его потом туда просто для сохранности поместили? Наверное, все-таки в коробочке. Я осторожно достала медальон и положила на ладонь. И правда легкий совсем.
Интересно, он открывается? Обычно же в медальонах хранили всякую милоту. Ну, там первый выпавший зубик у ребенка. Или локон волос возлюбленной. Или вот маг снимок парочки. Я задумчиво смотрела на медальон и… не спешила его открывать.
Но со всех сторон рассмотрела. Ровный, приятный такой на ощупь. А еще мне вдруг нестерпимо захотелось его надеть. Вот мало мне этого защитного ожерелья… Оно и так в два ряда на шее висит. И снимать я его, как девушка здравомыслящая, не собираюсь даже ночью. Мало ли. Всплески магии у близнецов никто не отменял.
В конце концов, украшением меньше — украшением больше, ничего страшного. Я полюбовалась на медальон еще разок и себе удивилась. Он был совсем обычный, ничего такого, чтобы приковывало взгляд. Но тем не менее оторвалась я от его рассматривания с трудом.
Приложила к груди. Сердце вдруг замерло и опять застучало. Только сильно-сильно. Голова вдруг закружилась и ноги ослабли…
Что со мной творится? Неужели нервы сдают…
Нет, быть того не может. С нервами у меня все в порядке. Уж если я сумела закончить наш пансион и получить такое шикарное рабочее место, то точно в порядке.
Я закусила губу и с явным трудом оторвала медальон от груди. Он стал неимоверно тяжелым, будто что-то тянуло, не давало оторваться. Или просто это рука моя стала такой слабой?
Нет. Медальон явно потяжелел. Боги… Да у него и цвет изменился. Почерневшее от времени серебро местами сияло как начищенный медный чайник на нашей кухне, когда на него попадали солнечные лучи.
Я прищурилась и прислушалась к себе. Голова кружиться почти перестала. Сердце? Сердце бьется ровно, но, пожалуй, медленнее обычного. Ноги? Вот с ногами похуже. Слабость в них не прошла.
Я хмыкнула и уставилась на медальон во все глаза. А не простая вещичка-то. Совсем непростая. Как жаль все-таки, что во мне магии ни на грош. Никакой. А вот была бы я артефактором, как Леника, наверняка бы поняла, что у меня за наследство такое.
Я подбросила потяжелевший медальной на ладони и отправила назад, в коробочку. Как говорила наша старшая, от греха подальше. И стоило мне только положить его туда, как и слабость в ногах прошла. Ну вот совершенно прошла! Будто ее и не было.
Больше того.
Мне опять захотелось надеть медальон.
М-да.
А хорошо все-таки что на нем нет цепочки. И я вспомнила первый закон артефактора, о котором говорила мне Леника.
“Никогда не хватай в руки неизвестный предмет”.
Но кто бы мог подумать, что это правило и к моему медальону относится?!
Раз он лежал в моих пеленках, значит, уж в руки-то я его брать могу?
Эх, пожалуй, придется мне сегодня разориться на маг доставку. Пусть-ка Леника посмотрит на него своим глазом. Да и Катике обещала ведь починить медвежонка.
Нам выдали подъемные, как без того. Даже мне, которая ехала прямо вот на шикарные условия работы. Но… одежды, полагающейся мне по договору, я не обнаружила. Двести золотых заплатят только в начале следующего месяца, а этот мне еще нужно отработать.
Так что и три золотых, которые выделяли выпускникам, очень даже мне пригодятся, чувствую.
Я посмотрела на свое нежданное наследство. Надо бы его положить куда подальше. Не в кармане же держать…
И я засунула коробочку в саквояж, на самое дно, завернув в запасные чулочки.
Одернула платье, пригладила волосы и отправилась назад, к близнецам.
Вот чует моя душа, эту парочку одних надолго оставлять нельзя.
Только подошла к двери, как в нее робко так постучали. Я подняла бровь. Кто бы это мог быть?
— Войдите, — сказала и на всякий случай отошла подальше.
Двери здесь с характером, мало ли. Дверь отворилась и на пороге показалась госпожа Калиша. Вид у нее был немного сконфуженный.
Щеки дамы покраснели, а кружевная наколка на голове немного сбилась в сторону.
— Леди Сандра, — дама посмотрела на мое платье и всплеснула руками.
— Простите это моя вина. Не показала вам толком комнату, ничего не рассказала. Вы вот и платье дорожное надели…
— Эм… это вы о чем, госпожа Калиша? — спросила я, теряясь в догадках.
— Так не показала, где ваши вещи-то все лежат, — объяснила дама.
Я подняла бровь:
— Мои вещи? В саквояже они лежат. Ну и, — я показала на испорченное платье, которое сиротливой кучкой лежало на стуле.
— Ах, леди! Все моя бестолковость, извините уж. Я лучше покажу.
Домоправительница быстро вошла в комнату и отправилась прямой наводкой к противоположной стене.
Дернула на висящий витой шнур, который, как я думала, служит для вызова слуг, и глаза у меня широко раскрылись от неожиданности.
Потому что стена взяла да и отъехала в сторону. И перед моими глазами появилась самая настоящая гардеробная.
Платья, платья и еще раз платья. Плащи теплые с капюшоном. Плащи-накидки. Туфельки домашние, туфельки прогулочные. Сапожки… и еще много чего.
— Вот! — госпожа Калиша, видя мое изумление, довольно улыбнулась.
— Лорд Эванс сообщил ваш размер, и за день до вашего прибытия все вещи доставили в замок, — добавила она и опять сконфузилась.
— А я вот… стареть, видно, начинаю, — вздохнула Калиша. — Уж вы простите меня, леди, — и она с мольбой посмотрела на меня.
Я же, видя такое богатство, не сразу нашлась, что и ответить.
— И вот еще хотела сказать-то. Зашла я к деткам, ну, вот по привычке, — добавила домоправительница и искоса на меня посмотрела.
— Рассказали они мне все. Что без полдника остались. Негоже это, леди Сандра. Молочко деткам полезно. Я к тому, что принесла им, раз такое дело случилось-то.
А вот тут уже я нахмурилась.
— Вы им принесли молока?
Да эта домоправительница так мне всю воспитательную работу испортит!
“Негоже!”
А входить в противоречие с профессиональной няней это как?
Я поджала губы не хуже чем старшая и сказала:
— Госпожа Калиша. Меня нанял лорд Эванс в качестве профессиональной няни. Ваши действия противоречат тому, что я сказала детям. Если вы и в дальнейшем будете потакать близнецам, их ждет только закрытая школа.
— К моему глубокому сожалению, — добавила я и строго посмотрела на вмиг потерявшую улыбку домоправительницу.
Боги…
Надеюсь, я все правильно сказала. Но на сердце стало почему-то неспокойно.
— Прошу прощения, — скованно сказала домоправительница и побагровела. — Вы не думайте, леди Сандра, ничего плохого я не хотела. А ж о детках забочусь, чтоб
