class="p1">И имя такое чудесное. Я уже даже не удивлялась сладким названиям и с интересом ждала, кого еще мне представят из кондитерского ассортимента.
Наша симпатия с пятнистым пегасом оказалась взаимной.
И только сердитому Тиру, считавшему, что только ему, неотразимому, всё по плечу, пришлось встать в сторонке и с очевидным недовольством наблюдать за нашими нежностями.
— Ты, Тир, считаешь, что можешь верховодить. Это Мармеладику не нравится, вот он и показывает тебе, что надо к нему относиться с уважением.
— Да откуда тебе знать! — рассердился маг. — Мы с ним прекрасно ладим.
Я с усмешкой покосилась на него, и он поправился:
— Ладили, пока тебя не было рядом. А теперь он на себя не похож! Ты какая-то ненормальная пустышка! Стоит тебе появиться — всё идет наперекосяк.
И прямо-таки всё! Ничего такого и не случилось. Ну переместились на болото, так зато к такому хорошему человеку в гости зашли, а еще я познакомилась с чудесным животным.
За такое можно и потерпеть хама Тира.
Спорить мне не хотелось, поэтому я просто показала ректорскому сыну язык, отчего он нахмурился.
— Наиграетесь, тогда и полетим в академию, — проворчал он и встал, прислонившись спиной к заборчику.
Мне нравился Мармеладик. И нравилось наблюдать за угрюмым Тиром. Но я чувствовала, как он расстраивается, что конь больше тянется ко мне, чем к нему.
Это как когда ухаживаешь за щенком, лечишь, а он, глупыш, радуется всем гостям больше, чем тебе. Было такое в детстве, и я ужасно ревновала, поэтому состояние мага понимала.
— Тир, попроси у магистра яблок, а? Пожалуйста! — попросила я, кокетливо склонив голову. — Думаю, он обрадуется и подобреет.
— Очень ты понимаешь в нраве пегаса.
— Ты прав, немного, но я бы на его месте обиделась, если бы ты пришел ко мне с пустыми руками.
— Думаешь? — Тир вроде как заинтересовался моим предложением, хоть и старался упрямо не показывать, что готов сотрудничать.
До чего вредный!
— Я не знала, что у магистра есть такое чудо, иначе бы обязательно припасла вкусненького. Но ты-то знал.
— Полагаешь, Мармеладику чего-то не хватает? Магистр Зефрий ни в чем его не ограничивает.
— Но ведь тебе бы тоже было приятно, так?
Когда Тир зашагал в избушку, Мармеладик проводил его долгим взглядом. А как только маг свернул за дом, произнес:
— Как тебя зовут?
Я застыла, пораженная тем, что пегас еще и разговаривает. Тогда он подмигнул.
— Сегодня мне хочется поговорить.
— Мне тоже! — обрадовалась я. В последние дни приходилось сдерживаться, но с таким слушателем я могу оторваться по полной…
Когда Тир вернулся с корзиной фруктов, застал меня сидевшей на спине пегаса. Мы смеялись и травили шутки за шуткой:
— Бабушка, а ты пришла сама? Сама, внученька, сама! А папа сказал, что тебя черти принесли!
Мармеладик довольно фыркал, бил копытами и крыльями, и вообще не стеснялся показывать, что тоже обладает черным юмором.
И если подходил к нам Тир угрюмым, то, когда услышал, о чем мы разговариваем, возмутился.
— Я бегаю за яблоками, как слуга, а вы тут веселитесь?! — мажорик пытался держать лицо, однако мне показалось, что он сильно расстроился.
— Давай свои яблоки, — фыркнул Мармеладик и небрежно потянулся мордой к корзине. — Перекушу, и полетим.
— Ею перекуси! — проворчал Тир.
— Лучше тобой. Огонек не помешает! — съязвил конь.
— Это ты от нее набрался?!
Мажор выглядел таким ошеломленным и удивленным, что я рассмеялась вновь. Вскоре Мармеладик соизволил залезть себе на спину и Тиру.
Он уселся удобнее. Подумав немного, осторожно обхватил меня руками и крепче взял поводья.
— Чур, не кричать и не паниковать, — предупредил меня строгим голосом.
— Не дождешься, — отозвалась я и приготовилась к полету.
Однако, стоило Мармеладику взмахнуть могучими крыльями, поднять ветер, я перестала дышать, не веря, что происходящее со мной — правда.
Мы взмыли в небо, и я крепче сжала руки Тира.
Он, довольный, что я ищу в нем защиту, подобрел, крепче обнял меня — и мы понеслись вперед, позабыв о наших раздорах.
Временно.
Чувство полета, когда ветер треплет волосы и платье — нечто фантастическое. Это ощущение свободы, чарующее небо с перистыми облаками-барашками, скорость и драйв!
Мармеладик сделал крутой вираж, и дух захватило так, что я не могла ни слова сказать, ни звука не промычать, захлебываясь восторгом.
Под ногами, как игрушечные, мелькали холмы и реки, леса, редкие деревушки, над которыми вились узкие сизые дымки…
Я любовалась ими, как и Тир, вот только юбка — не самый удачный выбор для такого экстремального случая. То ли держаться, чтобы не упасть, то ли подол придерживать.
Лети я одна, не задумываясь выбрала бы безопасность, но со мной мажорик, которому пышная юбка тоже закрывала обзор. Пока он держался мужественно и терпеливо. И держал меня, поэтому я решила не наглеть: одной рукой высвободила поводья и подхватила юбку. Задираться она почти перестала, вот только с другой стороны неприлично обнажила мое бедро, на которое Тир покосился и нахмурился.
Еще подумает, что я это намеренно сделала!
Отпустила вторую руку и постаралась потянуть ткань вниз. Она не поддалась. Зато я ощутила, как Тир крепче обнял меня. Сильно-сильно, прижал к самой груди. Я даже почувствовала, как бьется его сердце!
Вспомнила, как однажды с друзьями ездила на мопеде. Мы так же держались близко друг к другу, но в этот раз всё было иначе, острее. Может быть, это мажорик так действовал на меня?
Задумалась, и тут Мармеладик, чтобы поразить нас полетом, взмахнул могучими крыльями и нырнул вниз. И так неожиданно, что я не сдержалась и закричала:
— Юх-ху! — от восторга, переполнявшего меня. И совсем немного от страха.
Тир не издал ни звука, хотя у него тоже дыхание сбилось, когда мы стрелой полетели вниз и под нашими ногами засияло чистое озеро, блестевшее в лучах закатного солнца. Ковром раскинулся густой лес, тонкими змейками редкие тропинки…
Больше я молчать не могла и крикнула:
— Мармеладик! Как здорово!
Похвалы оказалось достаточно, чтобы пегас с двойным усилием забил крыльями и начал стремительно подниматься, чтобы устроить нам с Тиром самые настоящие американские горки.
Я кричала и смеялась, иногда переставала дышать, пораженная красотой, раскинувшейся внизу, и сумасшедшей скоростью Мармеладика. Насколько он мощный, сильный — стало понятно только в воздухе, когда мчал на себе двух человек, отнюдь не тростинок, ныряя за облака.
Только всё хорошее когда-то заканчивается. Впереди показались шпили академических башен, и я с грустью поняла — наше чудесное путешествие подходит к концу.
Мармеладик, ловко лавируя между корпусами и переходами, нарезал круги
