защита и не нужна, не хотелось бы подставлять хорошего человека. Нам нужен свидетель. Тот, кто отпугнет Нико, тот, при ком Нико даже в дом не войдет.
Законы не запрещают бить и унижать своих жен – дело семейное. Но общеправовые законы запрещают входить в чужой дом без приглашения.
Дом моих родителей принадлежит мне, так как они умерли уже после того, как я вышла замуж. Значит, уже не приданное, и прав на него Нико не имеет, и войти сюда не сможет. Если муж нарушит закон, я запросто пожалуюсь в министерство, мне бояться нечего – Нико никогда не выдаст ни себя, ни меня. Он слишком сильно боится того человека, от которого родилась Майя.
Да и человек ли отец Майи?..
На этой мысли мое сердце екнуло, словно в подтверждение.
Дочка помогала мне тем, что переносила коробки, ящички, шкатулки и мешочки в один угол. Я отсортировывала нужное в одну большую коробку, а все ненужное в мусорный мешок.
Мама, видимо, со временем все же стала любительницей безделушек. Не помнила я ее такой, раньше она никогда не стала бы хранить целую шкатулку атласных лент для волос.
– Какие красивые, – глаза дочки загорелись при виде них. – Мамочка, можно мы их оставим? Пожалуйста!
– Конечно, – я протянула шкатулку Майе и принялась за мешочек.
В нем нашлись ровные отрезы тканей, нитки и иголки, серебристые бусины, бантики и кружева. Мама помимо вязания и шитьем стала заниматься, судя по всему, но пошить ничего не успела.
Дочь подвинула
