— Завхозовы подштанники! — заорал Ленц, что-то рассмотревший сквозь пыль, и не раздумывая побежал за лошадью.
Споткнулся, свалился в воду, но сразу же встал и продолжил бегство.
Дамир и Шелест зачем-то сначала переглянулись и дружно пожали плечами.
Потом посмотрели на прореху в бревне.
Оттуда на них уставилось две змеи. Красивых таких, черных с желтыми пятнами.
Одна из змей задумчиво зашипела.
Вторая, видимо зашибленная разрывающим плетением Ленца, загадочно промолчала.
— А ведь могут быть и другие, разлетевшиеся вместе с кусками дерева в разные стороны, — сказал Дамир, отступая на шаг.
— Точно, — подтвердил Шелест, вспомнив, что желтатки живут большими и дружными семьями.
А еще эти змеи очень не любили лезть в воду, хоть и селились рядом с ней, охотясь на разную мелкую живность, пришедшую утолить жажду.
Отступали Дамир и Шелест, в отличие от шокированного встречей Ленца, вдумчиво и осторожно. Желтатки на людей нападают крайне редко, несмотря на свою исключительную ядовитость. Чаще всего они кусали, когда на них случайно наступали, и бегство для них было предпочтительнее битвы. Вот только змеи зашибленные магией могли повести себя насколько угодно странно. Например, повиснуть на ветке и оттуда грозно шипеть, почему-то не пытаясь спуститься.
— Может узлом завязалась? — спросил сам у себя Шелест, но решил, что даже в этом случае помогать пострадавшей желтатке не собирается. Потому что она вряд ли превратится в сказочную красавицу и начнет благодарить, обещая стать сестрой, женой и магической помощью. Скорее от счастья укусит и уползет в кустики оплакивать спасителя.
В воду парни тоже лезли осторожно-осторожно. Потому что даже если змеи очень эту воду не любят, крыльев у них нет и избежать с ней встречи при падении они вряд ли могли.
Пошарахавшись немного от подозрительных веток и корней, Шелест и Дамир догнали Ленца и лошадь. Первый, ругаясь сквозь зубы, пытался отцепить уздечку второй от переплетения веток, за которые она непонятно как зацепилась, а потом еще и затянулась узлом.
— Да отломай ты ее, — посоветовал Дамир, понаблюдав за действиями приятеля.
— Оно живое и не ломается, — возмущенно пропыхтел Ленц. — А эта тварь еще и бошкой вертит!
Шелест и Дамир опять переглянулись и пошли помогать.
Ветки в итоге пришлось пилить ножом. А придурочная лошадь при этом издавала такие звуки, словно подозревала — этим же ножом и ее зарежут, как только освободят уздечку.
Потом тупую скотину, скользящую копытами по илу, скрывавшемуся под водой, спотыкающуюся и пытающуюся на кого-то свалиться, переводили через ручей, потому что возвращаться к желтаткам никому не хотелось. И когда наконец выбрались на твердую землю, парни попадали, где стояли, а лошадь опустила голову и, видимо, задумалась о том, а не издохнуть ли прямо здесь, избавив от ждущих впереди страданий и себя и хозяев.
А может, она думала о человеческой глупости. Потому что ни одной нормальной лошади бы не пришло в голову разломать бревно, в котором жили змеи. А люди это делают запросто, а потом вполголоса еще и ругаются на лишившихся дома желтаток. Словно это они что-то магам-недоучкам разломали.
— Как в сказке, — сказал Дамир. — Пришел медведь, разломал дом зайцам…
— А потом стал ругаться, что зайцы оказались ядовитыми, — со смешком добавил Шелест.
А Ленц торжественно выругался и предложил развести костер. Потому что кто-кто, а он вымок до нитки и вечером ему будет холодно, да и сейчас не сильно тепло.
А разведя костер и развесив на палках одежду, парни сели рядом, доели разбойничью колбасу и развернули карту. Магический компас упорно показывал, что ручей надо опять перейти, причем, по диагонали, топая по воде и илу долго и упорно, но делать это никому не хотелось. Поэтому студентусы решили идти вдоль него, если это возможно, и направление держать к селу с поэтическим названием — Старое Болото. Может среди местных какой-то проводник найдется. Желающий перевести через болото за мелкие магические услуги. Ну или хотя бы о пути будет кого расспросить. А то карта, конечно, хорошо, но она не учитывает нюансов, вроде бревен населенных змеями.
Одежду студентусы в итоге так и не досушили, хотя прокоптили знатно. Нашли просвет в очередных кустах, а потом и вовсе вышли на узкую петляющую тропинку, по которой и пошли дальше. Вскоре на пути попалась поляна со свежим кострищем, залитым водой, и остатками пригорелой каши, которую клевали мелкие птички, спугнутые Ленцом.
— Тут недавно были люди, — торжественно провозгласил он.
— Ага, — не стал спорить Дамир.
— Или волки, умеющие варить крупы, — мрачно пробормотал Шелест.
— А может, это очередные разбойники, — предположил Дамир.
— И мы их ограбим, — оптимистично сказал Ленц, за что был обозван придурком, и парни пошли дальше. Причем, проявляя осторожность, помня о кашеедах. Правда, им это не помогло.
— Что-то здесь не так, точно вам говорю, не так. Я с отцом на охоту ходил, так что… — Шелест уже минут пять пытался объяснить, почему не надо идти дальше.
Лошадь была с ним солидарна и за время вялого спора с удовольствием объедала куст, усыпанный мелкими зелеными ягодками. Шелесту даже казалось, что он узнал в этих ягодах очень ядовитые. И что лошадь тоже их узнала, поэтому и жрет с таким рвением, решив отравиться назло хозяевам.
— Подумаешь, слишком тихо. В этом лесу вообще громко не было, — продолжал спорить с Шелестом Ленц.
— Тут животных давно разогнали и выбили, — добавил Дамир. — Остались только самые осторожные. А мы так воняем дымом, что от нас даже птицы разлетаются, боясь свалиться в обморок из-за этого чудного аромата.
— Да не в том дело, — отчаявшись достучаться до друзей сказал Шелест. Вот как им объяснить, что охотничье чутье прямо кричит, что идти дальше по этой тропе не стоит? Потому что тишина странная и даже жутковатая. И не в прокопченной одежде дело.
— Назад я не пойду, там змеи, — уперся Ленц.
— Ага, переплыли ручей, отрастили крылья и бросились мстить нам за свой дом, — мрачно сказал Шелест.
— Может в сторону свернем? — попытался предложить компромисс Дамир.
На него с возмущением посмотрели оба друга. С одной стороны уже было болото, полумесяцем дотянувшееся почти до того ручья, за которым остались змеи. С другой стороны то ли ураган, то ли еще какая-то напасть повалила деревья в овраг, причем так «удачно», что их даже селяне не взялись растаскивать на дрова.
— Если поспешим, то успеем до вечера дойти до этого села, Старое Болото, которое, — привел самый убойный аргумент Ленц.
И Шелест согласился идти дальше. Ночевать в лесу, в котором даже днем полно комаров, ему тоже не хотелось.
— Ладно, идем, — со вздохом сказал он.
Лошадь с трудом оторвали от полуобглоданного куста. Ленц первым гордо пошел по тропе дальше. Первым дошел до поляны, как по заказу, почти круглой, очень светлой, заросшей зеленой травкой и синими цветами-собачками. Тропа по поляне вилась как нетрезвая змея, то ли обходила что-то невидимое под травой, то ли первопроходцам очень не хотелось опять возвращаться в сумрак под деревьями, наполненный комариным звоном.
— А знаете, вот здесь я согласен и переночевать, — жизнерадостно сказал Ленц, дойдя почти до середины поляны.
И его, похоже, очень любили какие-то боги. Потому что они немедленно исполнили это желание. Ленц сделал еще шаг, пересек невидимую линию и над поляной развернулось задетое плетение, подвешенное на нити-паутинке, натянутой через все свободное пространство.
— Что за?.. — только и успел спросить удивленный парень и взлетел в небо в силовом мешке.
Друзья и лошадь последовали за ним. Парни при этом матерились, а несчастное животное издавало такие хрипы, словно это были последние звуки в его жизни.
