принимая мою нервозность в себя.
«Почему она так смотрит?» — спросила его, по-прежнему не поворачивая голову к ней.
«Она ведьма. Она защита. А ты пока что не поддалась тому, чтобы она тебя изучила».
«А я обязана?»
«Стая волнуется. Ты другая и это чувствуют все».
«А если они решат напасть?» — со страхом задаю вопрос.
«Лишатся жизни, — чеканит Алан и добавляет: — Но ни один из них не решится на такое. Это самоубийство. Мы истинная пара. Это равносильно тому, чтобы пресечь сразу все законы нашей жизни. Дарен, убьет любого, и это не потому, что я его сын. Потому что истинные неприкосновенны, тем более без повода».
Мы остановили свои обсуждения в тот момент, когда вожак закончил свое вступительное слово.
Толпа зашепталась и зашевелилась тут же.
«В чем дело?»
«Сейчас начнутся вопросы».
— Альфа, — вышел какой-то мужчина и склонил голову перед стоящим впереди нашей семьи Дареном Франко.
— Говори, Брайан.
— На севере у крайних границ размыло дорогу. Стало сложно пробираться в селение. Там живут три больших семьи, вы знаете и у меня родились двое сыновей на прошлой неделе. Вопрос важный.
Дарен кивает в знак понимания.
— Я отправлю Сэма, и вы решите, что с этим делать. Средства необходимые будут выделены в полном размере. Сделайте все, что потребуется.
— Спасибо, альфа.
Полчаса далее обсуждались вопросы жизни стаи. Но когда закончили последнее обсуждение, толпа не успокоилась. И вперед вышла взрослая женщина.
Она выглядела очень утонченно. И несмотря на то, что все выглядели по-домашнему, эта дама была одета в строгий синий костюм, а ее волосы были заплетены в высокий пучок.
— Альфа, — голос звучал громко, строго и даже жестко.
— Говори Лилит.
— Мы волнуемся, Дарен. Жена твоего сына вызывает страх и вопросы у стаи.
— Страх и вопросы? Разве для первого есть повод?
— Мы ни разу не видели, чтобы женщина светилась как голубой фосфор.
— И все?
— Этого достаточно.
— Саша, — грозно позвал он ведьму, и та сразу вышла к нему вперед. — Как светилась, обретая силу на свое восемнадцатилетие дочь Чарльза, Мона?
После его вопроса женщина с вопросом поникла, и весь ее лоск стал серым.
— От нее исходило красное сияние, альфа, — ответила Саша и строго посмотрела на ту самую Лилит.
— Что оно означало?
— Что она обрела дар силы.
— Сын Гаррета?
— Желтое — скорость, как у твоего сына.
— Мне продолжать, Лилит?
— Н… Но почему же не все светятся?
— Зависит от того, сколько силы подарила Луна, — вместо вожака отвечает ведьма.
— Спасибо, альфа.
Женщина склоняет голову и отходит назад в толпу, стараясь слиться с ней.
— У кого-нибудь еще есть вопросы о паре Алана?
Никто и пальцем не пошевелил, смотря ровно перед собой. А мне стало интересно, если бы кто-то задал вопрос о цвете моего сияния, каким был бы ответ?
Стоило мне об этом подумать. Как я тут же столкнулась со взглядом Сиары. Словно она слышала меня. Но я уверена в том, что это не так. В подобные моменты я даже Алану не позволяю меня читать. Однако мы смотрели друг на друга и прожигали взглядом, а как только, Дарен объявил о том, что собрание окончено, она сорвалась с места и побежала в лес, обернувшись у первого же дерева.
«Чего тебе от меня нужно?» — решилась задать вопрос, не уверенная в том, что он до нее дойдет.
Однако, я была удивлена, что она ответила.
«Мне от тебя ничего не нужно, ты и так обречена и обрекаешь нас».
Я застыла на месте и посмотрела на Алана, зная, что ее познания могут означать только одно — он все ей рассказал.
— Дара? — пара посмотрела на меня ласково, но тут же понял, что сейчас не время. — Что такое?
Однако отвечать ему я не желала. Тем более, у всех на виду. Ведь все расходились первыми, а семья альфы ждала до последнего, на случай если кто-то подойдет поговорить.
«В чем дело?»
Я закрылась от него и стоило последней семье выйти из амбара, побежала вперед к дому, закрывшись в нашей комнате изнутри, чтобы побыть одной.
Я была одна недолго, встав посреди комнаты. Алан, разумеется, пришел сразу же, но открывать я не торопилась. У меня не хватало спокойствия впустить его. Мои ладони горели, и я боялась ему навредить. Но это не говорит о том, что мне не было больно.
Это тонкая боль. Я бы назвала ее изящной. Она аккуратно вонзала острие и давила на уязвимые точки изнутри. Я ощущала себя преданной… Преданной им и это было невыносимо принимать, не говоря уже о том, чтобы попытаться понять.
— Милая? — голос пары звучал скорбно и жалостливо. Либо он уже понял, либо заранее извиняется.
— Уходи… — уперлась руками в дверь, подойдя к ней, царапая лакированную поверхность. — Прошу… Я сейчас не хочу говорить, Алан.
В голосе отражалась ярость, смешанная с болью и мукой того, что я не позволяю ему войти. Как бы я ни была в обиде, моя душа тянулась к любимому, и, ощутив его мучения, я сама истекала кровью. Однако, так будет лучше для нас обоих в данный момент.
— Дара…
— Не спрашивай меня, Алан… Не задавай вопросы, ты знаешь ответы. Мне больно… Мой зверь плачет и злится.
— Милая я…
— Алан, прошу, — еще тише зазвучал голос, и я опустилась на пол, скользя по двери спиной.
— Я буду рядом.
Его шаги отдавались в сердце. Но я осталась на месте. Конечно, только он расскажет, что и как было на самом деле, и сейчас я скорее запутаю и накручу себя сильней, но не уверена, что выдержу прямо сейчас всей правды.
Эта девушка вызывала у меня откровенное неприятие. И даже не потому, что они с Аланом были близки. Пусть этот факт бесит, он не ведущий. Она отторгала, и меня это сбивало постоянно.
С ней было что-то не так, и полагаю, мне предстоит это узнать самой. Ведь, как правило, все хранят свои секреты глубоко внутри.
Вот только оставалось еще кое-что. Алан. Кто она для него? Я не понимаю эту связь. Почему она присутствует в его жизни как неотъемлемый элемент?
Устав сидеть на полу, я легла на кровать и меня тут же захватил в плен аромат моего самца. Любимого зверя.
Это так ужасно. Быть не рядом с ним… И внутри ощущать такое неприятное чувство.
Истинность прекрасна, но она же и разрывает душу, потому что злиться на него, отталкивать — это похоже на
