вечность или, скорее, ты застыл в этой вечности. Это потом, когда действие препарата проходило, становилось ясно, что времени прошло всего-ничего. Но пока она действовала, ты становилась бессмертной. Ни забот, ни тревог, не мыслей о бренности бытия. Оно всегда… везде… вечно…
Звонок в дверь Ксения не услышала. Мозг не воспринимал ничего из того, что не считал важным. Ксения помнила только, что летала по комнате и наткнулась на Алмазку.
— Я открою. — Сказала та.
Ксении было всё равно. Она блаженствовала. Парила.
Когда действие вертушки закончилось, что всегда случалось неожиданно, Ксения стояла у кровати, но лечь на неё уже не успела. Она осела на пол, на синий ковёр, неудобно подогнув под себя ноги. Легла на спину, но не успела вытянуться в полный рост. Бывало, что вот так не везло, и после отходняка ещё и затёкшие мышцы жутко болели. Но всё же оно того стоило.
И вот её причастность к вечности в очередной раз оказалась обманкой, а тяжесть бытия стала практически невыносимой.
Но это пройдёт.
Зато соображать Ксения стала куда лучше. И видеть.
Например, она отметила, что к ней подходит Алмазка. Заглядывает Ксении в лицо и так сияет, будто ей воткнули в уши провода, а в рот — лампочку.
— Да вот она, вот. Правда, слегка не в себе.
Ксения моргнула и увидела рядом с Алмазкой Луку. Тот стоял и смотрел на неё свысока. Такой далёкий… и становится всё дальше, будто уплывает и теряется в тумане… в остатках хмеля подумала Ксения.
— Ну отдыхает девчонка, что тут такого. — Протянула Алмазка тоном, подразумевающим, что уж она-то совсем не такая! Не чета всяким наркоманкам, валяющимся без движения и не способным слова сказать.
Лука стоял и смотрел. У Ксении кружилась голова, но она просто лежала, как кукла — неподвижная, с застывшим взглядом. Специфика отходняка от вертушки, что поделать.
Смотрел он недолго. Быстро отвернулся и ушёл.
— Ну я скажу, что ты заходил! — Крикнула ему вслед Алмазка, хотя прекрасно знала, что Ксения и сама это прекрасно видит.
— Не нужно. — Раздалось в ответ. — Не думаю, что мы ещё раз встретимся.
Когда Ксения пришла в себя, Алмазки, конечно же, рядом уже не было. Спряталась, змея, в свою каюту и ещё долго оттуда не показывалась.
Но уже ничего было не исправить.
Ксения была очень зла на Алмазку. И ещё больше на то, что Лука перестал Ксению замечать. Как отрезало. Он не смотрел на неё и не заговаривал. Те пару случайных взглядов, которые он на неё бросал, превращались в холодные и равнодушные.
Всё понятно. Курсант, весь из себя такой правильный, на дух не переносил наркоманов. Ксения, конечно, себя наркоманкой никогда не считала, зависимости-то у неё не было, но существовали такие зашоренные люди, которые думали, что пара вертушек превратит её в трясущуюся, ищущую дозы неадекватку.
Это всё было очень некрасиво. Ксения не хотела думать, но постоянно думала о реакции Луки. Как это было неприятно! Нет, она понимала, конечно, что он ничего ей не обещал и терпеть её выходки не должен. Что он имеет право не прикасаться к вертушке самому и выбрать девушку, которая тоже этого не делает. Но всё равно было неприятно. Будто ею побрезговали… будто она второй сорт.
Когда Алмазка всё же рискнула показаться ей на глаза, Ксения уже успокоилась. Вернее, не стала радовать ту разбором полётов.
— Я не знала, что он придёт. — Оправдывалась Алмазка. Ксения не стала спорить. Может и правда не знала, Ксения тоже думала, что явится Лука нескоро. Но почему тогда Алмазка была трезвая?
— Таблетка попалась пустая. Наверное, продавец решил на мне сэкономить. Я обычно у другого беру, но у моего в этот раз не было, а нужно было быстро. Вот и всучил, козлина.
И это тоже могло быть правдой.
Ксении было всё равно, правда это или нет. Алмазка её подставила, специально, нет — какая разница? Пусть оправдывается сколько угодно, но она там была и злорадствовала… и Ксения это запомнила.
Пропал шанс провести время с приятным молодым человеком.
Радовало лишь, что и Алмазку Лука игнорировал.
Через несколько дней они увидели его с какой-то курсанткой, парочка воодушевлённо шепталась о чём-то своём за дверью столовой и ничего вокруг не замечала.
Что удивительно, увидели вдвоём. Как-то так вышло, что Алмазка и Ксения шли вместе на ужин, ну, и наткнулись на этих двух. Те даже внимания не обратили, были слишком заняты воркованием. Лука ненавязчиво трогал прядь волос девушки, а она с каждым словом пододвигалась к нему всё ближе.
— Кажется, в этот раз ничья? — Спросила Алмазка, когда они прошли мимо и вошли в столовую.
— Да.
Ксения обсуждать эту тему не желала. Ей было неприятно. Зрелище улыбки на лице Луки, которая предназначалась кому-то другому, неприятно кольнуло где-то глубоко в сердце.
Но ничего, переживёт. Переступит и пойдёт дальше.
Да у неё таких курсантов будет ещё миллион!
А вот у него таких как Ксения — вряд ли.
Почему же эта мысль не утешала?
Глава 4. Парочка тех, от кого охота бежать на конец света
Ксения так глубоко задумалась о прошлом, что, услыхав смех соседки в коридоре, вздрогнула. К счастью, та с кем-то разговаривала и прошла мимо. Ещё немного можно побыть одной.
Так что же делать?
Ксения вздохнула, посмотрела на пол… а потом легла на спину на серую ворсистую поверхность и раскинула руки в стороны. На пластиковом белом потолке были приклеены схематические наклейки луны и солнца, к которым непроизвольно притягивался взгляд. Ксения уставилась на них и улыбнулась.
А может, ничего не делать? Ну, увидит Лука её, узнает. И что?
Он обязан ей жизнью. Так что он не выдаст. Или выдаст? Два года прошло… за такое время может измениться любой человек.
И всё же — ну что он сделает? Максимум — раскроет её имя. Все узнают,
