пару, что нашла Кроосов утром, найти не удалось. Точнее, встретиться Алекс смог только с мужчиной, а тот традиционно «ни сном, ни духом». Посоветовал поговорить с женой, но дома женщины не оказалось, и он не знал, когда она вернется. Придется попытать счастья завтра.
Мы прождали Воина практически до утра, но тот так и не появился. Ника ожидаемо обвинила в этом меня и первой ушла к себе, прихватив с собой Раса. Решив, что в случае необходимости Воину хватит бесцеремонности, чтобы растолкать меня и всех остальных, я отправилась следом за Никой, от усталости не обратив внимания на шагающего рядом Алекса. Но уделить ему время все же пришлось: если раньше он провожал меня до комнаты, попутно вытягивая что-нибудь интересное, то теперь внаглую заявлялся ко мне и присаживался на кровать. Вот как сейчас, например.
Боюсь, скоро он и вовсе начнет рядом ложиться.
– Воин плохо на тебя влияет, – подавив зевок, заметила я. – Вот так вот врываться в девичью спальню – дурной тон. Знал бы мой папа – заставил бы жениться.
– Не ври. Уверен, он мечтает породниться с кем-то побогаче.
– Твоя правда.
Хотя не сказать, что я знала что-то о семье Алекса. Вообще ничего, если честно. Он до сих пор для меня загадка, я даже по виду не могла определить хоть что-нибудь. По Воину, к примеру, можно многое сказать. Даже сегодня, с запахом перегара, он бы меня не обманул, избалованный Ароктийский как он есть. Думаю, и мой вид в этом плане очевиден. А с Алексом ничего нельзя сказать наверняка, даже спустя время. Он манерный… в нужный момент. Иногда вообще нет. Он одевается со вкусом… когда захочет. Иногда нет. У него даже речь, бывает, меняется. Он привык подстраиваться? Или действует специально? Время все шло, а ответов не прибавлялось.
Вспомнив все это, я даже разозлилась.
– Тебе пора, уходи.
– Боишься, что Мартин меня здесь застукает? – весело поинтересовался Алекс. Думаю, такой поворот пришелся бы ему по вкусу, интересно же понаблюдать за беснующимся Воином.
Пришлось разочаровать парня:
– Не боюсь. Просто хочу спать.
Само собой, Алекс уходить не спешил и все мои намеки проигнорировал. Разве что устроился поудобнее, закинув на кровать согнутую ногу.
– Как думаешь, почему он не пришел?
– Может, ты еще приляжешь? – съязвила я.
– Рас сказал, Ладислава Кроос чего-то боялась. Того, что может случиться в будущем, – опять не обратил внимания на мои слова Алекс. – Как бы ты объяснила это?
– Легко: все мы так или иначе боимся будущего. Неизвестно, что может подстерегать тебя уже за углом, а женщины и вовсе склонны к беспричинным страхам… особенно в таких вот небольших городках. Тут столько историй, что я верю: со временем можно так себя накрутить, что и будущего забоишься, и даже настоящего остерегаться начнешь.
– Чушь.
– Как скажешь, – пожала я плечами.
– Может, она боялась кого-то?
– Точно. Или ее пугала перспектива сломать ноготок. Это я к тому, что гадать можно хоть до утра… до завтрашнего, потому что за окном уже светает. А еще неплохо было бы поспать. Ты знаешь, прилечь в одиночестве и без разговоров.
– Ты так старательно меня выпроваживаешь, что это становится интересно, – улыбнулся Алекс. – Дай угадаю: встреча с Воином прошла не так, как ты ожидала?
– Наш короткий разговор в темном переулке вряд ли назовешь встречей, – буркнула я, мысленно желая Алексу провалиться. – Да и какое тебе дело? Все, что касается расследования, я рассказала.
– Ты должна объяснить, что произошло между вами летом.
– Обязательно. Сразу после того, как ты расскажешь что-нибудь о себе.
– Я открытая книга, Таната. Ты обо мне знаешь все.
– Я знаю, что Рас рос практически на свалке и помню, что он сделал, чтобы оттуда выбраться. Мне известно, что Вик убил ради сестры еще в детстве и Ника всю жизнь притворялась другим человеком. Догадываюсь, что Воин не рад магическому резерву, и на это у него есть веская причина. А ты в курсе, что моя семья не рада меня видеть, ведь в роду Альмар непослушание и намек на характер считаются неудобной глупостью. Но о тебе, Алекс, ничего не известно, никому из нас. Интересно получается, не так ли? Я бы сказала, не очень честно.
– А я повторю: главное обо мне ты знаешь, – глаза Алекса опасно сверкнули и, казалось, сделались чернее прежнего. Зрелище пугающее, но я привыкла. Почти.
– Иногда мне кажется, что чувствуешь ты куда больше, чем может показаться.
– А если я скажу, что ты права?
– Так я права?
– Нет.
– Ты предсказуем, – хмыкнула я.
– А ты надеялась услышать другой ответ.
– Нравится издеваться над доверчивой дурочкой, да?
– Ты забавная, – Алекс подмигнул и поднялся с кровати, но уходить не спешил. – Думаю, завтра нам стоит поговорить с мальчишкой Кроосов, – протянул он и весомо добавил: – Вдвоем, тебе и мне. Хочу кое в чем убедиться.
– Значит, Рас тебя все-таки подговорил? Алекс, он же ребенок…
– Вик тоже когда-то был ребенком, ты вспомнила о нем очень кстати. Помнишь, что он сделал еще в детстве? Убил маленькую девочку, Таната.
– Если тебе так хочется – говори с Хексом один, – разозлилась я.
– Я же сказал: хочу кое в чем убедиться, только и всего. А ты мне в этом поможешь, потому что побоишься оставить нас наедине. Ведь я могу задать любой бестактный вопрос…
– Чтоб тебя чудище морское слопало, шантажист.
– Кстати, о чудище тоже неплохо бы разузнать. Что-то мне подсказывает – оно свою роль еще сыграет, – весело заметил Алекс и наконец оставил меня в одиночестве.
Вот только теперь спать не хотелось совершенно. Раз за разом я прокручивала в голове встречу с Мартином. Он со мной заговорил, а это почти удивительно, ведь после смерти Вика Мартин меня чуть ли не игнорировал, старался лишний раз в мою сторону не смотреть. И что-то мне подсказывало: такое поведение связано даже не с Виком, не с тем ужасным днем. Все случилось еще раньше, когда я грубо и некрасиво отвергла Мартина.
Может, обида постепенно истончилась? Хорошо бы. Дело в том, что мне по-настоящему нравился этот парень. Чем больше я его узнавала, тем больше хорошего в нем видела. И я все пыталась и пыталась наладить нашу дружбу и переживала, когда у меня это не получалось. Теперь еще Алекс с его дурацкими вопросами… как будто это все имеет к нему какое-то отношение. Алекс – это Алекс, он всегда сам по себе. Маячит рядом, но отстранен. Спрашивает, но не отвечает сам.
Я так и проворочалась до самого утра. Поняв, что сон –
