– Господин, что дальше-то? – обратился к Идраю один из подчинённых.
Тот мрачно утёр кровь и распорядился:
– Раненых наверх и вместе с ними посыльного. Пусть узнает, не случилось ли что там, и распорядится прислать подмогу.
– А… – растерялся оборотень.
– А мы работаем, – тяжело обронил начальник городского сыскного отдела и сам взялся за кирку.
Ранхаш проснулся от ощутимой дрожи. Трясло плавно, не то чтобы сильно, но трясти вообще не должно было. Это Жаанидый, а не Сумеречные или Рирейские горы. Тут земля сотрясаться могла только от взрывов и под копытами несущегося стада.
Распахнув глаза, мужчина обнаружил, что жаждущая тепла Майяри пробралась под его одеяло и уютненько придавила его своим тощим тельцем. Бедро её мягко и волнующе упиралось ему между ног, согревая своим теплом ежеутреннюю мужскую проблему. И оборотень передумал волноваться о какой-то дрожи, которая, возможно, ему просто приснилась. Только ответственно втянул носом воздух – не пахнет ли гарью – и прислушался – нет ли подозрительного шума. И полной грудью вдохнул уже запах девушки, прижимая её чуть сильнее и слегка шевеля бёдрами. Потираясь. Нестерпимо захотелось отправиться в Сумеречные горы, чтобы разрешить один важный вопрос, и вернуться в эту тёплую постель, чтобы с полным право стащить с возлюбленной рубашку и подмять её под себя.
Во рту от волнения пересохло, и Ранхаш позволил себе тоскливый вздох. Ну хоть объятиями насладится.
Увы, ему не позволили и этого.
Дверь тихонечко отворилась, и внутрь воровато, явно опасаясь увидеть лишнее, заглянул отец.
– Ранхаш, – едва слышно прошептал лекарь, опасливо косясь на спящую девушку, – там Рладай. Тебе срочно нужно к школе, в сыск и во дворец.
Ранхаш нахмурился.
Через четверть часа он уже пересекал холл, на ходу отдавая приказ Редию и Ашию:
– Майяри не выпускать. Ни о чём ей не говорить. Если она выйдет из дома, я вас убью.
Сказав это, он стремительно вышел в дверь, сопровождаемый мрачным лекарем, и охранники озабоченно переглянулись.
– Она нас с домом сравняет, – высказал общую мысль Редий.
– Если узнает, – многозначительно поднял брови Аший.
К школе было не пробиться. В десяти саженях от красного купола толпился озабоченный перепуганный народ. Раздавался плач. Кое-кто пытался пробраться к барьеру, но пышущий от него жар отгонял самых ретивых. Кроме безутешных родителей: этих приходилось оттаскивать страже.
Кое-как пробившись к стоящим в линию стражникам, Ранхаш нашёл начальника, но тот ничего нового сказать не смог.
– Появился откуда ни возьмись. Сперва всё затряслось, земля трескаться начала, – оборотень бросил взгляд на вздыбившуюся улицу, – а потом эта штука начала расползаться. Кто-то успел, выскочил, но многие остались внутри: ученики, преподаватели… и посторонних много. Состязания же, смотреть все шли. Боюсь, – он опасливо покосился на толпу, – народ взбунтуется. У многих там родственники, знакомые… дети.
Ранхаш заметил по другую сторону барьера господина Аврезия и подошёл ближе. От купола шёл одуряющий жар, который уже не только растопил все сугробы в округе, но высушил землю.
– Харен, что произошло?! – проорал директор.
Гул смолк, и толпа затаила дыхание. Да, уединённо поговорить не выйдет.
– Это не на вашей стороне?
– Мои уверяют, что нет, – развёл директор руками. – И я склонен им верить. Это… – он бросил на купол потрясённый взгляд, – невероятно! Столько магии! Даже сотня сильнейших магов не смогла бы сотворить подобное! Только если древнейшие, до Древних войн, когда маги действительно были сильны. Может, ожило какое-то творение древних? Мы со своей стороны подобраться не можем, слишком горячо! Но мы пытаемся!
– Маги уже здесь? – уточнил Ранхаш у стражи и ответил директору: – Мы тоже работаем. Как обстоят дела внутри? Есть раненые?
– Есть, но несерьёзно. Переломы, ушибы, ссадины… Наши справятся.
– Насколько вам хватит воды и еды?
Нужно было понимать, сколько у них времени.
– Еды здесь на месяцы, а воды несколько колодцев! Но, харен, здесь очень жарко и становится всё жарче. И нам кажется, что воздух убывает.
Толпа заволновалась и запричитала.
– Я понял, мы сгоним всех магов. Держитесь.
– У нас ещё есть склад артефактов, если что, используем их, чтобы понизить температуру.
Директор отвернулся и замахал руками, подзывая к себе учителей. Внутри купола уже кипела работа. Преподаватели что-то чертили на земле, яростно спорили между собой, ученики рыли землю в указанных местах, тащили доски, ткани и стопки книг. Ближе к зданиям, но так, чтобы те в случае чего не обвалились на них, устроились на земле остальные.
Увидев данетия городской стражи, Ранхаш поторопился к нему. Пока они обсуждали, из каких домов нужно выселить жителей, чтобы не мешали изысканиям, главный маг городской стражи решительно расставлял всех имеющихся магов вокруг барьера. А магов было немало: они приходили со всех концов города. Толпу оттеснили, количество стражи увеличилось. Поползли слухи, что от западных ворот уже идёт военный отряд.
– Смотрите!
Кто-то из толпы ткнул пальцем вверх. Раздались испуганные ахи. С неба, медленно кружась, падало что-то тёмное и мелкое. Стража тут же заметила трёх улетающих птиц, схватилась за арбалеты, но те уже были слишком далеко.
Самые боязливые бросились прочь, сбивая и затаптывая остальных. Опять поднялся шум, стража метнулась наводить порядок.
– Это бумага! – завопили в толпе.
Ранхаш прищурился. С неба действительно падала, разлетаясь по улицам, бумага. Тихо шелестящие листочки. Интуиция завопила об опасности.
– Разгоняйте людей, – отрывисто приказал харен.
Это оказалось не так легко. Родственники и знакомые запертых в школе не желали уходить. Они сцепились со стражей, едва ли не спихивая её на пышущий жаром барьер. Воздух задрожал от рычания и воя, на другой стороне барьера тоже началась суета: заключённые умоляли своих близких успокоиться и не лезть на ножи.
Первый лист наконец достиг земли, и его подобрал молодой парнишка. Сотни других бумажек с гибким шелестом осыпались на толпу, ветер разнёс их по улицам, забросил на крыши и запихнул в щели. Шидай выхватил из воздуха одну и перевернул.
– Здесь надпись… – начал было он и осёкся. – О боги…
Ранхаш выхватил у него лист и торопливо вчитался.
«Послание хайнесу. Или ты отдаёшь своего младшего сына, или все в школе сгорят заживо. Принеси жертву во имя народа на могиле отца».
– Тёмные, что сейчас начнётся… – пробормотал Шидай.
Воздух разрезал чей-то отчаянный крик.
Хайнес Иерхарид стоял у окна и смотрел на стекающийся к дворцу народ стеклянным взглядом. На столе лежала мятая бумажка, а у порога статуей замер главный помощник повелителя. Бледный и испуганный.
До слуха Иерхарида доносились яростные крики, мольбы, просто неясный гвалт… Всё это сливалось в неразборчивый шум, и хайнесу казалось, что он тонет в нём.
В тяжёлое время подданные ждут жертвенности от своих повелителей. В отчаянии и страхе за судьбу своих близких они ожидают, что их господин ступит на костёр, чтобы спасти их детей и друзей.
Теперь Иерхарид понимал, что дар не обманул ни его самого, ни Узээриша.
– Господин, – робко напомнил о своём присутствии и о том, что он ещё ждёт приказаний, помощник.
– Подойди, – распорядился хайнес и, дождавшись, когда оборотень встанет рядом, коротко велел: – Забери их. И увези. К ней.
– Слушаюсь, – другого приказа помощник и не ждал.
Иерхарид мог сам взойти на костёр. Но пожертвовать своим ребёнком даже во благо целого народ он не мог.
Всё рухнет. Все его старания вернуть правящей семье высокое доверие народа пойдут прахом. Они восстанут. Иерхарид как наяву видел пожары мятежей, горящие улицы Жаанидыя и обуглившиеся стены школы – как памятник его равнодушию перед горем подданных.
