— Охотно верю. — услышав мой ответ, он вскинул брови и кинул короткий взгляд на бармена. — Хотите, я вам еще такой закажу?
Ну не скотина, а?
— Благодарю, мне хватило. — все-таки насупившись, ответила я. Выпитая адская смесь несмешиваемого начала подавать признаки жизни в желудке. Я насторожилась прислушиваясь к своим новым ощущениям.
— Я бы очень удивился, если бы вы согласились выпить еще. — улыбнулся он, принимая у бармена свой заказ. — Скажите, вы не местная?
— Вы меня раскусили. — все-таки улыбнулась я, и поймала бармена за рукав. — Коньяк есть? Давай.
— И откуда вы? — спросил он, с интересом меня рассматривая.
— Из России. — еще шире улыбаясь ответила я, следя за его реакцией. Он лишь брови нахмурил, явно не имея ни малейшего понятия, где находится сей населенный пункт. Как я и предполагала, о моей родине здесь не слышали, и моя попытка шпионажа провалилась. Жаль. — А вы?
— Ммм... Из Танатоса. — ответил он. — Не против перейти на "ты"?
Я на это лишь плечами пожала, принимая свой заказ у бармена. Одинаковые бокалы стояли перед мной и зеленоглазым, и вдруг он решил предложить тост.
— За знакомство?
— За знакомство. — улыбнулась я, и мы выпили. И правда, чем не тост?
— Меня зовут Алекс, а тебя?
— Наталья.
— Не думал, что девушка с таким красивым именем сможет выпить ту ядреную смесь. — в очередной раз сверкнул он белозубой улыбкой. А мне внезапно стало грустно.
— Это не самое худшее, что мне приходилось пробовать. — честно призналась я, знаком показывая бармену, что бы он повторил наш заказ. И пока он снова наполнял наши бокалы, мне внезапно захотелось поделиться своими воспоминаниями с этим человеком. Эффект попутчика? Мы больше никогда не встретимся, так почему бы и не пооткровенничать? — Знаешь, какая мерзкая на вкус крысиная кровь? Моющее средство еще не так ужасно.
— Не поверишь, но знаю. — как-то криво усмехнулся он, залпом выпивая коньяк. Я повторила его жест, потому что сейчас мы оба вспомнили те непередаваемые ощущения, и срочно требовалось смыть вкус тех воспоминаний. — Почему тебе приходилось такое пробовать? — кажется внезапно даже для самого себя он поинтересовался. А я поняла, что ему на самом деле интересно, он тоже через многое прошел, и сейчас мы оба хотели знать, что такое дерьмо произошло не только с нами. Что есть тот, кто поймет.
— Мне было двенадцать лет, когда родители решили взять кредит. Не знаю для чего он им был нужен, но сумма была внушительной. Ожидаемо, они не смогли его погасить, и им пришлось скрываться от коллекторов. Мы поселились в заброшенном доме за чертой города. Очень далеко за чертой, и людей вокруг не было. У них получилось спрятаться, только однажды они не вернулись домой.
— То есть в двенадцать лет ты осталась одна в необитаемой местности и смогла выжить? — по новому взглянул на меня Алекс, а бармен уже без напоминания наполнил наши бокалы. Кажется, он тоже расслышал мои слова.
— Год. Я выживала целый год, пока до меня не дошло, что родители не вернутся. И тогда я бросила дом и пошла искать людей. Просто хоть кого-то, потому что жить дальше такой жизнью было невыносимо. Меня нашла стража и сдала в спец учреждение для несовершеннолетних, но надолго я там не задержалась. Нашлась чудесная семья, которая захотела принять меня. А после, спустя многие годы, я нарыла информацию по своим пропавшим родителям. Они были мошенниками, и те деньги... В общем, они и не собирались их возвращать. Той суммы им должно было хватить, что бы начать новую жизнь под новыми именами там, где их никто не найдет и не узнает. Меня с собой брать они не собирались. И, кстати, это спасло мне жизнь. То корыто, на котором они летели в свою чертову счастливую жизнь, взорвалось.
— Туда им и дорога. — глядя перед собой убийственным взглядом, ответил он. — Моя история не сильно отличается от твоей. Родители были готовы душу продать за дозу наркоты, но решили продать меня. Есть медицинские лаборатории, которые щедро платят за такой материал для своих исследований. Мне было пятнадцать, когда за мной прилетел эсминец. Родители сказали, что не могут больше меня обеспечивать и они нашли мне новый дом. Представляешь, обеспечивать! Да я с восьми лет за медяки нанимался на грязную работу, что бы пожрать домой купить. Что бы они с голода не сдохли! Да и черт с ними, но они могли бы хотя бы мне сказать, куда меня на самом деле везет тот чертов эсминец. Но не сказали. Только когда меня доставили в лаборатории, я понял, как сильно попал. Но знаешь что? По факту "попали" они все. Я сжег весь медцентр вместе со всем персоналом. Осуждаешь?
— Ты слишком хорошего обо мне мнения. — криво усмехнулась я, глядя в горящие огнем зеленые глаза. Значит мне не показалось. — Почему у тебя в глазах огненные всполохи?
— Так я маг огня. — с какой-то странной улыбкой ответил он. Не понимаю, что значит этот его взгляд, но смотрел он не отрываясь. — А ты маг смерти?
— Нет. — качнув головой ответила я, делая новый глоток из бокала. — Я вообще не маг.
Ну не считать же магией болтовню с комарами? Это я образно выражаясь. Посмотрев на часы, я поняла, что пора закругляться. Завтра надо быть в форме, что бы во всеоружии встретить свое новое начальство. Обернувшись на танцпол, неодобрительно посмотрела на своих весело отплясывающих бойцов, и тяжко вздохнула. Еще полчаса, ладно? А потом уйду. Почему-то совсем не хотелось прерывать наше с зеленоглазым знакомство.
— И никогда не хотелось обладать какой-то силой? — лукаво прищурив глаза, спросил он. Не потому, что ему так уж надо это знать, ему просто нравится со мной разговаривать.
— Ну почему же, конечно хотелось. — важно кивнула я, стараясь не рассмеяться. — В семь лет я хотела научиться летать, что бы долететь до красивого белого пушистого облака и попробовать его на вкус. Отщипнуть кусочек и скушать. Казалось, что оно обязательно будет сладким. А потом я подросла и узнала, что магия не обязательна для того, что бы долететь до облаков. С тех пор я стала мечтать о том, что бы стать летчицей. Представляешь мое расстройство, когда я узнала, что у облака и сладкий ваты нет ничего общего?
— Ты не поверишь... — сдавленно ответил он, заставляя меня вскинуть голову. что бы посмотреть ему в глаза. Я в шоке смотрела на большого парня, который больше не мог сдерживаться и смеялся, как ненормальный, жестом пытаясь мне что-то сказать.
— О нет, только не говори, что ты тоже хотел погрызть облако? — весело спросила я, положив руку ему на плечо. Кхм, весьма крепкое плечо.
— Тууучку. — провыл зеленоглазый, практически лежа на стойке от смеха. — Думал, там молнии, потому что она остренькая.
Этого не выдержала уже я. Волна сумасшедшего веселья накрыла нас обоих, и на стойке теперь подыхали от смеха уже два человека. Как мы рыдали! До слез, честно слово. Я красочно себе представила, как мы с ним сидим на тучках, он на своей остренькой, я на своей сладкой, и довольно болтая ногами, грызем свое лакомство. Сквозь смех мы пытались еще что-то рассказать друг другу, но получался лишь несвязный набор гласных. Что совсем не мешало нам продолжать с этого смеяться. Казалось, что этих звуков нам достаточно, что бы понять друг друга, тем более, что они дополнялись нашей бурной жестикуляцией. Так, в очередной раз взмахнув рукой, Алекс нечаянно смахнул на пол наши коммуникаторы. Мы вместе ломанулись их поднимать, и как в старой комедии стукнулись лбами.
— Давно я так не смеялся. — честно признался он, сияя широкой улыбкой и сидя на полу напротив меня.
— Я тоже. — счастливо кивнула ему, сгребая оба коммуникатора с пола. Они были одинаковые, но мой, кажется был с такой вот царапиной. Так что не долго думая, я протянула зеленоглазому второй аппарат. Он накрыл мою руку своей ладонью, вынуждая меня посмотреть ему в глаза. Сейчас их зелень казалась особенно насыщенной, и я залюбовалась.
— Не хочешь потанцевать? — вдруг спросил он, крепко перехватывая мою ладонь.
