— Это очень печально, — вдруг выдала Изабелла, и я удивленно подняла голову, отрываясь от мысленного подбора подходящих цветов для будущего полотна. — Получается, что вы выйдете замуж не только без любви, но даже и без взаимной симпатии.
— Большинство принцесс выходят замуж именно так. Мне еще повезло: я хотя бы видела своего жениха до свадьбы, — я с показным равнодушием пожала плечами, однако душу кольнула внезапная боль.
Я сама не до конца понимала, отчего вдруг стало так тоскливо, но не могла противиться этому чувству.
— В таком случае вам, возможно, будет выгодно выбрать по крайней мере того, кто питает к вам нежные чувства. Такой человек впоследствии может пойти на политические уступки ради вас. Например, слуги рассказывали мне, что принц Лайонэл в вас безумно влюблен, хоть и тщательно скрывает это, опасаясь проявлять свои чувства при конкурентах.
Слова Изабеллы меня удивили. В поведении принца королевства Базиль я не улавливала ничего, кроме обычной придворной вежливости. Но как только я вдохнула, чтобы расспросить фрейлину подробнее, в дверь покоев постучались. Изабелла вспорхнула с места и поспешно открыла дверь. Я заметила, как одна из горничных с поклоном просит впустить ее. Фрейлина отступает в сторону и худенькая девушка, воровато оглядываясь, проскальзывает внутрь.
С глубоким реверансом она протянула мне письмо, перевязанное ярко-алой лентой, и с придыханием пояснила.
— Его Высочество принц Лайонэл просил передать вам это.
Я не спешила брать записку. Прежде с удивлением оглядела тонкий сверток, но не заметив на нем никаких пояснений, все же приняла его из рук горничной. И только когда служанка вышла, вскрыла его.
«Ваше Высочество, принцесса Лучиана,
Прошу простить мою дерзость, но я хотел бы побеседовать с вами наедине (насколько вообще возможно для королевских персон подлинное уединение), в саду сегодня вечером.
Навеки ваш слуга, Лайонэл», — гласила записка.
— Похоже, в сплетнях слуг есть доля истины, — тихо сказала я, показывая записку фрейлине.
Изабелла, быстро пробежав взглядом по витиеватым строкам, улыбнулась.
— Вы, конечно же, не пойдете совсем одна, — вдруг обеспокоенно спросила он, округлив глаза. — После всего, что случилось, это для вас слишком опасно. Я уверена, что намерения принца Базиль благородны, но…
Я махнула рукой, призывая Изабеллу замолчать. Иногда она слишком сильно вживалась в роль глупой девушки из свиты. Однако за ее лепетом стояло вполне здравое предложение: надо собрать побольше фрейлин прежде, чем идти в сад. Пусть и они гуляют по дорожкам парка где-нибудь неподалеку. В том, что на это простое приглашение стоит откликнуться, я даже не усомнилась — любопытство просто не позволило бы мне поступить иначе.
Вечером я в сопровождении нескольких девиц, о которых точно известно, что они не будут попусту болтать о сегодняшней маленькой авантюре, спустилась в сад. Отметила, что и его теперь патрулируют гораздо тщательнее, чем прежде — наверняка постарался граф Наварро, и это мне только на руку.
Фрейлины умело рассредоточились по узким дорожкам, а сама я углубилась в тень густых деревьев, наслаждаясь спокойствием и прохладой. Лайонэл не заставил себя долго ждать. Появился с букетом пошловато-белых роз с тонкими зеленоватыми жилками на светлых лепестках и улыбнулся мне, но не так, как при официальных наших встречах. На этот раз в его поведении не сквозила привычная самоуверенность, он вел себя даже несколько скованно.
— Ваше Высочество, — он поклонился, я присела в ответном реверансе. — Этот букет казался мне красивым до тех пор, пока я снова не увидел вас. Любые цветы, даже самые роскошные, блекнут в вашем блистательном присутствии. Однако, я надеюсь, вы все же примете этот скромный дар.
Лайонэл протянул мне букет, и я конечно же приняла его с благодарной улыбкой. Вечерний полумрак, цветы и нерешительный влюбленный, который, если я хоть что-нибудь понимаю в мелодрамах, должен сейчас признаться мне в чувствах. Сцена прекрасная, достойна очередного модного романа, но отчего-то она не трогала моих чувств. Я хоть и изображала сдержанную благосклонность, внутренне оставалась холодна. И что-то фальшивое чудилось мне даже в утихающих трелях птиц.
— Я понимаю, что нарушаю правила своим сегодняшним визитом, однако… — мы неспешно шагали по дорожке, принц чуть впереди, а я немного позади него, наблюдая за переменой множества эмоций на красивом лице.
Лайонэл вещал вдохновенно, но вдруг замолчал, и, остановившись, обернулся ко мне.
— Однако? — спросила я, наблюдая, как он осторожно берет меня за руку и нежно, едва ощутимо касается губами пальцев.
— Однако я хочу, чтобы вы знали. Знали, что я люблю вас, принцесса… Лучиана. И пусть нас связывают политические обязательства, я надеюсь, что они не помешают нашему счастью. Мне повезло полюбить особу королевских кровей, и вы… — нерешительность, с которой речь Лайонэла то текла, то замирала, уже начала казаться мне наигранной.
К тому же, ощущение нежности и романтический настрой испортила мысль, внезапно пришедшая в мой, похоже, слишком саркастичный для любви ум: Лайонэл даже не спросил, чувствую ли я что-нибудь в ответ. Видимо, настолько уверен в своей неотразимости. "Я осознаю…", "мне повезло…" — а где же в этих речах его возлюбленная?
Чем больше я размышляла, слушая бессвязный лепет про красоту собственных глаз и сладость голоса, тем сильнее хотелось оттолкнуть принца и вернуться в свои покои. К тому же, стоя на прохладном ветру, я замерзла, а сделав еще несколько шагов вперед, ощутила, как низкая ветка легко шлепнула меня по лицу. Совсем не больно, но как-то некстати вспомнилось, как бережно вел меня той же дорожкой граф Наварро, И уж наверняка он в столь прохладный вечер предложил бы мне свой плащ, и даже если бы признавался мне в любви — что, конечно же, совсем невероятно — не стал бы использовать столь забитые и манерные фразы.
Когда Лайонэл, наконец, замолчал и повернулся ко мне, ожидая, видимо, хоть какого-то ответа, я отступила на шаг и с деланым сожалением опустила голову.
— Ваши слова глубоко тронули меня, — на самом деле ни капли, но изображать нежную, трепетную даму я научилась еще в шестнадцать, — но, как вы и сказали, нас связывают политические обязательства. Я не могу ответить сейчас на ваши чувства, и не могу поступиться интересами государства ради собственного счастья — таков мой долг и мое бремя. Но если вы будете достойны, если докажете, что вы — лучший Король, такой, какого заслуживает моя страна, быть может, добьетесь… вашего, — сказать "нашего" у меня не хватило духу, — счастья.
Принц выслушивал мой ответ с растерянным взглядом. Казалось, он думает о том, что же мог сказать не так, и задавался вопросом, почему я прямо сейчас не бросилась в его объятья и не изъяснилась в вечной любви в ответ. Как будто мои чувства могут всецело зависеть от его действий и слов.
Не желая слушать новые заунывные речи, большую часть из которых я уже знала от фрейлин, восторженно читающих новые книжки-мелодрамы, я развернулась и так быстро, как позволял этикет, направилась к замку. От сегодняшней встречи вместо романтического флера осталось чувство чего-то липкого и наигранного.
Армандо
С разрешения Ее Высочества я вернулся в замок на следующий день после нападения. Принцесса ни о чем не узнала: не стоило попусту ее волновать, ведь все равно любое наше действие может вызвать дипломатический скандал. К тому же, я опасался, что Лучиана банально мне не поверит: слишком уж невероятно прозвучала бы моя история.
Пару дней, пока длилась охота, я почти не вставал с кресла, однако за это время успел отдать распоряжения об усилении охраны, особенно в крыле принцессы и в саду, где она любила подолгу гулять, а заодно написал другу — Диего, начальнику королевской службы разведки: просил прислать мне парочку хороших шпионов и по возможности узнать, что за уговор заключил наш правитель с Королем Базиль.
