Только тех, кто на это согласен, взамен на глоток забвения. Я вам уже говорил!
— Но нескольких людей ты точно убил! Когда я была еще на земле. Тот парень из паба, который мне хамил. И девушка! Чем ты отличаешься от простого убийцы? Они же не давали своего согласия! Они сопротивлялись!
Стиснув зубы, зло гляжу на мужчину. О том, что убитые сопротивлялись, я знаю со слов детектива. Так что Аид либо врет, либо недоговаривает правила. И, может, благодаря этому у меня получится найти лазейку…
— Я не убивал никого! Тот представитель человеческой расы, который посмел поднять на вас руку, заслужил встречи с моими людьми, но я не приказывал его убивать!
Я могла поклясться, что в голосе мужчины проскальзывает замешательство.
— Но это правда! Ты же можешь посмотреть! — продолжаю глупо настаивать.
Аид отпускает меня и медленно встает.
— Я решу, что мне делать с этой информацией. Ирида! — кричит он в пустоту.
Тут же, словно всегда была здесь, к нам ступает невероятной красоты женщина. У нее радужные крылья и волосы, отливающие золотом. В одной руке она держит кувшин, а другую протягивает мне.
— Пошли, я проведу тебя, — говорит она.
— Куда?
Я смотрю на ожившее чудо, не отводя глаз. Женщина по-доброму улыбается, но молчит. За нее отвечает Аид:
— Туда, где вы будете жить, пока не превратитесь в тень.
Ирида идет впереди, освещая каменные стены разноцветным сиянием своих крыльев. Она так неуместно здесь смотрится, будто радуга вдруг решила посетить логово вампиров. Я вообще не могу представить, что такая, как она, может делать в подземном царстве рядом с самым темным из богов! Белое одеяние свободными волнами падает к босым ногам и опоясано на талии золотым ободком. Яркие волосы тоже как будто светятся, а плавная поступь выдает в ней божественное начало.
Мы долго поднимаемся по сырым ступеням, но солнечного света я так и не вижу. Ни единого окна, через которое можно было бы догадаться о том, что происходит во внешнем мире. О том, куда я все же попала и есть ли отсюда выход. И если внизу путь освещают огненные чаши, расставленные по углам, а весь интерьер выполнен в мрачных могильных тонах, то чем выше мы понимаемся, тем благороднее становится убранство коридоров. Настенные свечи роняют тающий воск на железные кованые подсвечники, деревянные блестящие ступени отливают кроваво-коричневым светом, который тут же впитывается в темноту.
Женщина шагает настолько тихо, что если закрыть глаза, то кажется, что я здесь одна. Я стараюсь не думать сейчас ни о чем. Осознание слов Аида дается мне слишком болезненно. Предательство отца отравляет душу, будто бы это произошло не в очередной раз, а впервые.
Поверить в то, что где-то есть подземное царство во главе с темным князем? Еще вчера я бы засмеялась шутнику в лицо, а сейчас я просто пытаюсь не впасть в истерику. Мое состояние приближается к кататонии. Это странное место пугает меня до смерти. Я боюсь моргнуть и упустить из виду Ириду. Окажись я здесь совершенно одна, я бы потеряла сознание от страха. Мне кажется, что я даже слышу шипение и стоны страданий из самих стен. Быть может, мое воображение играет со мной злую шутку, но я не могу взять себя в руки. Бесконечные лестницы и коридоры, которыми я молча следую за женщиной-радугой, кажется, не закончатся никогда. Мечтаю поскорее оказаться там, куда меня ведут, и просто уснуть. Я надеюсь, что если не умру до завтра, то после станет немного легче, а пока мой мозг нуждается в отдыхе.
Ирида доводит меня до больших дверей и, толкнув их, плавно машет рукой:
— Мы в башне западного крыла. Это самая высокая точка замка тьмы и самая дальняя от выхода. Теперь это твои покои. Располагайся. Ключи от этих дверей есть только у повелителя и его приближенных. Не надейся, что сможешь сбежать. Я не хочу, чтобы ты страдала, но можешь мне поверить: в этих коридорах тебя может поджидать то, с чем ты не захочешь встречаться. И эти существа даже на миг не задумаются перед тем, как обойтись с тобой по нашим законам. Не рассчитывай на их благородство. Только хозяин способен тебя защитить, и пока ты ему нужна — ты в безопасности. Поверь мне, тебе не стоит играть с его добротой и милосердием.
Ирида говорит, словно добрая учительница, но слова ее жестоки. Хочу ответить, что их хозяин далек от доброты, как я от неба, но молчу. Я привыкла держать язык за зубами, никак не выражая свое отношение к чему бы то ни было. Как правило, так мне доставалось меньше хлопот. Да и к тому же я не умела отстаивать свою точку зрения. Каждый раз, когда дело доходило до спора, я ощущала себя посмешищем и не могла связать и двух слов. Зачастую чувства, бушующие внутри, затмевают здравый рассудок, отчего вместо поиска способа решения конфликта я говорю то, о чем впоследствии очень долго жалею.
Ирида какое-то время изучающе смотрит на меня, оценивая внешний вид, затем добавляет:
— Завтра у тебя будет все, что пожелаешь. Ты должна поддерживать в себе жизнь как можно дольше ради блага нашего хозяина, а значит, любые твои желания будут тут же исполняться. Так ты будешь более… полезна для повелителя.
Я задумываюсь о том, чего не сказала женщина. Она явно не мою полезность имела в виду. Скорее уж здесь подошло бы слово «вкусная». Да, если человек счастлив, то и энергию излучает соответствующую.
— Ты придешь завтра? — с надеждой в голосе спрашиваю женщину. Пока что я не встретила еще более благодушно настроенного ко мне существа, которое к тому же не желало меня убить. И мне не хотелось лишаться этого призрачного ощущения защиты.
— Нет, я здесь только для того, чтобы провожать кормящих душ. Мне не место в этом мире.
Она разворачивается и тут же исчезает в темноте прохода, а я обреченно шепчу ей вслед:
— Как будто мне здесь место…
Глубоко вдохнув, я иду по коридору. Настенные свечи отбрасывают свет на небольшие участки холла. Я вижу несколько одинаковых дверей и поочередно начинаю заглядывать в комнаты. Света свечей едва хватает, чтобы понять: открытая мною комната — не спальня. За следующей дверью я также не вижу ничего полезного. И лишь после третьей попытки нахожу то, что искала. По крайней мере, в комнате есть кровать.
Я захожу и, прикрыв за собой дверь, оглядываюсь. Тут же,
