ее сюда? – Ан высказал вопрос, который терзал и меня. – Если знали, что ей будет плохо, зачем же так сразу?
– Потому что она должна учиться жить, и точка, – неожиданно грубо прорычал док. – Мне выпал шанс, и я вытащил ее. Все равно назад ни у кого из нас дороги нет. Сожрут! Не СМИ, так господин Илистрон. Поэтому шевелите ногами.
Взвалив на свое могучее плечо, док потащил меня вверх по лестнице. Болтаясь вниз головой, я то и дело тыкалась носом в мужскую спину. В итоге уперлась в нее локтями, чтобы хоть немного выровнять тело.
– Маркус, это ни фига не романтично, – шикнула я. – Да и ты не мужчина моей мечты. Поставь на ноги, живо!
– Молчи уже, рохля. – Тяжелая ладонь отвесила мне мощный такой поджопник. – Слушала бы меня раньше, уже давно бы жили припеваючи. Ты с мужчиной своей мечты, а я с тремя цыпочками легчайшего поведения.
– Странные предпочтения для психотерапевта, – пробурчал Друз, спешащий за нами.
– Нормальные мечты для мужика. Ну, а ты, «эколог», озвучь-ка нам свои потаенные желания.
– Не знаю, – пожал он щупленькими плечами. – Сделал бы завершающую операцию на глаза. Избавился бы от очков. Питомца бы завел. Кошек люблю страшно. Встал бы на ноги, встретил бы ту самую женщину, можно с ребенком. Всегда хотел большую семью, но у меня из-за таблеток могут быть проблемы с… – Он вдруг запнулся и покраснел, как рак, поняв, что сболтнул лишнее.
– С зачатием, – договорила я за него. – Да, Ан, твои планы на жизнь поинтереснее будут. Учись, Маркус.
Поднявшись на верхнюю платформу, мы снова окунулись в необозримую толпу сброда. И опять этот гул роя.
Закрыв глаза, досчитала до трех и вновь распахнула, тут же встретившись взглядом с белобрысой малышкой лет пяти. В руках она держала грязного кота. Подняв его, она показала мне хвостик. В чистых голубых глазах ребенка читался интерес. Трехцветная животинка громко мяукнула и снова оказалась в детских объятиях.
Засмеявшись, девочка вдруг растаяла без следа, исчезнув за спинами взрослых.
Это навеяло мне иную картину. Хвостик… И объятия… Мягкая шерстка, громкое мурлыканье… Но я не успела нащупать эту нить воспоминаний – ее снова погребло под песком новой информации.
В этой части станции дома казались добротнее. Даже с дверями и окнами. Стены из толстого пластика. Крыша плоская. На ней склад коробок.
Я пыталась как-то ввинтить факт существования таких жилищ в свою бедную фантазию.
Трущобы. Орбитальный дхарави – кажется, так это называлось.
Да, я слышала о самых бедных районах Солнечной системы, но видеть картинки, пусть и трехмерные, – это одно. А попасть сюда – совсем другое. Реальность топором била по голове.
Дети, женщины в странной одежде, словно завернутые в простыни. Сари? Да, похоже. Мужчины с голым торсом, в рваных коротких штанах. И все куда-то спешили, толкались, кричали. Суетились, как муравьи.
Обхватив голову руками, я старалась не смотреть вокруг. Но не могла. Со всех сторон окружали. Давили. Мешали дышать.
Бедняки. Модифицированные. Руки, ноги, части черепа… Металл, уходящий под их кожу.
Сброд, как выразился бы мой отец.
Но нет, видела я лишь нищету. И людей, погрязших в ней. Дхарави, как живой организм, переваривал их судьбы. Ломал под себя, уравнивал. Всех под одну планку голода и безденежья.
Мои мысли путались. Становились короткими, бессвязными.
Обитатели трущоб смотрели на меня, словно это я, а не они была диковинкой этого мира.
Закрыв глаза, обреченно уткнулась в спину дока. Я попала в свой персональный ад.
– Не раскисай, Лидия. Думай, перелопачивай все это, – подбадривал меня Маркус. – Ты справишься, я знаю.
Мне бы его веру. Меня коротило, я не могла сообразить, что слышу: разобрать фразы, систематизировать их, разложить по полочкам. Словно не хватало оперативной памяти. Вот только мой мозг все же не компьютер. Но вот скрипнула дверь, и по глазам ударила тьма.
Моргнув несколько раз, приподнялась на локтях и осмотрелась. В полумраке легко различила простую обстановку прихожей. Несколько пар обуви. Ведро. Теплые вещи, висящие на самодельных крючках.
– Дядя! – громко прокричал док.
Загорелся свет. Меня поставили на ноги и развернули.
– Маркус, сынок! А мы вас уже час как ждем. Думали, на полуденном экспрессе приедете.
К нам вышел статный пожилой темнокожий мужчина. Седина в волосах и короткой бороде придавала ему колоритности.
– А кого я вижу! Это и есть твоя подруга Лидия? Выросла девочка. А третий откуда?
– Да так, приблудный, – отшутился док.
– Ну, дай хоть взгляну на вас.
Дядя Маркуса подошел ко мне вплотную и обхватил за плечи. Моргнув, я оцепенела.
Его лицо. Имплантаты. Череп, ухо, глаз. Я четко различала в его зрачке свое отображение.
Но… все это было так странно… знакомо.
Мир потерял краски и резко погас.
Тьма. Я медленно пробиралась по коридору. Стук. Обернувшись, заметила тени в комнате.
– Мама?
Меня словно включили. Распахнув глаза, уставилась на друга.
– Все, пришла в себя? – Кажется, ему было весело.
– Вы решили вытащить меня в персональную преисподнюю, доктор Дигри?!
Он усмехнулся. Еще никогда я не видела его столь жестким.
– Наоборот, наконец-то я вытащил тебя из нее, сестренка. Твой личный дьявол здесь уже бессилен. Может, так раскроешься. Откуда такой страх перед людьми с имплантатами, Лидия? Ты никогда об этом не думала? Что такого страшного ты увидела в моем дяде?
Оскалившись, я поднялась с твердого диванчика и села. На меня в упор смотрели все тот же темнокожий мужчина и женщина в годах. Ее расовую принадлежность определить было невозможно. Светлая кожа, раскосые карие глаза, густые темные волосы, собранные в сложную косу. Я внимательно осмотрела ее с ног до головы. Натуральный человек.
Словно поняв, о чем я думаю, док подошел к ней и сложил руки на груди:
– Покажи ей, тетя.
– Маркус, милый, твоя знакомая явно не в себе, – прошептала она.
– Поэтому просто покажи, – настоял он.
Она нехотя приспустила ворот платья. Но вместо груди я увидела металлическую пластину.
– Искусственные ребра и сердце, – тихо произнесла она. – Гражданская война всех нас затронула.
– Зачем? – Я подняла взгляд на доктора Дигри.
– Ты в этом доме уже десять минут, Лидия. Рядом два модифицированных человека, и ты все еще жива.
– Дело не в этом, просто…
Тяжело вздохнув, покосилась на дверной проем. Там, оперевшись о косяк, стоял Друз и, судя по аромату, витающему вокруг, беззаботно пил кофе.
«Просто мне кажется, что я когда-то здесь уже была». Нет, эту мысль я не высказала, она показалась дикой даже мне.
– Знаю ли я корабль с надежным экипажем? Сынок, ты же на Нептуне!
