Тот раз, когда я повелась по незнанию на сладость этого человека, безумно дорого мне обошёлся. Я жизнь положила на то, чтобы никогда не подчиниться Верховному. Только благодаря этому я сейчас могла противостоять его чарам.
И ещё, как ни странно, София. Девушка вначале в лёгком удивлении следила за нашим диалогом, полным намёков, а после с настороженностью, мотнув головой, будто стряхивая с себя его очарование, уставилась на Михаила.
— Диана, — напряжённым голосом позвала она меня, — я могу сходить припудрить носик или тебя подождать?
Умная девочка.
— Сходи сейчас, — хорошо было бы поговорить с Верховным без посторонних ушей, — только не долго.
— Я, по-твоему, совсем дура? — Я набросилась на Верховного сразу же, как девушка ушла, — моя печать, ведьмовская печать, была сорвана. Её и поставить-то нелегко, а сорвать — почти невозможно!
— Следи за языком, дорогая, — Михаил по-хозяйски убрал мой локон за ухо, задержав руку у моего лица, — ты уверена, что это дело рук ведьмы?
— Уверена, уж ведьмин след отследить смогу, — почти выплюнула в холёное лицо, — так ты отдал приказ? Или теряешь хватку, и девочки совсем от рук отбились?
Огонёк доброжелательности, пусть и неискренний, в его глазах погас. На его место пришла та самая несгибаемая жестокость, которую я встречала в последние наши встречи. Та самая, которую я боялась, которая заставляла меня сбегать раз за разом.
Рука почти нежно прошлась по моей скуле, а после резко схватила подбородок, сжимая до боли.
— Запомни раз и навсегда, дорогая: я сказал, что это не дело рук моего Ковена, значит, так оно и есть. Ты привела проблему в этот город, уж лучше тебе разобраться с ней самой, — низкий голос перешёл на шёпот, а хватка стала ещё сильнее, — иначе возьмусь я, а результат тебе не понравится в любом случае: ты либо будешь моей, либо будешь ликвидирована. Мы друг друга поняли?
Я не находила в себе смелости и сил отбросить руку Верховного. Не нашла в себе решительности и дать ответ. Лишь вложила в свой взгляд всю ненависть, на которую была способна.
— Диана? — Вернулась София, — мне позвать охрану? — Девушка на удивление стойко игнорировала Михаила.
— Не нужно, — прошипела в глаза Верховному, — он уже уходит.
После ухода моего старого «приятеля» настроения сидеть в ресторане и притворяться, что всё хорошо, не было.
Я расплатилась по счёту, и мы вывалились в объятия вечернего города.
— Где ты живешь? — Внезапно спросила София.
— Здесь недалеко, — я отвечала на автомате, всё ещё находясь в подавленном состоянии от встречи с Верховным.
Девушка не задавала мне вопросов, и я была ей за это благодарна. Не было сил сочинять истории, чтобы хоть как-то вменяемо рассказать, кто он такой и что между нами происходит. Да я и сама последнее не смогла бы объяснить.
Иметь во врагах самого Верховного смерти подобно. Но это был бы знакомый враг. А если он не лжёт, а что-то внутри мне подсказывало, что он говорит правду, пусть и не всю, значит, в городе объявился новый герой. Может, я ошиблась, и след был не ведьмовской? Моя сила сейчас имеет бесконтрольный разгон от лепета младенца до неадекватности сатаниста. Вспомнить хотя бы мой провал с ритуалом на приём на грёбанную работу. Вполне возможно, что и в поиске я ошиблась, даже с красной травой.
— Тогда заказываем китайскую еду и едем к тебе, — София была несгибаемой, — я не оставлю тебя одну.
Я была ей за это благодарна. Даже Пради сейчас далеко, а одной я не хотела сейчас оставаться ни в коем случае.
— Только возьмём вина, — выдавила из себя улыбку.
— А ты у нас лёгкий алкоголик?
— И тебя оберну в свою веру, дорогая, — грозно пообещала ей.
— Назовите хотя бы девять причин, почему я — зануда? — Возмущался Хиггинс в который раз за сегодня.
— Почему именно девять? — София выглядела искренне заинтересованной.
— Девять — идеально число пунктов для перечисления чего либо, — с серьёзным видом начал вещать Хиггинс, — меньшое количество покажется слушателю не впечатляющим, а большее вызовет рассеяность внимания.
Мы с Софией переглянулись и расхохотались.
Вначале, как только пришли ко мне домой, мы просто почти в немом молчании цедили вино бокал за бокалом, пока София не начала разговор на отстранённые темы. Слово за словом, тост за тостом, и мы вспомнили про работу, про то, что я, кстати, глубоко ответственное лицо, которое должно подготовить предстоящую стратсессию.
Уже на хмельные головы было решено вызвать Хиггинса для дачи поручений, где именно будет проходит эта стратсессия, но наши варианты отметались моим ассистентом, как «нецелесообразно завышенная трата денежных средств банка», все наши планы по поводу вечеринки как «глупое решение против морального облика сотрудников и членов Правления», а на предложение Софии провести все выходные в выбранном особняке парень загундосил так, что даже мои ведьмовские растения понурили головы.
Вина было выпито много. Нами, не Хиггинсом.
— Это именно тот Эдик? — Пьяно спросила Софию, вспоминая её гневное признание о мезальянсе на каком-то там корпоративе.
— Да, — в тон мне шёпотом ответила девушка.
— Мой Хиггинс — тот самый Эдик? — Тихо спросить не получалось.
— Ты даже не представляешь, на что он способен, — мы уставились на моего красного как рак ассистента новым взглядом.
Парень окончательно стушевался и не знал, куда деть руки.
— Эд-дуард, Диана Павловна, — почти со стоном протянул он, — мы должны ещё подготовить вашу речь.
— Пф, это уже готово, — неуклюже поднялась со шкуры у камина, где мы восседали с Софией, — сейчас зачитаю.
Мы с Хиггинсом поменялись местами, Cофия дёрнула бедного парнишку за руку так, что тот плюхнулся почти на неё. Время уже перевалило за два часа ночи. Нам-то весело, а вот Хиггинс чувствовал себя смущённым в компании подвыпившего начальства, уже не раз намекал, что завтра рано вставать, тяжелый день и всё такое.
София сунула Хиггинсу свой бокал, а сама отхлебнула прямо из бутылки. Как только парень предпринял попытку подняться, девушка достаточно ощутимо ткнула его локтем. Сейчас перед моим взором сидела благодарная аудитория в виде выпившей почти подруги и смущённого донельзя молодого человека. Мне очень нравилась атмосфера. Настолько, что неприятности отошли на пятый план.
— Вы готовы, дети? — Завела классическую шарманку.
— Да, капитан! — Отсалютовала бутылкой София.
У Хиггинса уже начали сдавать нервы спустя два часа после приезда, теперь и он приложился к вину.
Естественно, речи у меня не было.
— Я спрашиваю мою паству: что есть банк? — На манер афроамериканских проповедников завела я, — что есть банк, я вас спрашиваю? Мы верим в него?
— О да, отче! — София расхохоталась.
— Банк — это семья, — с непередаваемым акцентом вещала я, расхаживая из стороны в сторону, — банк — это корабль! Банк — это будущее! — Придала голосу хрипотцу, чтобы напев ещё больше пробрал, — банк — это наеба…
— Так! — У Хиггинса сдали нервы, — только не говорите, что вы незнакомы с нашими целями!
— Мальчик, дорогой мой, конечно, знакома! — Я чинно уселась в кресло, коленка на коленку, — итак, дорогие мои, — мой голос сочился патокой, — мы проделали невероятно долгий путь к успеху, к признанию, к рынкам, — у Хиггинса лицо начало расслабляться, — мы доказали нашей стране и миру, насколько мы достойны занять лидирующие позиции в списках топовых банков, — наклонилась у ассистенту, — так ведь?
— Да, — зачарованно протянул он.
— И что вы при этом чувствуете? — Взяла в руки блокнот и ручку на манер психолога.
— Диана Павловна! — Хиггинс с возмущением вскочил на ноги, — если вы не справитесь, совет директоров не одобрит финансирование! Отнеситесь к этому серьёзно.
— Диана, я в тебя влюбилась, — София уже смеялась, покатываясь по полу, — у тебя есть стиль!
— Хиггинс, ты — зануда!
— Эдуард, Диана Павловна!
Нашу вакханалию прервал звонок в дверь.
