осторожности, начала поиски матери. А услышав характерные звуки в родительской спальне, заглянула, чтобы убедиться наверняка. Но в очередной раз это была какая-то новая женщина. В очередной раз Ситэлия разочаровано стиснула кулаки и поспешила прочь, желая забыть увиденное.
Не так она себе представляла жизнь в замке лорда, не этого она ждала от роскошной жизни, о которой всегда мечтала, будучи простой дочерью трактирщика.
И вот сейчас, выйдя через потайной ход на свет коридора, в котором горело с полдюжины факелов, она услышала громкие жалобные всхлипы и отборную ругань.
— Фуб, мой фуб! — стонала девица из-за дверей впереди.
— Чёрт возьми! Ферри! Убери отсюда эту чахоточную! Чтобы глаза мои её не видели больше! — злился лорд, вынужденный стирать с себя кровавые следы.
Мимо Ситэлии тотчас пронеслись сразу трое стражников, спеша на зов своего господина. Хмурое выражение их лиц прочно засело в её памяти и вызвало мурашки по коже. Сир Элиас был другим. Он был благородным рыцарем, который не позволял себе жестокости даже в самой отчаянной ситуации. Она, как наивная влюблённая, наблюдала за ним издалека и втайне мечтала, что он именно тот, кто будет согревать её постель в долгие холодные ночные часы, как любимый и верный супруг. Но шли недели, влюблённость росла и крепла, а сам объект тайного вожделения не обращал внимания на сводную сестру, будто она была для него пустым местом. Холодный, отстранённый, вежливый. Не этого она ожидала. Совершенно не того.
Но вот в один из погожих дней, когда она наблюдала за рыцарской тренировкой в свете множества огней уличных факелов, то обратила внимание на партнёра Элиаса по поединку. Молод и хорош собой. Вдобавок он обладал тёмными волосами и смуглой кожей, и многие девицы поглядывали на него с интересом. И он их в этом поощрял. Как-то раз Ситэлия заметила его тайное подмигивание одной из служанок, а в следующий день — воздушный поцелуй.
Чувство азарта захлестнуло, едва она отважилась спуститься на плац в красивом платье. А драгоценный пояс, несколько лет назад подаренный лордом на её совершеннолетие, подчёркивал узость талии и соблазнительность фигуры темноволосой прелестницы.
Элиас позволил себе короткий кивок — дань вежливости. А тот самый наёмник будто пожирал её взглядом всё время, когда она прохаживалась по плацу, пока не замёрзла находиться снаружи без меховой накидки.
Смуглый рыцарь сам её нашёл в этот же день, когда она поднималась по лестнице в башню, чтобы отправить весточку подруге. Он зажал её в безлюдном уголочке и принялся шептать слова о любви, щедро сдабривая их горячими поцелуями.
Девушка, истосковавшаяся по ласке, измученная долгим томным ожиданием, позволила ему больше, чем следовало настоящей леди, она позволила ему всё, когда сама назначила повторное свидание, за которым последовало ещё два. Порочная, непозволительная связь продолжалась почти месяц, пока пытливый взор матери не заметил характерные изменения в теле дочери. Она прекрасно знала об интрижке и не мешала Ситэлии получать маленькие радости жизни, однако использовала сложившуюся ситуацию по-своему. Она полагала, будто её магии доступно очень и очень многое, что ей не составит труда задурманить разум сына лорда и женить его на глупенькой проказнице. Она искренне верила, будто держит чужие судьбы в своих тёмных руках.
Однако всё обстояло иначе, расплата оказалась невероятна и непозволительна в её положении. Едва она почувствовала, как магия пробирается по её телу в поисках «платы», то попыталась перенаправить угрозу в другое русло, она пожелала пожертвовать тем, что было чуждо ей и её дочери. Но магия поживилась дважды. Магия не простила обмана и посчитала своим долгом взять справедливую плату за неудачу. О чём сама колдунья впоследствии пожалела неоднократно и на долгое время не притрагивалась к ритуальному столу, как бы ни хотелось решить любую проблему, требующую хоть малейшего колдовства.
Но в этот раз она не стерпела. Поведение лорда становилось всё невыносимее, а заносчивость служанок — наглее и скандальнее. За что одна из них наконец поплатилась. Стража вывела бедняжку, закутанную в постельное бельё. Рот она прикрывала рукой, кровь сочилась сквозь пальцы.
Ситэлия поспешила спрятать злорадную улыбку и отвернулась к окну, туда, где на тёмном небосводе засияли зелёные всполохи северного сияния.
— Красиво, не правда ли? — с издёвкой проронила она, когда стражники и хныкающая служанка прошли мимо.
До её слуха донёсся громкий хмык. Оказывается, лорд Фробби стоял в дверях спальни и следил за процессией стражников. Он уже был небрежно одет и зло глянул на падчерицу, столь вовремя попавшуюся ему на глаза.
Девушка стыдливо повернулась на звук, но заметила лишь узкий просвет и новую тень — лорд спешно закрыл двери с громким скрипом и щелчком щеколды. И это его действие произвело на неё неизгладимый эффект. Помощи в вопросе женитьбы на Элиасе ун Сальфий от лорда Фробби можно не ждать. Теперь она понимала это отчётливо и потому разозлилась пуще прежнего.
А мать! Её родная мать потратила такую плату на какую-то дрянную служанку?
Стукнув ногой по полу, Ситэлия решила в этот раз действовать самой, не полагаясь на чужую помощь. Уж она всё сделает в лучшем виде. Костьми ляжет, но добьётся своего. Чего бы ей это ни стоило.
Не заметив, как уснула, я неожиданно открыла глаза, услышав громкий шум внизу.
— Приветствую, — узнала голос супруга.
Он вернулся. Потопал ногами за дверью, оттряхивая снег, прежде чем зайти.
Посмотрела вниз и заметила другие, на вид тёплые сапожки. Стыдно стало вдвойне. Пока я спала, Рильза наверняка была занята делом.
— Приболела твоя супружница, — послышалось снизу. — Лежит, я ей сапоги новые принесла, чтобы не запустить.
Тихие слова Элиаса я не разобрала. Щеки обожгло жаром. Я просто не знала, куда себя деть. Но шаги по лестнице заставили меня замереть на месте.
— Ты главное, её не беспокой в этом смысле, пусть выздоровеет, — наставляла Рильза ему вслед.
Элиас вошёл в спальню и ничего ей не ответил. Вид у него был взволнованный. Сердце кольнуло в груди.
— Я…
— Прости меня, — Элиас прошёл и сел на край кровати, взял мои руки в ладони и с жаром их поцеловал. — Я обманул тебя, что боли не будет. Но я не знал, что может быть так…
— Рильза сказала, я подстыла, — тихонько ответила ему и кивнула вниз. — Что у меня тонкая подошва, и она сходила мне за другими сапогами. Я не
