позвал? Воспитывать? Агитировать? Нотации читать?! Я уже говорила и повторю: мне нравится быть стражем. Я не хочу и не буду копаться в механизмах и вычислять координаты выхода портала. Мне нравятся завры со всеми их особенностями и закидонами. И, что самое главное, я хочу помогать. Хочу мчаться на вызов, ползти по веревке через речку ради трех перепуганных галчат. И если ты не готов поддержать меня, как любящий и заботливый брат, то просто не лезь. Меня не нужно отговаривать, слышишь? Даже если тебе кажется, что ты умнее и все-все-все на свете знаешь лучше меня!
Я сглотнула неприятный ком обиды, застрявший в горле, и чуть тише добавила:
– И без тебя найдутся те, кто скажет, что я неудачница. Так что не трать запал.
Дариан смотрел на меня, и на лице его мелькали разные эмоции. Немного грусти от того, что Адриана Нэш перестала быть милой послушной сестренкой и стала бунтующей девушкой. Капелька злости, потому что привычные методы на мне больше не работали. Щепотка разочарования, ибо не прислушалась к словам многоопытного брата, а ведь он говорил!
А вот чего там точно не было, так это принятия меня и моей позиции.
И это покоробило сильнее всего.
Впору задуматься: мы вообще вырастаем в глазах своих родственников? И если да, то когда меня уже начнут считать взрослой и самостоятельной? В сорок?! Или на пенсии, когда я проживу пресную, бесполезную, но одобряемую лично ими жизнь?
Братец качнулся с носка на пятку, молча обошел меня и двинулся прямым курсом к секретеру, за которым прятался роскошный бар.
– Дорогая сестра, у меня плохие новости.
А могут быть еще хуже?
Дариан с тихим звоном скрутил крышку бутылки, плеснул в пузатый бокал, опрокинул, поморщился и мрачно сообщил:
– Трепещи. К нам едет… мама.
Лекция пятая
О неказистой моли и мужской сдержанности
– И как это понимать?! – рявкнул злой-презлой Максимус Медный.
Декан факультета ядожалов стоял посреди тренировочного загона в пятне света, льющегося из квадратика окна в крыше. Руки сложены на груди, лицо суровое, взгляд бешеный.
Борщевик, пойманный на горячем, замер с пучком крапивы, свисавшей из уголка пасти, и медленно повернул голову. Узрел господина Медного, деморализованно икнул и поспешно раззявил огромный рот. Смущенно выплюнул недоеденную вкусняшку, еще и язык высунул и передней лапой по нему провел.
Но Медного это не смягчило.
Он вообще на завра не смотрел.
– Эй вы, моли-переростки, я вас спрашиваю!
Мы с Коди переглянулись и перестали притворяться двумя здоровенными бородавками на сине-желтой шкуре завра.
– Максимус? Вот так встреча! – «удивился» преподаватель зоопсихологии, приподнимаясь на локтях и выглядывая из-за сложенного крыла завра.
– Зубы мне не заговаривайте, – предостерегающе глянул декан факультета ядожалов. – Слезайте. Я жду.
Мы с Коди еще раз посмотрели друг на друга и с ощущением «вот мы влипли» поползли вниз.
Спускаться с ядожала размерами с двухэтажку то еще удовольствие. В отличие от звездокрылов, чешуйки на коже ядожалов мелкие, плотно пригнаны друг к другу, от чего цепляться за чуть шершавый бок Борщевика приходилось в лучших традициях спортивного скалолазания. Я в этом звезд с неба не хватала, а вот у Коди получалось значительно лучше. Если бы не толстые перчатки, которые зоопсихологу приходилось надевать, чтобы не обжечься об ядовитую шкуру, и я, которую постоянно требовалось страховать, Коди давно бы уже стоял на полу. А так декану пришлось ждать.
Скучать, правда, ему не дали.
Боевая манжета на руке Максимуса Медного издала страстное пиликанье, взывая к хозяину. Он поднес согнутую руку к лицу и принял вы– зов.
– Здравствуй, Тихон. Вот скажи мне как специалист… Безрассудство заразно?
Динамик разразился старческим смехом главы факультета помощи и возвращения.
– Мой дорогой друг, – произнес старичок-некронавт, – справочники по медицине на этот счет имеют четкий ответ, но практика свидетельствует об обратном.
– Что опять стряслось?
– Касатики твои подрались, – нажаловался Тихон Горячий. – Разнесли мне тут весь кабинет, пробирки поколотили. Вопят, вырываются…
Декан прикрыл глаза и обреченно выдохнул:
– Кто?
– Адепт Эрик Хезенхау и адептка Власта Подгорная.
Ой, блин!
Я оступилась от неожиданной новости, пролетела оставшийся метр и шлепнулась на пыльную землю. Пятая точка ответила болью, но я не обратила на нее внимания. Быстро вскочила и пошла, нет, практически побежала к Медному.
– Тихон, а помнишь ту комнату с мягкими стенами? Мы там еще Бушующего держали после инцидента с квакающим ядом.
– А как же! – хохотнул господин Горячий. – Популярное место в моем крыле.
– Закрой моих там часов на пять. Только предварительно упакуй в смирительные рубашки, чтобы не прибили друг друга. Я скоро подойду.
– Добро.
Максимус Медный опустил руку, тем самым закончив разговор по боевой манжете, и встретился со мной взглядом. Настроение декана и так было далеким от радушного, но костюм моли его окончательно добил.
– Адептка Нэш, матом тебя заклинаю! Отстань ты уже от завров со своими бредовыми идеями.
Я опустила голову, не зная, как оправдываться. К счастью, Коди успел вовремя.
– Максимус, не надо ругать Адриану, – вступился за меня преподаватель. – Она здесь по моей личной просьбе. Мы тестируем дополнение к плащу-невидимке.
Господин Медный скептически осмотрел это самое дополнение. Оно состояло из двух важных вещей: ободка на голову, из которого торчали два лохматых усика-антенны, и горнолыжных очков без бликов. Декан, чья тонкая душевная организация еще не смирилась с плащом-невидимкой, вконец разуверился в нашей адекватности.
– Коди, ну ладно она! Но от вас, коллега… От вас я такого не ожидал.
Коди смело выступил вперед, оставляя меня за спиной, и пошел на господина Медного с улыбкой домоправительницы, вышедшей стрясти с приветливых жильцов на цветы в подъезд.
– Вы просто не осознаете область применения сделанного адепткой наблюдения. Обратили внимание на то, как тихо и мирно вел себя Борщевик? А ведь мы более получаса находились в тренировочном вольере. И знаете что?
– Что?
Максимус Медный и сам не понял, как оказался схвачен цепкой рукой товарища по преподавательскому ремеслу. Схвачен, зафиксирован и развернут спиной к остальным участникам бе– седы.
– Ни одного срыва! – воскликнул Коди, делая мне незаметный жест проваливать, пока его собеседник не опомнился.
Я крадучись отступила к забору, тянущемуся вдоль вольера, как никогда быстро перелезла через ограждения и спряталась за ближайшей кадкой с экзотическим деревом. Благо растительности в загонах ядожалов было больше, чем где бы то ни было.
Коди же продолжал играть роль отвлекающего фактора.
– Взгляните, Максимус! – Преподаватель стянул с лица горнолыжные очки и сунул под нос декану. – Эта экипировка
