Мы стояли под душем и минуту или две ждали, когда впитается кондиционер для волос. Никки хмыкнул.
— Что? — спросила я.
— После того, как мы тут отмоемся, нам придется вернуться и поиграть в детективов?
— Ага, нужно удостовериться, что они не аннулировали мой ордер, потому что решили, что большой злой вампир сгорел.
— Тело, которое он использовал, вероятно поджарилось.
— Возможно, но мы не следили за задней дверью подвала до того, как взлетел дом. Он был в теле зомби и мог не поджарившись выйти на солнечный свет.
— Разве он был в состоянии сделать это, я имею ввиду завладеть телом зомби?
— Нет, не должен был — ответила я.
Он прикоснулся приподнимая мое лицо, чтобы я посмотрела на него.
— Я не хотел заставлять тебя взглянуть на это серьезно.
— Это впервые для меня, Никки. Этот вампир нарушает все правила.
— Когда вы с Эдуардом не знаете, что происходит — это плохо не так ли?
Я кивнула:
— Да, плохо.
— Поэтому никогда нет времени на основательные потрахушки — проворчал он.
Я улыбнулась, потом рассмеялась.
— Ты еще не устал?
— Я верлев, Анита. Природные львы могут трахаться каждые пятнадцать-тридцать минут в течение нескольких дней.
— Ага, в течение приблизительно десяти секунд за раз. Твоя стойкость гораздо выносливее, чем у львов, которые только и делают, что спят и трахаются дни на пролет. У нас было несколько оживлённее.
Он рассмеялся.
— Мне нравится твоя подкованность в нашей животной сущности.
— Эй, степень по биологии. Когда-то я думала, что буду полевым биологом, специализирующимся на сверхъестественных существах. Некоторый материал я знала и собирала, но да, я исследую моих парней, гм, людей.
— Тебе все еще стремно от того, что Джейд — девчонка.
Я пожала плечами.
— Есть такое, но когда мы рядом, она мне нравится, я просто никогда на представляла себя с женщиной.
— Иногда ardeur овладевает тобой также, как и твоими людьми.
— Угу, давай-ка смоем кондиционер и оденемся.
Внезапно он обхватил меня руками:
— Прости, что постоянно указываю на что-то, что стирает у тебя улыбку.
Я обняла его в ответ, и, хотя мы были голыми в душе, ничто не могло быть более успокаивающим. Мне было невероятно хорошо просто от того, что я держала его в объятиях, а он обнимал меня в ответ. Никки прислонился щекой к моей макушке, а я еще теснее прижалась к нему. И этого хватило, чтобы его тело начало откликаться.
— Не забудь, что нам еще смывать кондиционер, — засмеялась я.
— Как скажешь. — Он сместил нас под струи воды, не разжимая объятий. От таких манипуляций я рассмеялась, но видимо именно этого он и добивался. Мы закончили с волосами, а потом побрызгали фебризом всю одежду, даже ту, которую собирались потом постирать. Помогло. На самом деле «Фебриз» изобрели для вещей наподобие бронежилетов, от которых порой нехило несет, но чистить их не особо удобно.
Полотенце в отеле было таким большим, что я закуталась в него от подмышек до середины икры. Никки просто вытерся и не стал заморачиваться и прикрываться полотенцем. Мика был самым скромным среди всех известных мне оборотней, а в Никки такой скромности не наблюдалось. Он, как и большинство оборотней, совершенно комфортно чувствовал себя голышом. Я чувствовала себя комфортнее чем когда либо прежде, но по мере возможностей лишний раз старалась не оголяться.
Я посмотрела на наше оружие. Когда все эти пушки и ножи не прикреплены к перевязи, не было ни единого способа прихватить все с собой. Разве что, свалить их себе на руки, как дрова, но тогда они бесполезны в качестве своего предназначения. Так что все, кроме своего Браунинга я оставила в ванной. Да, я находилась в одной комнате с Никки, окруженная нашими охранниками, но все таки оставалось еще окно, а этот вампир до сих пор нарушал все возможные правила. Иногда я чувствовала себя параноиком, а иногда просто осторожной.
Никки повесил винтовку на плечо за ремень и чувство паранои чуть притупилось, к тому же вид у него был преинтересный — голый с винтовкой наперевес. Я улыбнулась.
— Что? — спросил он.
— Я чувствовала себя параноиком, пока не увидела, как ты тащишь свою винтовку.
— И ты сказала себе: Этот вампир нарушает все правила. Я бы предпочла быть наготове.
Я уже хотела спросить его, не был ли он Бой Скаутом, но вспомнила, что и сама не была в их числе, хотя тоже предпочла бы быть всегда готовой.
Никки настоял на том, чтобы первым выйти из ванны и проверить комнату:
— Охрана в холле стоит, — напомнила я.
— Но в комнате есть окно.
Так как я об этом тоже подумала, сложно было спорить с его выводами, я и не стала.
Он тихо открыл дверь, а когда оглядел достаточно пространства, сдвинулся в сторону и пропустил меня, как будто мы были на людях, а он мой охранник. Я зашла в тишину комнаты, и гора одеял на кровати шевельнулась.
Раздался тихий ото сна голос Натаниэля:
— Хей, все было также плохо, как и пахло?
— Почти, — ответил Никки.
— Привет, Никки, — поздоровался Натаниэль.
— Привет, — ответил тот с улыбкой.
Я тоже улыбнулась; ничего не смогла с собой поделать и направилась к постели, в которой все еще не могла разглядеть Натаниэля, только его голос из вороха одеял. Я начала присаживаться на краешек кровати и Натаниэль подвинулся, освобождая достаточно места. Сначала из под одеял показалась одна рука, а потом уже выглянуло и его лицо. Он моргнул, глядя на меня. Голову его окутывал ореол из простыней, от чего он казался еще моложе, чем был; как отблеск того маленького мальчика, который жил у него глубоко внутри. Он наклонился вперед и упавшие простыни оголили мускулистые плечи и грудную клетку. Иллюзия малыша испарилась как только это очень взрослое тело придвинулось, чтобы поцеловать меня.
Натаниэль был невероятно теплым прямо из под гнезда одеял. Он потянулся поцеловать меня, положив руку мне на щеку, прослеживая линию мокрых волос. Отстранившись после поцелуя, он пробормотал:
— Идем, вздремнешь со мной.
— Ты впервые лег спать за последние сутки? — спросила я.
— Да, — ответил он, обернув вокруг меня свои руки, пытаясь затащить под одеяла.
Я отодвинулась, чтобы ему это не удалось, и он снова разлегся на кровати, дуясь на меня. Его волосы, заплетенные в толстую косу, были обернуты вокруг него, будто он — рыжеволосая версия Рапунцель. Он продолжал держать меня за руку.
— Пошли в постель.
— Мне нужно одеться и идти работать, — ответила я. — Мы зашли только принять душ и переодеться.
