— Бэль волнуется, не оскорбила ли тебя, умчавшись так поспешно с урока. Я пообещала извиниться, чтобы малышка могла спокойно заснуть, — объяснила богиня.
— У девочки завелись собственные дела и секреты, — небрежно пожал плечами бог. — С чего мне беситься? Она никогда не злила меня специально, — многозначительный взгляд достался Элии, — поэтому ей не за что просить прощения.
— Твой ответ подразумевает необходимость извинений с моей стороны? — выгнула бровь принцесса.
— Можешь в качестве оправдания поцеловать меня, — намеренно легкомысленно предложил бог, в общем-то не слишком надеясь на положительный ответ, однако, рассчитывая на некую компенсацию моральных, да телесных, по правде говоря, страданий.
— Поцеловать? — рука Элии соскользнула с застежек рубашки значительно ниже, огладила и плотно прижалась к ткани, туго обтянувшей напряженную плоть.
Тон божественно прекрасной соблазнительницы, ее близость, выпитое вино, недавние злость и обида, трансформировавшись, вылились в яркую вспышку всепоглощающего возбуждения. Джей не выдержал, схватил богиню в объятия и, запрокинув голову, заорал, содрогаясь всем телом.
— Так тоже неплохо, — прохрипел принц, малость отдышавшись. — Обижай меня почаще, если будешь так извинятся. Можешь начать прямо сейчас.
— На сегодня хватит, — усмехнулась Элия, щелкнув брата по острому носу.
Пока принц получал удовольствие, богиня новоприобретенной силой наскоро просканировала его структуры и к громадному облегчению не нашла никаких отклонений и болезненных пристрастий, в каковое могла перерасти тяга Джея к удовольствиям, стимулированная силой неопытной Пожирательницы Душ.
— А завтра? — мгновенно заинтересовался бог, усмотрев потенциальную выгоду и намек на обещание.
— Завтра будет другой день, — подмигнула Элия принцу и телепортировалась из его покоев.
— Стервоза, — блаженно потянувшись, хмыкнул Джей, смахнул со стола карты и одним махом осушил бутылку до донышка. Конечно, он понимал, что просто так принцесса никогда и ничего не делает, но сейчас ему было наплевать на мотивы Богини Любви, уж слишком хорош был результат.
Лейм вернулся к себе вымотанным донельзя, но безумно счастливым, на губах его играла блаженно-мечтательная улыбка. Бог Романтики шел словно в полусне, заново переживая все мгновения ночи. В таком состоянии принц прошел в гостиную, собираясь немного посидеть в тишине, и рассеянно огляделся.
Одно из кресел было занято — в нем спал герцог Лиенский, не ведая о том, что сейчас копирует манеру принцессы Мирабэль. Правда, зверьков вокруг не крутилось, замковые не полезли бы к сумасшедшему богу ни за какие коврижки, а личные питомцы Элегора сами бузили где-то в мирах. Впрочем, спал герцог по-волчьи чутко, едва Лейм вошел, подхватился с кресла и бодро, будто и не смыкал глаз, спросил:
— Как, спас Леди Ведьму?
— Спас, — улыбнулся принц и удивился постоянству друга: — Ты до сих пор ждал, чтобы спросить?
— Не-а, я к себе смотаться успел, вещи сбросил, кое-что по мелочи сделал и вернулся, — пожал плечами Элегор внешне беспечно, но внимательный принц видел, насколько друг тревожился за Элию и какое явное облегчение испытал, увидев умиротворение на лице вошедшего.
— То предсказание оказалось правдивым, — отметил Лейм, присаживаясь на зеленый диван. — Хорошо, что ты вовремя рассказал о нем, друг. Элия смогла взять под контроль силу Пожирательницы, используя скрытые резервы могущества Богини Любви.
— Ага, — слегка нахмурился герцог, раздумывая над тем, что если сбылось одно предсказание, то весьма вероятно окажется истинным и второе, напрямую касающееся его. Вот только, как оно обыкновенно бывает с предсказаниями, Элегор пока даже не представлял с какого бока приступить к его расшифровке, да и вообще стоит ли этим заниматься. Поэтому выгнал сомнения и заявил, даже в мыслях не допуская возможности смерти подруги:
— Приболей леди Ведьма, в Лоуленде стало бы скучно!
Выдав сие заявление, мужчина ухмыльнулся и прибавил:
— Ну ты ее довольно долго лечил! Кстати, мнительный ты мой дружище, заметь, лечил ты, а не великолепный Нрэн!
Лейм чуть смущенно моргнул и поправил во имя справедливости:
— Вообще-то мы помогали Элии вместе и не только помогали.
— Э-э-м, — на сей раз настала пора чуток смутиться нахальному герцогу. — Но, похоже, в любом случае, все прошло удачно?
— Пожалуй, мы слишком разные, чтобы одного предпочли другому, — улыбнулся принц, закрывая тему для друга и для самого себя.
Ночь уже перевалила на вторую половину, когда Элия вернулась в покои, впрочем, вовсе не затем, чтобы предаться просмотру сновидений. Было еще кое-что, вернее кое-кто, не терпящий проволочек и пустого ожидания. Оскорблять этого кое-кого принцессе было совершенно не с руки.
Приблизившись к зеркалу, Элия провела запястьем по стеклу, давая магической поверхности ощутить биение своего пульса, и позвала:
— Злат?
Вместо ответа из зеркала, ставшего густым серебристым туманом, привычно вынырнула мужская рука с великолепным маникюром (на сей раз лак был черным с тонким инистым узором), схватила Элию за запястье и дернула на себя. Богиня, не ожидавшая такой выходки, потеряла равновесие и провалилась в «зазеркалье». В силу физических закономерностей, временами властных даже в парадоксальном Межуровнье, богиня по инерции продолжила движение и по ту сторону стекла со скоростью прямо пропорциональной усилиям, приложенным Драконом Бездны.
Короче, женщина с такой силой ударилась о грудь Злата, что они оба, потеряв равновесие рухнули на дивный и очень жесткий малахитовый пол. Элии еще повезло, она повалилась сверху на Злата. Тот, хоть и не обладал мягкостью толстяка, все равно оказался куда более приятным при тактильном контакте, нежели холодный камень. По крайней мере, в нынешней форме.
— Какая ты сегодня пылкая, — выдохнул остатки не выбитого принцессой воздуха Повелитель Межуровнья и усмехнулся, перетекая в стоячее положении, а заодно поднимая богиню. — Знал бы, выбрал залу с полом помягче.
— Это меня твой маникюр так возбудил, — пошутила принцесса, украдкой потирая отпечатки пальцев, неохотно выцветающие на запястье.
Причинить ей боль мужчина не хотел, но временами допускал промашки с соизмерением силы. Впрочем, не обладая сверхъестественным могуществом Повелителя Межуровнья, братья Элии случалось тоже перегибали палку. Признаваться в этом, открыто демонстрируя собственную уязвимость, богиня совершенно не собиралась. Такова была извечная лоулендская привычка сокрытия слабостей. Если о них никто не узнает, значит не сможет ударить.
