— Здорово, — ответил Блэй, обмениваясь с ним рукопожатием.
От Сакстона очень хорошо пахло, а его рукопожатие было крепким. — Ты сильно вымахал.
Блэй понял, что покраснел, когда убирал свою руку. — Прям, как и ты.
— Да? — Его жемчужные глаза вспыхнули. — Это хорошо или плохо?
— Э… хорошо. Я не имел в виду…
— И так расскажи мне, как поживаешь. Связал себя уже с какой-нибудь хорошенькой женщиной, которую твои родители выбрали для тебя?
Смех Блэя был резким и напряженным. — Боже, нет. Для меня таких нет.
Куин поспешно встрял в разговор, только что не вклинился своим телом между ними. — Так как ты, Сакс?
— Неплохо. — Сакстон даже не взглянул на Куина, когда отвечал, все его внимание было приковано к Блэю. — Хотя мои родители хотят, чтобы я исчез из Колдвелла. Однако, уезжать я не намерен.
Нуждаясь в чем-то еще, на что можно было бы перевести свое внимание, Блэй занялся своей содовой, считая кубики льда, плавающие в ней.
— А что вы здесь делаете? — спросил Сакстон.
После долгой паузы, Блэй поднял свои глаза, удивляясь, почему Куин не ответил.
О. Верно. Сакстон обращался не к своему кузену.
— Эй, ты собираешься отвечать, Блэй? — спросил Куин, нахмурившись.
Впервые за… Боже, казалось, что прошла вечность… он встретился взглядом со своим лучшим другом. Хотя ему не нужно было подбадривать себя. Как обычно, эти разноцветные глаза переместились на кого-то еще: Сакстон получил быстрый, но пристальный взгляд, от которого обычно лессеры становились на несколько дюймов ниже. Но кузен Куина либо не знал об этом, либо, возможно, ему было все равно.
— Ответь мне, Блэйлок, — пробормотал парень.
Блэй прочистил горло. — Мы здесь, чтобы помочь другу.
— Великолепно. — Сакстон улыбнулся, сверкнув блестящими клыками. — Знаете, думаю, мы должны сходить куда-нибудь.
Голос Куина был как обычно резким. — Конечно. Звучит здорово. Записывай мой номер.
Как только он продиктовал его, вернулись Джон, Трез и Айэм. Началось представление друг другу, после чего завязался разговор, но Блэй предпочел остаться в стороне, допивая колу, а после положив стакан в мойку.
Когда он обошел барную стойку и прошел мимо парня, Сакстон протянул руку. — Рад был снова повидаться с тобой.
Рефлекторно, Блэй пожал предложенную ладонь… и после того, как тряхнул ее, он понял, что в его руке оказалась визитка. Когда его накрыло удивление, Сакстон только улыбнулся.
Пока Блэй убирал визитку в карман, Сакстон повернул голову и посмотрел на Куина. — Жди звонка, кузен.
— Да. Обязательно.
Прощание со стороны Куина было не таким дружеским, и все же Сакстон не придал этому никакого значения или не обратил внимания, хотя в последнее верилось с трудом.
— Прошу прощения, — сказал Блэй, не обращаясь ни к кому конкретно.
Он покинул ресторан и когда шагнул из дверей porte cochere, зажег сигарету и прислонился к холодному кирпичу, опираясь ступней о здание.
Закурив, он вытащил визитку. Плотная, сливочного цвета бумага. Естественно с нерельефной гравировкой. Черный шрифт старой школы. Поднеся ее к носу, он мог учуять запах его одеколона.
Приятный. Очень приятный. Куин поверить не мог… но, так или иначе, в основном она до сих пор хранила на себе запах кожи и секса.
Сунув визитку обратно в карман, он сделал еще одну долгую и медленно затяжку. Он не привык, что на него пялились. Или к такому обращению. Он всегда был тем, чье внимание было сфокусировано на Куине так долго, сколько он себя помнил.
Двери распахнулись и вышли его ребята.
— Чувак, ненавижу сигаретный дым, — пробормотал Куин, отмахиваясь от облака, которое тот только что выпустил.
Блэй затушил Данхилл о каблук своего ботинка и засунул недокуренную сигарету в карман. — Куда сейчас?
«Экстрим Парк», — показал Джон. — «Тот, что ближе к реке. И они дали нам еще одно направление, которое нужно проверить в ближайшую пару дней».
— Разве этот парк не общественная территория? — спросил Блэй. — Разве там не полно копов?
— О, об этом можно беспокоиться. — Куин издал смешок. — Если у нас возникнут неприятности с полицией, Сакстон всегда может вытащить нас под залог. Верно?
Блэй посмотрел на него, и на этот раз был вынужден напрячься. Зелено-голубой взгляд Куина неспешно скользнул по нему и как всегда, этот старый, знакомый трепет лизнул его грудь.
«Боже… он тот, кого я люблю, — подумал он. — И всегда буду любить».
Он любил эту упрямую челюсть, темный разлет бровей, и эти проколотые ухо и полную нижнюю губу. Эти густые, блестящие черные волосы, золотистую кожу, и это сильное мускулистое тело. То, как он смеялся и тот факт, что он никогда, никогда не плакал. Эти внутренние шрамы, о которых никто не знал, и убежденность, что он всегда будет первым, кто вбежит в горящее здание, ввяжется в кровавую битву и окажется на месте автомобильной аварии.
Всем этим был и будет Куин.
Это останется неизменным.
— Что останется неизменным? — спросил Куин, нахмурившись.
«Вот дерьмо. Он сказал это вслух». — Ничего. Так мы идем, Джон?
Джон посмотрел вперед и обратно между ними. Затем кивнул. «У нас всего три часа до рассвета. Поторопимся».
— Мне нравится, как ты на меня смотришь.
Хекс никак не отреагировала на произнесенные Лэшем слова из противоположного угла спальни. По тому, как он рухнул перед комодом с одним плечом на перекос, она подумала, что вполне вероятно, ей удалось его вывихнуть. И это была не единственная травма Лэша. С его подбородка из губы, которую она ему разбила, на пол капала черная кровь. А также Лэшу придется малость поприхрамывать какое-то время после того, как она вцепилась зубами в его бедро.
Он скользил по ней взглядом, но она даже не потрудилась прикрыться. Если он был настроен на второй раунд, то ей потребуются все ее оставшиеся силы. Да, и потом, может скромность и имела бы какое-то значение, но только в том случае, если твое тело хоть как-то тебя волновало, а она давно уже перестала его чувствовать.
— Ты веришь в любовь с первого взгляда? — спросил он, с кряхтением поднимаясь с пола, ухватившись за край комода, и делая несколько пробных движений рукой. — Так что? — не сдавался он.
— Нет.
— Ты циник. — Он направился к арке, ведущей в ванную комнату. Остановившись между косяками, он оперся одной рукой о стену, отвернулся и сделал глубокий вдох.
С резким щелчком, треском и громкими проклятиями он вправил вывих плечевого сустава на место, после чего осел на пол с вырывавшимся из него тяжелым дыханием и порезами на лице перепачкавшими его мраморно-белую кожу черной лессеровской кровью. Обернувшись к ней, он улыбнулся.
