окна, пила чай и думала о своей незавидной участи. Мачеха, учуяв намерение Эллы отправиться на бал, загрузила ее с утра огромным количеством дел. Но я не вмешивалась, потому что сказка шла своим чередом.
Люцифер возлеживал на солнечном подоконнике. Когда Дризелла вышла из комнаты, избавив нас от своих неугомонных причитаний, он вдруг с любопытством спросил:
— А что, если счастливый финал Золушки возможен только при твоем несчастливом?
— Я не настолько важный персонаж, так что моя жизнь вряд ли станет помехой для Золушки. Она выйдет за принца, я покидаю рис им в спину и отправлюсь прочь из этой сказки.
Я уже мысленно рисовала, как вернусь домой, куплю сборники сказок и буду жечь их со зловещим хохотом.
— Только не рассказывай больше никому, что мы находимся в сказке, — посоветовал Люцифер.
— Почему?
— Потому что кто-то несомненно захочет, чтобы она не заканчивалась. Возможно, избавится от Золушки. Без нее же конец не наступит.
— Я не совсем понимаю.
— Ну что ты не понимаешь? — Люцифер недовольно взмахнул хвостом. — Сама ведь утверждаешь, что этот мир создан только для тебя, а что будет, когда ты уйдешь? Мы все исчезнем? Вдруг ты кому расскажешь, а этот кто-то испугается, что может… мр-р-р погибнуть?
Люцифер говорил дельные вещи, а я ведь даже не задумывалась о судьбе сказочных персонажей. Они же не были живыми — так, просто выдумки, декорации. Но на самом деле на их месте я бы сделала все возможное, чтобы помешать сказке закончиться.
— А как же ты? Ты сам не боишься исчезнуть?
— Уверен, что не исчезну, — деловито заявил кот, — слишком уж я хорош, чтобы не существовать. И давай уже собирайся, скоро приедет карета. Знаешь, теперь я убедился, что ты не Анастасия. Она бы ни за что не надела такое мр-р… одеяние. В нем ты похожа на моль. Или на мышь.
— Да что ты понимаешь в нарядах? — я отмахнулась от него. — А ну брысь отсюда.
Настроение было совсем не сказочным. Меньше всего хотелось ехать на какой-то дурацкий бал. Но оставаться дома тоже было рискованно, потому что ход сюжета в этом случае мог пошатнуться.
В оригинале Дризелла и Анастасия уехали, а Золушка осталась одна и дождалась Фею-крестную, которая исполнила ее мечты.
Пусть все так и сложится.
Роксана помогла мне одеться и причесаться. Она молчала и отчего-то казалась печальной: опять черное платье, которое блестело синевой. Я все-таки не сдержалась:
— Почему вы до сих пор носите траур?
— Когда вдовы отказываются от траура, значит, они готовы снова выйти замуж.
Я не знала, сколько лет прошло со смерти отца Эллы, но, насколько мне было известно, Золушка осталась сиротой совсем ребенком.
— Ты так сильно любила отца Золушки?
Роксана засмеялась и даже похлопала меня по плечу, довольная шуткой.
— Этого мерзавца Тремейна? Нет, конечно. Я любила только раз в жизни, и то в далеком прошлом, почти в детстве.
— И что стало с этой детской любовью? — я видела в зеркале ее лицо, которое, словно издеваясь, напоминало Женькино. Наверное, в реальном мире подруга и мама сошли с ума в поисках меня.
— Я решила повзрослеть, а мой милый Питер навсегда остался потерянным мальчишкой. Траур я ношу по ушедшей юности, Анастасия, все просто.
— Вряд ли здесь хоть что-нибудь может быть простым.
Наверное, ведьма каким-то образом наказывала и Роксану, потому что она была единственным человеком из реальности, кто попал в сказочную пытку вместе со мной. Настоящая ли она или иллюзия? И ведь не поймешь никак…
— Вот ты и готова, — она затянула корсет, и я охнула, схватившись за живот. — Моя красивая взрослая дочь. Теперь спускайся вниз, а я помогу Дризелле. И отправляемся на бал!
Она наигранно рассмеялась, скрывая надрыв в голосе, а я поспешила на улицу, убегая от чужой драмы и надеясь, что на свежем воздухе будет легче дышать.
Вечер был теплым и светлым из-за огромной луны, занявшей треть неба. У ворот уже дожидалась запряженная карета. Я глубоко вдохнула и подошла к четверке белых лошадей. Животные взглянули на меня понимающе.
— Вам еще повезло, — я похлопала крайнего коня по шее, — вы хотя бы не тыкву на колесиках возите, а настоящую карету.
Вскоре из дома вышли мачеха и Дризелла. Сестра еле шевелилась в своем платье и выглядела, как довольная жизнью гусеница. На ее фоне я ничем не отличалась от бледного призрака, но хотя бы не играла роль посмешища.
— Ну что, едем, едем! — улыбалась она. — Маменька, я так долго ждала этот бал! А ты, — она указала пальцем на меня, — никому не говори, что мы родственники.
Я закатила глаза.
— И не собиралась.
— Ну не ссорьтесь, — воскликнула Роксана, — хотя бы сегодня для разнообразия.
Но несмотря ни на что, от мачехи и сестры исходило такое приятное волнение, что и у меня появилось предвкушение праздника, правда, совсем призрачное, но… Бал, любовь и волшебство, исчезающее ровно в полночь.
Это не моя история, однако она все равно заденет дыханием, когда пройдет мимо.
— Вы обе хорошо выглядите, — добавила Роксана.
— Спасибо.
Мы уже садились в карету, когда нас догнал голос Эллы.
— Подождите меня!
Я зажмурилась, понимая, что сейчас начнется…
Завязка.
Элла сбежала со ступеней особняка в выцветшем платье поросячьего цвета. На поясе красовался уродливый бант, который подпрыгивал от каждого движения.
— Что это за ужас… — прошептала Дризелла.
Роксана неосознанно загородила нас, словно желая защитить от угрозы.
— Я выполнила все ваши поручения, — запыхавшись, сказала Элла, — теперь мне позволено поехать на бал? — она пригладила растрепавшиеся волосы.
— Нет, — ответила Роксана, — ты с нами не поедешь.
— Но у меня есть платье… — Элла сложила руки на груди, как в молитве, — прошу, пожалуйста, это моя мечта, не лишайте меня шанса увидеть дворец…
Она едва не плакала, но мачеха осталась непреклонной.
— Нет.
— Но это нечестно!
— Я сказала, нет. Уйди с глаз моих.
— Нет, пожалуйста, я прошу.
Элла унижалась, дрожала и маленькими шажками приближалась к карете. Того и гляди, проскочит внутрь, как бездомная кошка. Она вызывала жалость, но не светлую, а такую, при которой хотелось быстрее отвернуться.
Дризелла не выдержала:
— Ты собралась к принцу в этом убожестве? Не смеши меня.
Она направилась к растерянной Элле и толкнула ее в грудь, потом еще раз и еще. Та даже не сопротивлялась, принимая удары, а я оцепенела, не понимая, что делать. Это было слишком… Слишком жестоко, особенно для сказки.
— Ты жалкая уродина, которой не место на балу! — взвизгнула Дризелла и ударила Эллу по щеке. Звонко, с размахом. Та даже покачнулась и едва
