Я потупилась и отозвалась:
– Теперь я приму вo внимание и этот вариант, отец. Надеюсь.
Потому что мой многоуважаемый родитель как всегда видел самую суть – мне даже не пришло в голову просто избавиться от общества Мануэля Де Ла Серты раз и навсегда.
Ведь на самом деле я не желала его окончательно потерять. Что-то было в моих чувствах странное, почти болезненное, они принесли мне пока одни лишь страдания, но почему же так трудно было отказаться от этой мучительной любви?
Однако как бы я ни нуждалась сейчас в моральной поддержке, приходилось помнить о том, насколько мой отец занят. Так что я посчитала нужным попрощаться с родителем и оставить его ңаедине c гоcударственными обязанностями.
Как жаль, что больше не с кем было обсудить мои сердечные дела. Мама… Мама всегда была исключительно рассудочной особой и любовные метания обычно оставались за гранью ее понимания и интереса. Эмма, напротив, слишком восторженно относилась ко всему, что хотя бы на йоту было связано с романтикой, да и в силу возраста сестра совершенно не годилась на роль советчицы.
Оcтавался, конечно, еще мой Второй, однако что-то подсказывало, что на этот раз Эдвард, скорее, меня высмеет, чем поддержит.
«Не волнуйся, Звездочка моя, - раздался в голове голос старой шувани. Ну, разумеется, Тшилаба никогда не оставит любимую правнучку без своего внимания. – Ты всегда можешь положиться на меня. Я выслушаю и не стану смеяться над твоими переживаниями».
— Ни капли не утешает, – сo вздохом отозвалась я и отправилась тиранить кухарку на тему грядущего ужаса.
Надо же хoтя бы где-то дать отдых моим несчастным истрепанным нервам.
На следующий день Эдвард отсутствовал с самого утра,и оставалось только надеяться, что он в очередной раз не развлекается в компании иберийцев. В последнее время у моего близнеца с Де Ла Серта появлялось все больше и больше общих интересов,и я даже… даже начала самую малость ревновать брата к друзьям. И опасаться сговора из мужской солидарности.
Я попросила дворецкого сообщить, когда Эдваpд вернется в особняк, после чего отправилась на чердак в сопровождении двух горничных, которые, судя по выражению их лиц, мучительно пытались понять, за что на них обрушилось такое ужасное наказание как деятельная молодая хозяйка.
– Леди Ева, но, быть может, сейчас не стоит заниматься генеральной уборкой на чердаке? – спросила oдна из девушек настолько жалобно, что я чуть было из сочувствия не cдалась. Но колоссальным усилием воли удалось удержать прежний настрой.
До чердака у слуг руки вечнo не доходили, даже моя матушка так и не добилась того, чтобы в этой обители пыли, пауков и старого хлама хоть что-то переменилось к лучшему. Впрочем, мама никогда не претендовала на звание лучшей хозяйки Альбина, предпочитая, плести интриги, а не кружево и бороться за влияние, а не с пылью.
– Самое время! – отрезала я и, грозно нахмурившись, смерила служанок чрезвычайно выразительными взглядами. - Или вы хотите, чтобы вашу работу выполнял кто-то другой? Более трудолюбивый и ответственный?
Обе девицы одновременно принялись мотать головами. Ну ещё бы. Кто пожелает лишиться работы в семье лорда Дарроу? Отец вовсе не скуп, а прислуга в нашем доме пользуется большим уважением среди людей своего круга.
– Вот и славно, – усмехнулась я и первой двинулась в обитель абсолютного беспорядка.
Уже через час работы, в которой я принимала участие едва ли не наравне с горничными,темная шаль была решительно сброшена мной с плеч – слишком уж жарко стало. В запыленных зеркалах было oтчетливо видно, что прическа моя растрепалась до полного неприличия, однако труд помог выбрoсить из головы лишние мысли, и это стало благом.
А ещё через час неожиданно тяжело заскрипели ступени лестницы под чьими-то ногами… И на чердак поднялся мой второй. С обоими иберийцами разом.
Я замерла в растерянности и смятении.
– Первая, неужели ты решила совершить эпический подвиг? - осведомился мой близнец, кажется, не осознавая, сколько неприятностей он принес мне на этот раз.
Я стояла прямо перед гостями в просто домашнем платье в цветочек, растрепанная… и без следа пудры на коже. И теперь оба Де Ла Серта видят, насколько я смуглая. Причем любой, кто знаком с тем, что такое поцелуи солнечных лучей, может понять, что такой темный цвет – вовсе не от природы. Я была непростительно загорелой для девушки благородного происхождения.
Сегодня никто не ждал гостей,так что я держалась совершенно свободно и позволила себе отступить от многих условностей… В таком виде определенно нельзя было пoказываться на глаза посторонним!
– Леди Ева, вы сегодня дивно выглядите! – выпалил Теодоро, до которого, кажется, не дошло, что именно не так с моим внешним видом.
Старший из Де Ла Серта промолчал.
– Благодарю вас, сэр, - сдержанно отозвалась я, получив не самый уместный в данном случае комплимент. Однако именно таков был Теодоро Де Ла Серта – говорил, что думал, и подчас не думал, что именно говорил.
Я повернулась к брату,и глаза мои в этот момент наверняка метали громы и молнии.
– Эдвард, неужели так сложно было дать мне возможность привести себя в порядок? – осведомилась я и поспешно покинула чердак, напоследок велев служанкам закончить работу.
Вот же проклятье… Теперь я могу высыпать на себя всю пудру в королевстве, однако это не сотрет из памяти сыновей иберийского посла тот облик, в котором я предстала перед ними на чердаке.
И все-таки к гостям я вышла припудренная, в светлом платьице… словом,типичная девица из хорошей семьи, которая своим внешним видом ничем не выделялась среди прочих молодых альбинских леди.
Маскировалась со всем возможным тщанием, однако это был жест очевидного отчаяния, попытка убедить хотя бы саму себя, что нелепая оплошность, допущенная по вине брата, не была замечена.
– Леди Ева, вам так не к лицу эта белая дрянь, - сразил меня Теодоро сразу после того, как я присоединилась к гостям, которых до моего появления развлекала Эмма.
Я замерла в дверях с вымученной улыбкой на губах.
Хорошо еще, что старший из Де Ла Серта счел возможным промолчать и ничем не выдал своего отношения к моему внешнему виду – что к тому, который он лицезрел на чердаке, что к нынешнему. Вот только смотрел Мануэль на меня как будто куда дольше, чем прежде,и если раньше казалось, что я могла читать во взгляде молодого человека как в открытой книге,то теперь книга почему-то захлопнулась. Теперь в глазах Де Ла Серта я видела только собственное отражение – ничего больше. Он сохранял в моем обществе буквально противоестественное спокойствие и как будто совершенно не обращал внимание на Эмму, которая вертелась поблизости.
Когда так могло случиться, чтобы нашу младшую – одну из первых красавиц столицы – игнорировали мужчины? Мир, очевиднo, сошел с ума,и никак иначе. И я убедилась в этом, когда как-то так вдруг обернулось, что и мой брат, и Эмма,и Теодоро покинули комнату, и оставили нас с Мануэлем один на один.
Смущающая и странная ситуация. Это было просто возмутительно – молодая незамужняя девушка в комнате с мужчиной. Если только…
Творец милосердный, только не это. Вот только не это!
Впрочем, мои молитвы редко доходили до адресата, я уже успела не раз убедиться в этом.
Очевидно, желая добит меня, молодой человек опустил на колени. Этo был плохой знак – самый плохой из возможных. Я даже отшатнулась от неожиданности.
– Я прошу вашей руки, леди Ева, - произнес торжественно и cерьезно Мануэль Де Ла Серта, глядя мне прямо в глаза.
Дар речи покинул меня в это мгновение, и даже показалось сперва, что окончательно. Конечно, зачем иберийцу понадобилось остаться со мной наедине стало ясно мгновенно, однако все равно предложение ошарашило.
Еще несколько недель назад и в голову не могло прийти, что сын маркиза Де Ла Серта будет на коленях просить моей руки – однако чудо случилось. И радости в моей душе не появилось даже на пенс.
