О, господи, подскажи, как мне поступить, помоги принять правильное решение!
— Мы найдем лекарства, — держа меня за плечи, Призрак пытался поймать мой взгляд.
Лучше бы он не был так добр. Под его любящим, всепрощающим взглядом мое чувство вины ширилось и росло, превращаясь в бездонную пропасть.
— Ей нужны лекарства два раза в день, иначе…
Перед глазами лентой черно-белых кадров пронеслись первые месяцы жизни моей дочери. Прошлое казалось мутным, серым, безрадостным. Все было словно в тумане. Тоскливое и пыльное. Даже оглядываться назад не хотелось, не то что переживать те мучительные дни заново.
Если утром Молли не получит привычную инъекцию, уже к обеду ее будет выгибать от судорог. Боль, о которой моя малышка успела забыть, вернется, а вместе с ней придет и чувство собственного бессилия. Отчаяние заставит меня сходить с ума и лезть на стены.
— А если вы не сможете ее вылечить? А если вы будете искать лекарства слишком долго?
«А если до того, как лекарство будет найдено, ты узнаешь, что я не твоя истинная пара?»
Может, зверь заблуждается и эти люди на базе честно продолжат исполнять свои обязательства по контракту даже после его побега?
На лице Призрака отразилось что-то похожее на внутреннюю борьбу. Он хмурился, поджимал губы, затем открывал рот, собираясь что-то сказать, но тут же обрывал себя, передумав. Его спутники нервничали, поглядывая на меня с откровенной неприязнью. Для них я была досадной помехой, которая заставляла их лидера терять время и рисковать свободой.
— Хорошо, — Призрак кивнул своим мыслям, судя по твердому взгляду, приняв какое-то решение. Его руки скользнули по моим плечам до локтей. — Хорошо, — повторил он, облизав губы. — Я остаюсь.
— Что? — взревела за моей спиной няня.
Мужчины у подножия лестницы потрясенно переглянулись.
— Ты с ума сошел? — заговорили они, перебивая друг друга.
— Мы два года готовили этот побег!
— У тебя крыша поехала из-за этой самки!
— Да чего ты с ней церемонишься!
— Рейг, да приди ты в себя!
— Я остаюсь! — Не голос — тигриный рык. Сказал как хлестнул кнутом в воздухе: никто не осмелился дальше спорить.
Нахлынуло облегчение и сразу потонуло в новой волне угрызений совести.
Остается. В плену. В клетке. На цепи. Из-за меня.
Жертвует свободой ради едва знакомой женщины и чужого ребенка.
— Я виновата…
Не хотела и не собиралась этого говорить, но мучительная мысль сама облеклась в слова и вырвалась наружу с дыханием.
— Не виновата, — возразил зверь. — Ты — моя ответственность.
Держа меня за руку, он повернулся к своим людям. Людям ли? Или они тоже были оборотнями? Сколько таких, как Призрак, жило среди нас, обычных мужчин и женщин? Сколько ходило рядом по улицам города, работало и училось с нами в одних зданиях? Как много я, оказывается, не знала о привычном мире.
— Гаррет, ты должна исчезнуть. Возвращаться тебе опасно, ты себя рассекретила. Кент, попытайся взломать базу данных Корпорации и выяснить, что за препарат используют для лечения сестры Агвид Бьерн.
— А ты? — спросил мужчина, к которому обратился зверь, тот самый Кент.
— За меня не волнуйтесь. Я выберусь. — Призрак скосил на меня взгляд. — Теперь точно выберусь. Они думают, что держат меня в кулаке, но даже не представляют, насколько заблуждаются.
С коварной ухмылкой зверь коснулся шеи. Под разводами крови, там, где еще недавно темнела рваная рана от когтей, кожа была гладкой и неповрежденной. Ускоренная регенерация? И не догадаешься, что чипа, вживленного в его плоть, больше нет.
Глава 13
Как руководство Корпорации и планировало, Призрака отправили на некую секретную миссию, где собирались оценить его силу и боевой потенциал. Все, что я знала об этом задании: зверь сейчас в горячей точке, зачищает базу террористов где-то в горах. Информации мало, но достаточно, чтобы не находить себе места от беспокойства.
Если бы не я, Призраку не пришлось бы никуда ехать, рисковать собой, плясать под дудку Корпорации. Он бы уже давно вернулся домой и наслаждался жизнью, но остался здесь, в плену, из-за нас с Молли. Думать об этом было невыносимо. Чувство вины терзало меня, как голодный хищник, денно и нощно глодало мои кости.
А если там с ним что-нибудь случится? А если Корпорация переоценила силу оборотней и в этих проклятых горах Призрака убьют?
Я же никогда себе этого не прощу!
До моего появления на базе только клетка из артрониума, самого прочного металла на земле, помогала держать тигра-перевертыша в неволе. Теперь его цепями стала любовь к истинной.
Из клетки Призрака выпустили, от чипа он избавился с жутковатой легкостью, просто взял и выдрал его из шеи, умудрившись скрыть это обстоятельство от своих тюремщиков. Устройство подчинения теперь хранилось в заднем кармане его брюк. Больше ничто не мешало оборотню бежать.
Он мог разделаться с охранниками в два счета, тем более руководство базы непозволительно расслабилось. И рядовые сотрудники, и военные, защищавшие этот секретный объект, и начальство, составлявшее верхушку Корпорации, — все поверили в то, что нацепили на некогда буйного зверя ошейник с поводком. Но то была иллюзия контроля. Его ошейником была я. Единственной преградой между этими людьми и мучительной смертью от лап хищника — я. Призрак только притворялся покорным — ждал, когда его хакеры взломают серверы базы и выяснят, какое лечение назначили моей дочери, а потом…
Потом он собирался разворошить это осиное гнездо. Почему-то мне так казалось. Зверь не делился своими планами, но его намерения читались в кривой ухмылке, с которой он смотрел в камеры и на охранников в коридорах. Как истинный тигр, он затаился перед смертоносным прыжком.
Будущее пугало меня ужасно.
Чем все это закончится для нас с Молли?
Щелкнул замок. Я вскочила с кровати, на которой кормила дочку, и с надеждой посмотрела на дверь. Вернулся? Целый и невредимый?
Но в комнату, вопреки моим ожиданиям и мольбам, вошел лысый. В сером деловом костюме. С привычной мерзкой ухмылкой на губах. Свет потолочной лампы заиграл бликами на его гладкой, лишенной волос макушке.
— Отдыхаешь?
Лениво, словно у себя дома, он принялся бродить по спальне и с интересом рассматривать детские вещи: присыпку на пеленальном столике, упаковку подгузников на полке рядом с кроваткой. Даже отодвинул несколько ящиков комода и заглянул внутрь.
— Призрак уже на базе? — спросила я тихо, возвращая Молли бутылочку, к которой она настойчиво тянула пухлые ручки.
— На базе.
Какое облегчение!
— Как он? — Сердце в груди превратилось в отбойный молоток и вознамерилось проломить ребра.
— Прежде чем я скажу, как, хочу напомнить, с кем ты имеешь дело. — Со спинки стула, придвинутого к столу, иногда заменявшему нам обеденный, лысый снял желтый комбинезончик Молли и бросил мне в лицо. — Зверь должен был привязаться к тебе. Такой был план. Он — к тебе. Ты к нему — нет. То, что я наблюдаю по камерам, мне не нравится.
Напряженная, я судорожно стиснула в руках детскую одежку, которую поймала.
— Я не… не привязалась.
Ухмылка на губах лысого показалась мне еще более мерзкой, потому что теперь его взгляд был направлен на мою дочь.
— Красивый мужик. Сильный. Самец. Такие женщинам нравятся. Но ты не проникайся им слишком сильно, Агги.
Невольно я попятилась, закрывая собой ребенка.
Почему лысый смотрит на Молли? Что он задумал?
— Влюбляясь, девицы начинают вести себя глупо и безрассудно. Но ты ведь умная, Агги?
Каждый раз, когда лысый сокращал мое имя, меня передергивало.
— Ты же знаешь, что голову надо держать холодной?
Боже, о чем он? К чему клонит? От его пристального внимания к моей дочери мне становилось все больше и больше не по себе. Внезапно я почувствовала себя в ловушке, абсолютно беззащитной.
— Не меня ты должна бояться, — будто прочитав мои мысли, лысый наконец оторвал взгляд от Молли и посмотрел мне в глаза. — Его. Знаешь, что звери делают с чужими детенышами?
