Осталось совсем немного подождать устранения оставшихся... препятствий. Решающий шаг сделан.
При одной мысли об этом по спине женщины пробежала сладостная дрожь.
***
Князь Ратри прогуливался по крепостной стене, защищавшей замок с севера, и вдруг замер, остановившимся взором глядя вдаль. От деревеньки вдали поднимался дымок – коптили мясо на зиму... Город на юго-западе тоже гудел, царила привычная суета. Никто еще не знал последних вестей.
Казалось, что государство, которому он отдал столько сил, начинает разрушаться, как карточный домик.
Но он никак не мог понять, чьих рук это дело.
Князя не отравили и не прокляли, прижатый к стенке Тельс клялся и божился, что это проверил в первую очередь. Болезни тоже не было. Он просто угасал – по неизвестным причинам.
А теперь и леди-наследница… да еще от рук огненного…
Князь крепко стиснул кулаки. Он не был военным, не отличался особенной силой, но сейчас ухитрился сломать зажатое в правой руке перо, которое по рассеянности прихватил с собой из кабинета.
Перевел взгляд на обломки.
Он наставлял ее, обучал, ругался на нее, гордился ее успехами… словом, относился к ней, как к собственной дочери, хоть и не забывал о разнице в их положении.
Эдриан Ратри специально уломал остальных подождать до завтра с допросом. Ему было необходимо все обдумать.
Князь упрямо не хотел верить в ее смерть. Но Энри действительно подтвердил, что Хартен не лгал…
А не лгал ли при этом сам Энри?..
К демонам эмоции!
Он нахмурился.
Подозрительная ситуация.
Кому может быть выгодно устранение двоих важнейших людей в автономии? В такие «случайные совпадения» он не верил. Сначала верховный князь отсылает дочь из дворца, потом внезапно приходит весть о том, что она исчезла. Дориан собирается отправиться на поиски – и неожиданно хватается за сердце и теряет сознание.
Подозрительно. Почему именно тогда, когда первый шок уже прошел, а потрясение сменилось активной и вполне осмысленной деятельностью? Удар или сердечный приступ может произойти на пике эмоций, но чтобы так…
Проходит несколько дней – и заявляется Хартен с докладом о гибели леди-наследницы...
Очень подозрительно!
Устранить правителя может быть выгодно только тому, кто способен занять его место, что существенно снижает круг подозреваемых. И на первой позиции в списке – королева.
С другой стороны, жена его господина никогда не стремилась к власти. Она занималась хозяйственной стороной жизни, заботилась о муже, украшала собой приемы и никогда не интересовалась государственными делами… да и теперь явно казалась растерянной и потрясенной происшедшим.
Но ему ли не знать, как хорошо люди умеют лгать?
Вторым пунктом шел совет в полном составе, потому что в условиях отсутствия княжеской власти она переходила к Совету. И если так, то следующая на очереди – как раз королева. Если с ней что-то случится, он будет знать, в каком направлении копать.
Не подозревал князь Ратри только военных. Им от смены власти толку никакого. Нариме было и останется военной автономией, влияния у них предостаточно.
Демон побери, а ведь если великий князь Тессерийский узнает о том, что здесь происходит…
Ратри побледнел.
Если в Нариме начнутся внутренние беспорядки, если княжество ослабнет… Они существуют в хрупком равновесии – с одной стороны, сдерживая огненных своей мощью, с другой – не давая князю Тессерийскому подмять их под себя благодаря безупречной службе на благо Тессеме. И если баланс сил нарушится…
Они потеряют свой статус и станут ничем не примечательной провинцией. Лишившись даже той доли независимости, которую еще сохраняли. Больше всего пострадает знать… но и простые люди тоже – плоды их трудов пойдут на совсем другие нужды, в совсем другую казну.
Вот теперь князь горько пожалел о своем давнем решении не входить в совет! Пожалел о том, что трижды отверг предложение князя занять пост министра экономики! Счел, что может быть полезнее, оставаясь за кулисами, наблюдая, подмечая любые проблемы…
Как же он, кичась своей наблюдательностью и гениальностью, проворонил заговор?!
Поболтать бы с Дэтре…
Но реакция этого типа тоже была слишком подозрительной. Ратри не сомневался в том, что леди-наследница доверяла темному прохвосту – она никогда не говорила об этом, но он хорошо знал свою ученицу. И тут вдруг такое поразительное спокойствие…
А ведь Дориан тоже ему доверял. Очень удобное положение для плетения интриг…
Искалеченое перо царапнуло камень парапета и застряло в нем.
Князь медленно разжал кулак. В ладонь вонзился осколок стеклянного корпуса. Вытащил его, размахнулся и зашвырнул вниз.
Но какой у Дэтре может быть мотив? И почему он тогда торчит вечно у постели князя? Хочет довести начатое до конца? Так ведь, судя по словам Тельса, для этого и делать ничего не нужно. Достаточно немного подождать…
Может, он просто исполнитель?
Или же Дэтре действительно ни при чем? А спокойствие объясняется тем, что ему известно чуть больше, чем другим?
Он стиснул голову ладонями.
В воздухе словно кружились чужие имена. Королева, советники, Дэтре... Каждый из ближайшего окружения Дориана мог организовать заговор. Если он не видит мотивов, это еще не значит, что их нет.
***
В кабинете Кэллиэн первым делом, не удержавшись, кинулся к своему зеркалу. Прижал ладонь к стеклу, в самом центре, ощутил свою кровь – и позвал ту ее частичку, которая была заключена в карманном зеркальце.
Сейчас оно было закрыто. Хвала Вечности. Если бы Инерис увидела кровь, расплывающуюся темной, почти черной пленкой по стеклу… Интересно, как бы она поступила. Выбросила бы от испуга? Больше никогда бы не открыла его?..
Впрочем, такие вещи не в ее характере. Леди-наследница, которую он знал, хранила бы зеркало, наблюдала за ним, чтобы потом задать придворному магу пару вопросов на эту тему…
Вот теперь можно применить заклятие обнаружения.
И отклик пришел – ясный и четкий. Он на миг ощутил невозможную жару, показалось даже, будто песок заскрипел на зубах.
Юг… Она жива, она в Террах… Странно, но факт. Непонятно, как демон ухитрился это провернуть… Но он это сделал.
У Кэллиэна камень с души свалился, дав возможность сначала нормально дышать, а затем и нормально мыслить. Он сел за стол, рассеянно покрутил в руках пузырек с краской для век, осмысливая происшедшее. Доклад Хартена, если так можно выразиться, подчеркнуто-виноватый, но при этом изложенный с независимым видом (а рыльце-то явно в пушку!)... Реакцию князя Ратри – на удивление несдержанную, словно придворный от потрясения изменил себе. Отчаяние казалось искренним – но как тут проверишь? Побеседовать бы с ним после допроса офицера…
Кэллиэн принялся вспоминать, как отреагировали остальные. Лорд Энри, пожалуй, был наиболее сдержанным из всех. Так может, вся эта веселенькая ситуация – его рук дело? Или его сынка?
Какая жалость, что он сам был так потрясен словами Хартена, что ему какое-то время было не до наблюдений… Мешанина из чужих вскриков, невнятных восклицаний, кто-то даже вскочил… Вполне естественная реакция, ничего странного он не заметил. Круг подозреваемых и не думал сокращаться.
Кстати о подозреваемых... А милейшая королева?
Кэллиэна словно молнией ударило.
Закричала, закрыла лицо руками... А вчера еще была спокойна, говоря ему, что боится плохих вестей... Так, теоретически, она должна была быть к ним готова!
Хотя к этому нельзя быть готовым.
И все же...
Ее отношения с падчерицей всегда были очень ровными. Да и из того, что о мачехе говорила Инерис, можно сделать вывод о том, что особой любви между королевой и леди-наследницей не было. Так откуда такая скорбь? Неожиданность? Потрясение? Расшатанные нервы?
Или притворство?
А это неожиданное повышение?
Жаль, не проверил, были ли следы магии на Хартене!
И все-таки странно. Скорбящей жене сообщают о том, что ее теоретически любимая дочь погибла, а она утверждает, что офицеры не виноваты… то ли как женщина судит иначе, мягче мужчин, то ли…
