поднимаюсь на локти и вытягиваю ноги из-под сетки. Но вставать бесполезно. Ползу на четвереньках. Со стороны прилетает сонм искр. Не поворачиваю головы. Ползу к канату. Цель так близко. Обновляю щит и вытираю жирную скользкую грязь об траву и свитер. Крепко сжимаю канат в руках и упираюсь в дощатую стену коленями. Больно. Накладываю обезболивающий аркан. Не жалея себя, делаю рывок. И ещё один. От усилия сводит плечи и мышцы между лопатками. Не чувствую коленей. Поскальзываюсь и рассекаю кожу на левой стопе. Группируюсь и перехватываю руками канат выше. Ползу вверх почти на одних руках.
Выдох. Рывок. Вдох. Перехват. Каскарров канат! Толстый и мокрый.
Тело горит. Покрываюсь испариной. Холодные капли дождя жалят лицо. Пахнет сырой глиной. Смотрю вверх — ещё половина. Вот так. Выдыхаю, перехватываю, подтягиваюсь вверх. Осталось немного. Всего-то одна вара. Сдаться можно всегда. Для начала попробуй не сдаваться. Давай, Цилаф! Кровь шумит в ушах. Веки печёт от подступивших слёз. Я словно наяву слышу бабушкин голос:
— Ещё чуть-чуть…
Я доползаю до верха девятой точки и втягиваю тело. Ноги свисают вниз, я ложусь животом на дощатую площадку и сдавленно всхлипываю. Кровь бешено стучит в висках и глазах.
Осталось одно препятствие. Последнее. Гайрона рвётся наружу. Она не понимает, почему нельзя обратиться и залечить тем самым ногу. Беснуется внутри. Тихо. Тихо, моя хорошая. Это экзамен. Тут всё понарошку. Даже боль.
Ползу вперёд под градом светящихся стрел. Ни одна не задевает: я распласталась по полу и стала сложной мишенью. Доползаю до противоположного края.
Последнее испытание. Площадки девятой и десятой точек соединяют два каната на расстоянии пяти вар друг от друга. Между ними — туго натянутые поперёк верёвки. Словно гигантская лежащая горизонтально паутина. Верёвок много, но под ними — пустота. Нужно протащить своё тело по этим путам до финишной площадки. Кажется просто, хотя это не так. Ноги тут почти не нужны. Но руки слишком устали. Их невозможно сжать в кулаки, пальцы онемели от напряжения. Зато время больше не имеет значения. Норматив уже провален. Я осторожно разминаю ладони и смотрю перед собой.
Зацепляю одной рукой сразу четыре верёвки — так меньше мотает. Другой рукой — три. Втаскиваю тело на натянутые над пропастью путы, широко раздвинув ноги. Поперёк груди, живота и бёдер врезаются верёвки. Ходят подо мной ходуном. Тело напряжено, ноги держат баланс. Качает. Я — словно звезда в небе, расчерченная линиями поперёк. Мышцы рук так напряжены, словно сейчас лопнут. Медленно ползу вперёд. Подо мной — туман. Кажется, будто под ним нет земли. Что у пропасти нет дна. Но я не боюсь высоты. Я боюсь сдаться.
Руки механически цепляют верёвки, протягивая тело по этой ненадёжной опоре. Верёвки провисают под моим весом. Страшно потерять равновесие. Плашмя рухнуть вниз.
Конец уже так близко. В глазах темнеет от перенапряжения. Впереди я вижу чужие сапоги, ноги расставлены на ширине плеч. Нет сил поднять голову и разглядеть лицо.
Ещё немного.
Правой ноги будто нет. Словно что-то просто мешает в том месте. Левая одеревенела от усилий. Спину свело. Всё тело дрожит от усталости, но я ползу.
К цели.
«Беги к цели. Не можешь? Иди к ней. Нет сил? Ползи! Нет сил даже на это? Лежи в сторону цели и думай о ней, Аля», — наставляла бабушка.
Я ползу. Вытягиваю руку и пальцами с сорванными ногтями цепляюсь за деревянную площадку. Медленно втаскиваю трясущееся от перенапряжения тело на дощатый настил и без сил обмякаю. Из меня словно вынули стержень.
— За выделенное время финишировать вы не успели, зайта Инор. Минус десять баллов. Упали и сломали ногу. Ещё минус пять.
— Двадцать пять баллов, — неверяще шепчу я.
— Да. Двадцать пять баллов, — безжалостно подтверждает декан защитно-боевого факультета.
Можно считать, что сессия провалена.
Теперь я ни за что не наберу триста очков. Вот судьба и помогла мне принять решение. Значит, вместо дальнейшей учёбы — противостояние с королём. Я лежала на холодном дощатом настиле, измождённая полосой препятствий и своей неудачей. Можно было и не заканчивать экзамен — позвать целителя и не мучить себя.
Всё зря!
— Но за каждое препятствие, что вы преодолели со сломанной ногой, я добавлю вам по пять баллов.
— Что? — от удивления я даже смогла приподняться на локтях и повернуть к зайтану Гадуару грязное лицо.
— Впечатляющее упорство, зайта Инор. Целителя я уже вызвал. Ваш результат — сорок баллов. На моей памяти ни одна девушка с переломом ноги ещё не финишировала. Тем более с таким переломом. И отличные целительские навыки. Как по учебнику. Вы молодец.
Его слова звенели в ушах странными насекомыми. Я даже не ответила на похвалу. Уткнулась горячим лбом в мокрые ледяные доски и закрыла глаза. Перед ними плясали красные круги. Меня всё ещё потряхивало от перенапряжения.
Когда тело накрыло чужим целительским арканом, и кто-то втащил меня в портал, я даже не вякнула. В рот полилось зелье с резким травянистым запахом.
— А ну глотайте, не то напою вас через воронку.
Не надо меня шантажировать!..
Во рту стало мерзко от горько-сладкого вкуса лекарства, и тут меня вдруг озарило.
Жадными глотками вылакала всё зелье и посмотрела на целителя.
— Я знаю, что нужно сделать! — пробормотала я, хватаясь грязной рукой за его чистый белый халат.
— Отцепиться от меня и не мешать вас лечить? — раздался возмущённый старческий голос.
— Нет. Написать! Дайте карандаш и листок! Это важно!
— Потерпит, — безапелляционно отрезал врач и задрал мои шальвары выше колен.
Ворча, обмыл грязные ноги и расплёл мои арканы. В сломанной ноге вспыхнула резкая боль, но почти сразу угасла, смятая золотым свечением магии.
— Плохо дело? — спросила я, глядя, как он морщится.
— Неплохо. Очень даже хорошо. Просто у меня таких, как вы, сегодня будет ещё штук двадцать. А завтра — все пятьдесят. Вот неймётся всем с этой полосой препятствий…
Старый лекарь ещё что-то бормотал, но я не слушала. По телу расползалось расслабление.
— Свободны. На ногу в ближайшие пять дней не наступать. Вот костыль. Поднимайтесь. Повязку и лангет не снимать. Мочить можно, влагу всё равно не впитывает. Идите! — повелительно сказал лекарь.
— Я не смогу дойти, — честно призналась я. — Нога не держит. Рука тоже.
Нет, будь это экзамен, я бы, может, как-то и доползла. Но если никто за это баллы не ставит, то какой смысл страдать?
Костыль со стуком упал на пол, подтверждая, что рука действительно не держит.
Целитель сердито на меня посмотрел, развернулся и вышел. Спустя десять минут в палату зашли крепкие парни
