Три ступени, ведущие в беседку, еще четыре шага вперед, чтобы остановиться в двух шагах от сидящего принца, и взглянув в его глаза, я медленно опустилась на колени. Проявление покорности со всей гордостью, присущей императорскому роду - этому тоже научил меня он. И сейчас, принц Эльтериан был крайне заинтригован - происходило то, что ему определенно нравилось, но он пока не мог понять, что же вызвало отклик в его сердце и эмоциях.
- Ваше высочество, - стоя на коленях, и глядя в его кристально голубые глаза, - моя жизнь в ваших руках. Сегодня, завтра и в любой из мгновений, в который вы пожелаете. Мне это известно.
Эльтериан медленно выдохнул, не отрывая от меня какого-то странного, изучающего взгляда.
- Но, мне неведомо, чем я заслужила ваш гнев, - продолжила, прекрасно зная, в чем именно состоит моя вина. Дальше начиналась не столь явная ложь: - Моим даром при наличии магии было определять вкусовые предпочтения магов. Я никогда не обучалась, и нечто странное ощутила лишь с прибытием магически одаренных в Суассон. Ваш чай, Ваше Высочество, я пыталась сделать таким, который исходя из воспоминаний, вы предпочитаете - не слишком горячий, и не слишком холодный. Я приложила все усилия, и мне жаль, что мой дар подвел меня, а я вызвала гнев вашего высочества. Простите меня.
И я опустила голову, демонстрируя абсолютную покорность.
У меня было мало шансов на успех, но они все же были. Униженно стоя на коленях с опущенной головой, я понимала, что сейчас все зависит от настроения Эльтериана. С одной стороны он тщательно потрудился, подготавливая весь этот театр абсурда с моим арестом, с другой стороны я устроила представление, которое должно было польстить его эгоистичности, тщеславию и чувству собственной значимости.
«Женщина покорно стоящая на коленях - лучший сюжет для шедевров живописного искусства», - он часто повторял эту фразу. Что ж, теперь я была воплощением эталона его извращенных предпочтений.
- Что ж, - медленно проговорил принц. - Тебе повезло, Асьениэль.
Я с трудом сдержала дрожь, услышав ненавистное имя.
- Но, - продолжил Эльтериан, - желая того, или же нет, ты нанесла мне оскорбление. А я не привык сносить оскорбления.
Но диалог уже был начат, значит о казни можно более не переживать, остается думать лишь о том, что успокоит негодование принца. Но я даже представить не могла, какое из широкого спектра наказаний использует Эльтериан. Его любимым орудием была плеть. Особая, приносящая разрывающую боль, но не оставляющая ни единого шрама на коже.
- Десять ударов плетью? - задумчиво произнес Эльтериан.
Я содрогнулась мысленно, чувствуя, как холодеют ладони.
И если бы это было вопросом, едва ли я нашла бы в себе силы ответить, но принц не спрашивал, он размышлял вслух.
- Или, быть может, кнут? - продолжил его высочество.
Кнут вспарывал кожу, и причинял чудовищные страдания, потому как подобные раны заживали месяцами, лишая сна и отдыха, не позволяя забыть о боли ни на мгновение.
- Но, знаешь, - продолжил принц, - то, как ты шла в беседку, каждое твое движение, каждый жест… Ммм, было бы жаль, испортить столь изысканный материал - ты создана, чтобы радовать взор. Так и поступим.
В ужасе, я вскинула голову, готова согласиться на все что угодно - плеть, кнут, каленное железо, но только не…
Заинтересованно-сияющий взгляд загоревшегося энтузиазмом принца, взмах руки призывающий магию и чудовищное:
- Perfecta pulchritudo!
Зверская боль обрушилась на меня вместе с меняющей внешность магией.
Холодный пол каменной беседки…
Прокушенная ладонь, в стремлении сдержать рвущийся крик...
Судороги по всему телу, коим не будет числа…
И яростно прозвучавшее в наступившей тишине:
- Exitium impulsum!!!
Боль схлынула в тот же миг, оставляя меня бессильно лежащей на полу. Отдаленный, сливающийся с шумом в моей голове чеканный звук шагов, выдающий ярость приближающегося, и мрачный вопрос герцога:
- Что здесь происходит?!
И разочарованный ответ принца, который только что лишился развлечения:
- Уже совершенно ничего интересного. Ты слишком рано вернулся.
Пауза, и взбешенное:
- Все вон!
Лизоблюды Эльтериана поспешили скрыться в тот же миг. Я испытывала безумное желание присоединиться к ним, но с трудом убрала ладонь от лица и замерла - моя рука изменилась. И дело было вовсе не в прокушенной части, сочащейся ныне кровью, дело было в том, что теперь моя рука выглядела так, словно уже миновали те восемь лет, что принц потратил на доведение своей игрушки до идеала. Не осталось мозолей Сенны, служанки в семействе Бомари, не осталось веснушек и коротко остриженных ногтей - моя ладонь выглядела как ладонь урожденной аристократки…
Однако, думать об этом долго не вышло.
- Как ты посмел? – ледяным от бешенства голосом, вопросил герцог Каенар.
- Ну… тут все сложно, - ничуть не испытывая сожалений, протянул его высочество. - Но если желаешь знать подробности – изучи содержимое корзинки, которую соизволила предпринять попытку внести на кухню милая мадмуазель Асьен.
Два шага, и подойдя к корзинке с продуктами, Каенар простер ладонь.
Формулы, формулы, формулы…
И да, яды там действительно присутствовали, пусть и подложенные не мной. Но как оправдаться, я не знала.
- Асьен, - медленно произнес герцог, - мой человек сообщил, что вы увлеченно записывали что-то, приближаясь к гостинице. Где этот блокнот.
Не в силах подняться, я с трудом достала запрошенное из кармана, а протягивать не пришлось – движение Каенара и блокнот сам оказался в его руках.
Перевернув страницу, маг бесцветным голосом зачитал:
- «Белая мука высшего качества, коричневый сахар, патока, абрикосовое, грушевое, розовое и персиковое варенье, ваниль, кардамон, корица, сахарная пудра двух видов, дрожжи и разрыхлитель».
А после, глядя на принца, герцог с яростью высказал:
- Эльтериан, эта девочка не купила ничего для меня. Все перечисленные продукты, относятся к твоим вкусовым предпочтениям. Асьен хотела порадовать тебя тем фруктовым печеньем, что ты так любишь. А на второй странице рецепт булочек, судя по записям, она не помнила его в точности, но старательно пыталась вспомнить, и была сосредоточена на этой задаче настолько, что дороги не разбирала.
Мрачное молчание, и почти сокрушенное:
- У вас удивительное умение превращать абсолютно всех, в своих врагов, ваше высочество. И вы продемонстрировали эту способность в очередной раз. От меня оваций не ожидайте, своей глупости и слепоте аплодировать будете сами. Что касается Асьен – вам следовало бы учесть тот факт, что в Суассоне нет и половины тех ядов, что ваш преданный пес подсыпал в эту корзинку.
- Каенар, в чем ты меня обвиняешь?! - взвился принц.
- Ни в чем, - холодно отрезал герцог. - Мы не в суде, и не в тронном зале, предъявлять обвинения нет смысла. Но Асьен более никогда не будет готовить для вас, ваше высочество. Наслаждайтесь результатом своей собственной глупости и мелочной мстительности.
И не дожидаясь ответа принца, герцог подошел ко мне, отринул все мои попытки подняться самостоятельно, подхватил на руки и понес в гостиницу.
Позади нас царила мрачная, растерянная, недовольная тишина того, кто в моменты растерянности, невольно транслировал свои эмоции, создавая вокруг себя атмосферу отчуждения и одиночества.
Но я больше не испытывала жалости к этому человеку. Ни единой капли сочувствия.
***
Четыре дня миновали в полубреду. Мое тело, подверженное действию сильнейшего заклинания, почему-то не сопротивлялось чужеродной магии вовсе, и это тревожило герцога и магистра, и воистину приводило в ужас меня.
Целители сменяли целителей. Несколько ночей герцог провел со мной, старательно облегчая боль, придерживая, когда я хотела пить, обтирая капли, покрывавшей лоб испарины… Но он не произносил и слова в моем присутствии.
Иногда лорда Каенара сменял магистр Берион, и вот тогда я получала некоторую иллюзию человеческого общения.
