Ольга Гусейнова - Ведомая огнем

Со злости и отчаянья стукнула кулаком по стене. И от неожиданности вскрикнула — рука провалилась. Резко повернувшись, увидела, что в потрескавшейся стене зияет темный провал. Там, где ударила. Поковыряла пальчиком «штукатурку» — дышит и осыпается как миленькая, и решительно расширила дыру еще больше в надежде подальше спрятаться от палящего солнца, а то скоро, как и мое предплечье, вся обгорю. Даже поджарюсь, судя по ощущениям.

Оказалось — эта тоненькая глиняная преграда скрывала от меня проход в достаточно просторную пещеру. Боязливо ступая по камням — мало ли что там внутри — прошла вглубь и с диким восторгом уставилась на булькающий прямо из камней фонтанчик воды, вокруг которого образовалась небольшая заводь, и дальше тонкой струйкой вода оттуда уходит под камни. Чудеса!

Все еще не веря своим глазам, подошла ближе, осторожно потрогала пушистый мох, который облепил влажные берега маленького естественного водоема. Никто не съел меня, мягко и пахнет странно вкусно — смесью мяты и мелиссы. С непередаваемым трепетом человека, узревшего восьмое чудо света, протянула руку и коснулась воды. По сравнению с окружающей жарой — просто ледяная. Пошлепала ладошкой и счастливо рассмеялась.

Оперлась о поросшие мхом камни обеими руками и, наклонившись поближе, лизнула языком воду. Мне стало все равно — ядовитая она или нет, или как перенесет мой человеческий организм местную жидкость. Главное — утолить дикую жажду. Смочить пересохшее горло и губы. Напиться вволю, а потом и помирать спокойно можно. Вода — она и на этой неприветливой планете вода.

Сначала я лакала как кошка, а потом, распробовав вкус воды — немножко горьковатая и все равно вкусная, ну как родная минералка — пила большими глотками, чуть ли не захлебываясь.

Вдоволь напившись, умылась, а потом, и вовсе обнаглев, разделась донага и помылась, черпая воду ладошками и поливая свое изможденное тело. Я наслаждалась каждой сверкающей капелькой, которая скатывалась по моей коже и даже весело следила за этим процессом. Быть может, я все же сошла с ума в тот момент, когда нашла источник, но ощущала себя счастливой, словно никогда ничего ярче и лучше со мной не происходило. Все проблемы и вопросы отошли на задний план — первым на повестке стоит получение водного удовольствия.

«Эх, Киру и девочек бы сюда!» — выдохнула я, брызнув воды себе в лицо.

Эта мысль неожиданно вернула в реальность, повергла в уныние и мрачное расположение духа. Теперь есть вода, но еды нет. Я на скале, с которой не могу спуститься. А мои Кира и Света неизвестно — живы ли. Хотя, кто знает — что лучше? Умереть у крабов сразу или здесь — медленно и мучительно?!

Постирала свое белье и верхнюю одежду и разложила сушиться на солнце неподалеку от входа в пещеру. При такой жаре, да еще на горячих камнях высохнет максимум через час. Сама же вновь спряталась в относительно прохладную тень.

Несмотря на омовение, я чувствовала, как понимается температура тела. К вечеру я уже пылала, а обильные критические дни заставили свернуться калачиком и стонать от боли. Мой организм, в конце концов, не выдержал и сдался под натиском всего свалившегося на него и решил отыграться за все трудности, что так стойко до сих пор переносил.

Двое суток я провалялась словно в бреду. Благо вода спасала от окончательного перегрева и давала необходимую чистоту моему измученному телу. А камни поливала, чтобы испаряли воду, благодаря чему в пещере было не так сухо и легче дышалось в самый зной. Если бы я не нашла это место, не сломала глиняную преграду — точно сгорела бы на солнце.

К вечеру третьего дня стало полегче, только слабость накатила, и голод впервые за время, проведенное здесь, потревожил желудок. А ночью, в призрачном свете спутника этой планеты, который, казалось, закрывал весь небосвод, я решилась попробовать на вкус мох, растущий вокруг водоема. Просто сил терпеть голод больше не осталось, он становился все сильнее с каждой минутой.

К моей удаче, мох оказался безвкусный как трава. Зато желудок перестал урчать, и не тошнило от слабости. Хотя несколько часов я провела в тревожном ожидании последствий, стараясь не думать, что могу умереть от несварения или отравления. Обошлось, даже удивительно в моем положении! Словно кто-то сверху специально продлял мои мучения! Или наоборот — помогал выжить. Второе предпочтительнее и оптимистичнее.

Еще все время болело место укуса. Чертов дракон! Пальцами я ощущала большую припухлость в том месте, а в отражении воды видела, какая там некрасивая красновато-зеленая гематома расползлась между шеей и плечом. И снова против воли зло прошипела в пустоту: «Урод!»

Утром четвертого дня пребывания на скале я поняла, что болезнь отступила, критические дни закончились. Тело наполнило ощущение легкости и непонятного энтузиазма к любой деятельности, а еще — сильный голод.

Я вымыла камни до блеска, наелась мха, тщательно помылась, сидя в неглубоком водоемчике. А потом неожиданно поймала свое отражение в темной водной глади и замерла, внимательно рассматривая себя.

То, что руки-ноги стали тоньше, и живот к спине прирос и без зеркала видела. От ссадин, царапин и синяков, полученных в последний день у крабов, почти не осталось следа. Похудела я сильно — ни одного лишнего грамма не осталось. А вот теперь разглядывала тоненькие косточки ключиц, выпирающие сильнее обычного. Кожа стала еще бледнее, и на носу отчётливее заметны веснушки. Уголки пухлых губ скорбно опущены вниз, скулы сильнее выступают, даже глаза стали выделяться еще больше и ярче, только в них появилась легкая безуминка, как мне кажется, да поселилась вселенская грусть.

Немного влажные коричневые волосы торчат во все стороны, но странно — выглядят довольно эффектно. Этакая стильная растрепанность. Хорошо, что короткие, хоть и отросли совсем немного за прошедшие недели. Темные пряди на шее — до изгиба плеча и пока еще темного от синяка места укуса. Присмотревшись, я не поверила своим глазам. Даже потерла их для улучшения зрения. Наклонилась поближе и, затаив дыхание, чтобы не волновать воду вокруг, рассматривала место укуса.

Синяк сходит быстро, только след от зубов, скорее всего, останется — шрам будет. А в разные стороны от него расползлась красная сетка… как у дракона на коже. Правда, чем дальше от раны, тем менее заметно, словно краснота размылась водой.

«Да чтоб у него хвост отвалился!» — простонала я, осторожно прикасаясь к месту укуса. Вроде не болит, но выглядит жутковато.

С шумом встала из воды, отряхнулась, и выбравшись на камень, как была обнаженная, так и присела. Задумавшись, мысленно перебирала всю нашу встречу и полет.